Птицелов еще немного посидел и ушел, а ему на смену пришла опять та же самая мымра с тем же самым стаканом зеленой гадости. И с той же самой кислой физиономией.
Вот только кроме кислости по ее лицу проскользнула какая-то новая тень. Такая, что я, уже взяв питье из ее рук, вдруг замерла. Еще раз посмотрела на мымру. На отвар…
— Ну нет, тварь! — неожиданный удар по лицу опрокинул меня на кровать, а чертова слабость помешала быстро отреагировать. Эльфийка же была полна сил и двигалась так быстро, что я даже не успевала за ней уследить. И стакан из моих рук она вырвала раньше, чем хоть капля зеленоватой жижи пролилась на пол.
— Больше у тебя не получится этот фокус, проклятая человеческая девка! — злобно прошипела раскрасневшаяся эльфийка, нависая надо мной. — Это последняя доза эшихар, и ты ее выпьешь! Слава грязным оркам, поставившим тебе печать антимагии! Пей, тварь!
Ага, щазз! Только корсет потуже затяну!
Я сжала зубы и рванулась изо всех сил, рассчитывая сбросить отравительницу с себя. Но куда там… эльфийка оказалась неожиданно сильной, ненормально сильной. В считанные секунды она скрутила меня простынями так, что я не могла даже двинуться, запрокинула мне голову и ее узкая, жесткая ладонь зажала мне рот и нос, перекрывая доступ воздуху.
Мое тело продолжало бешено сопротивляться, и разумные доводы о том, что так я только приближу развязку — воздух в легких кончится быстрее — уже не действовали. Перед глазами замелькали красные пятна, в ушах зашумело…
И когда убийца убрала ладонь от моего лица, я невольно жадно, со всхлипом вдохнула. Воздух и вместе с ним жуткую горечь отравы.
— Ааааааарррраааа!!!!! — этот полу-рев, полу-рык — последнее, что я услышала сквозь нарастающий звон в ушах. И увидела, как от распахнувшейся двери на спину убийце прыгает зеленая тень, на лету трансформируясь из моей дочери в жуткое клыкастое чудовище.
Боевые когти змеелюдки вспороли не только воздух, но и плоть, клыки сомкнулись на шее эльфийки и мне в лицо плеснуло кровью из разорванного горла. И стало темно…
Часть 35
Темно… тихо… только где-то в отдалении мерно и назойливо падают капли. Этот звук отдается эхом по всему пространству и мешает… мешает чему? Не знаю. Мне хочется чтобы он прекратился и тогда станет совсем-совсем спокойно…
— Михеле…
Ох, еще звуки? Зачем? Не хочу! Хочу тишины и покоя! Сержусь! Сержусь? Хм… а я умею?
— Михеле…
Мужской голос, и вроде даже знакомый. Но я не тороплюсь оборачиваться в ту сторону, откуда он слышится. Вдруг там есть кто-то и нет темноты? А я хочу, чтобы было темно…
— Натаэль… Натаэль… Натаэль!!!
Фу, еще и орет. Нет, не буду оборачиваться. Тем более, я вдруг вспоминаю, что это неправильный мужской голос. Правильный должен звучать иначе, и имя должно быть другое.
— Кнопка! Не смей! Вернись сейчас же!
Вот теперь я резко оборачиваюсь и слегка отступаю, прикрывая лицо руками от яркого света. Мне кажется, или их двое?
И они, по моему, сейчас подерутся!
— Развернулся и свалил. Если хочешь жить, — как-то просто и буднично сказал эльфу Лешка. Лешка?! Родной, земной, каким я его помню до мельчайшей черточки, с привычным шрамом на щеке, в слегка линялой камуфляжной футболке, домашних штанах и тапочках… и при этом даже тени сомнения не возникало, что он убьет. Действительно убьет ушастого… о господи, что за бред?! Как они тут оказались оба?!
— Я тебя не знаю, — холодно и зло отозвался эльф, глядя при этом только на меня. А я выгляжу… а я выгляжу так, как выглядела на земле. Как он меня узнал? Ведь не сомневается даже, продолжает: — Но догадываюсь, кто ты. И догадываюсь, как ты здесь оказался. Тебя привел аркан душ. Значит, не сдох. Жаль. Я не собираюсь делить с тобой мою жену.
Жену?! Чью жену?!
Не знаю, кто больше удивился, я или Лешка. Но Лешкино удивление закончилось предсказуемо: несмотря на то, что я понимала — все вокруг это бред, видение, мой муж поступил точно так же, как поступил бы в реальности. Молча, с разворота, без лишнего предупреждения зарядил ушастому в челюсть, так, что того унесло в темноту.
И почти тут же вынесло обратно. Злющего, но собранного какого-то, и… Я на время потеряла возможность уследить, кто кому бьет морду, потому что оба были хороши, и в прямом и в переносном смысле этого слова. Лешка был массивнее, опытнее и жестче, эльф быстрее, гибче и… не чурался самых подлых приемов.
Моего мужа подлыми приемами не удивишь, он и сам всегда говорил, что в бою все средства хороши, лишь бы выжить. Так что я в своем непонятном полубредовом состоянии за него почти не волновалась. А вот с какой стати я переживала за эльфа — мне самой было напрочь непонятно! Да туда ему бы и дорога, рабовладельцу недоделанному, да? А вот нет! Такое впечатление, что пока я созерцала темноту, этот индивидуум контрабандой пророс сквозь меня, как ядовитый вьюн-паразит, прижился, пустил корни и зацвел, оглушая вкрадчивым ароматом незнакомых чувств.
Я так растерялась, что села. Вот прямо на темноту и села — вокруг все равно больше ничего не было. И даже на дерущихся мужиков только краем глаза поглядывала — они там вовсю друг-друга ломали, если бы дрались в реальности, а не во сне, уже бы лежали с переломами. А тут бред же, тут хоть ноги ломай, хоть руки… все только кажется. Ну, мне так кажется… я откуда-то вдруг поняла, что убить они друг друга не могут, значит, волноваться не о чем. Лешка победит, это главное. Мне бы с незапланированными чувствами разобраться… вот когда?! Откуда?! Почему сердце болезненно екает, когда чертов ушастик в очередной раз с резким хеком отлетает в темноту от особенно удачного удара?
— Все, хватит! — в какой-то момент эльф поднялся на ноги, но не кинулся на противника, остался стоять, слегка пошатываясь и держась за пострадавшую челюсть. — Ты идиот?! Хочешь, чтобы она умерла?!
Часть 36
— Внятно. Четко. При чем здесь ты, — Лешка недвусмысленно потер костяшки на правой руке и повел шеей, словно стряхивая последствия эльфийских ударов — ему тоже досталось. Что не мешало разбираться с проблемой по-лешкиному- коротко, конкретно и быстро.
— Ее отравили. Эта влюбленная дура… А! — он зло махнул рукой. — И от этого яда нет противоядий, особенно для тех магов, чью силу перекрыли проклятой орковой печатью, — голос эльфа прозвучал устало и зло. У Лешки на лице не дрогнул ни один мускул, хотя я знала, как болезненно отозвались в его душе эти слова. Орочья печать…
А эльф тем временем продолжал, уже не глядя на моего мужа, только на меня:
— Я не смог вернуть тебя через ритуал привязки, и хотя ты формально выразила согласие принести мне клятву в обмен на жизнь змеиного семейства, ничего не помогло. Я начал ритуал, но не успел, ты умирала. А еще печать — она рвала потоки привязки, не давала дотянуться до тебя. Мне пришлось… идти дальше. Я решил, что, возможно, подойдет ритуал малого единения, временный брак, когда эльф берет в жены существо достаточной силы, но другой расы. Все шло нормально, пока вдруг потоки снова не начали расползаться под пальцами, как гнилая ветошь. Словно… словно на тебе была еще одна печать, скрытая.
