— Так я и думал, — герцог усмехнулся, довольный собственной «догадливостью». — Подите все сюда! И посмотрите, как проявляется благородная кровь там, где быдло стонет и жалуется на судьбу!
Я, признаться, сама заинтересовалась тем, что же он тут показывал. Украдкой чуть развернулась и окинула песье царство новым, отстраненным взглядом.
Ух ты…
Пока я долбилась головой об эту стену (в фигуральном смысле, конечно), мне как-то некогда было оценивать результат. Все время перед носом маячило очередное очень срочное дело, и охватить картину целиком мне не хватало сил.
А сейчас вот как-то вдруг получилось. И я даже на секунду опешила. Это все я натворила? Дела…
Внутренний дворик псарни радовал чисто выметенным булыжником, а ведь еще неделю назад никто, похоже, и не подозревал, что двор мощен. Грязи было не просто по колено, а… почти по то самое место.
Слева притулилась до блеска отмытая «кухня». Мне так сложно было разобраться со всей этой средневековой «кухонной техникой», что я шла на нее каждый раз как в последний бой. И победила: стол оказался сделан из дерева, а не из окаменелых остатков пищи, котлы внезапно стали медными, а не выточенными целиком из доисторических отложений, да и…
Что там говорить. Я свою родную квартиру никогда в жизни так не отмывала, как эту несчастную псарню. И теперь тут пахло свежим сеном и лишь слегка собачьим духом, клыкастые постояльцы дисциплинированно квартировали каждый в своем загончике, гадить в помещении я их отучила почти мгновенно — все же это не щенки, взрослые животные с заметно развитым коллективным интеллектом… так что теперь это даже не стая страшилищ, а вполне цивилизованное сообщество милых зубастых песиков… пока не перегрызутся за какую-нибудь прошлогоднюю кость, которую я не успела отнять и выкинуть, и не получат воспитательных пинков.
А еще, как я поняла, на герцога и его свиту весьма сильное впечатление произвело то, что и сама я среди этой чистоты-красоты, наведенной своими руками, не превратилась в изношенную свинью, как большинство здешних служанок.
Ну… это они привыкли утирать подолом все — от соплей до… мыться раз в год, если не повезло попасть под дождь, и причесываться пальцами. А у меня ребенок и сильно нездешние представления о гигиене.
Короче, я со своей излишней чистоплотностью и командными замашками умудрилась выделиться на местном фоне, как фиалка в навозной куче. Ох, не к добру.
— Что же, у тебя есть выбор, женщина. Ты можешь прямо сейчас пойти с нами, и в замке тебе предоставят место, более подобающее твоему статусу, а можешь… — глаза герцога как-то подозрительно блеснули. А еще я поймала несколько не самых доброжелательных взглядов с той стороны, где расположилась герцогская свита. И ладно бы просто злых, но была парочка откровенно злорадных.
— Благодарю, ваша светлость, — поперек тебя дышлом, чтоб вошло и вышло! Не знаю точно, что ты мне предложил, но иди-ка ты на хрен со своим «благородством». — Я бы предпочла остаться там, где мои труды принесут вам наибольшую пользу.
Герцог нахмурился, потом кивнул. И вроде бы не разозлился, а холодом от него повеяло на секунду, но это ощущение тут же прошло.
— Ты умнее, чем я думал. Хорошо же… я дам тебе время привыкнуть.
Когда вся эта ядовитая кодла уже удалилась вслед за хозяином, я все еще стояла у решетки и пыталась понять, правильно ли поступила. Ох, не нравится мне это герцогское внимание. Как говорится, минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.
— Ты это… девка… по уму рассудила, — тихо похвалил меня незаметно отставший от свиты егерь. — Что там раньше было, все едино после эльфей забудь. Здесь сыта, одета, да почти что сама себе хозяйка. Матка, видать, завязалась на тебя, в обиду не даст теперь и другого служку к себе не подпустит. Руки у тебя откудова надо растут, ишь, порядок навела… иех, вот жеж суки ушатые, такую бабу спортили, какому счастливцу жена была б… Ладно, — господин Бойс тяжело вздохнул и выпрямился, одарив меня строгим взглядом:
— Ты не думай, оно, конечно, мне первая выгода от тебя. Да только пока ты в шархушне сидишь, ни одна собака близко не сунется. И мальца не обидит, нат-ко, попробуй его задень… а польстишься на легкую жизнь — по рукам пойдешь, и не смотри, что не у простых мужиков, а у благородных. Благородство их на словах и кончится, поиграются да выкинут, а уж ребенка затравят, как пить дать. И тебя саму бабье загрызет, эти высокородные леди пострашнее шархушей будут, — после этих слов довольно выразительное лицо господина егеря скривилось, словно он откусил чего-то очень кислого. — На кухне бабы и то змеюки, хотя куда б нос-то задирать, каждая чернавка другой чумазее, а туда же… да ты и сама видела. А на чистой половине так и вовсе одни ядовитые гадины, от безделья друг дружку что ни час, то жалят. Не суйся, девка, от добра говорю. Будешь умной — со временем и денег заработаешь, и замуж, глядишь, выйдешь за нормального мужика.
Тут господина Бойса окликнули уже знакомым властным голосом, и он, не прощаясь, поспешил на зов. Я посмотрела вслед торопливо уходящему егерю и усмехнулась про себя. Все верно ты рассудил, дяденька, и о своей выгоде не забыл. Только вот я и без тебя черта лысого соглашусь променять своих клочкасто-блохастых честных монстров на ядовитый гадюшник герцогской свиты. Это, конечно, пока у меня вообще есть выбор… герцоги — они народ такой. Могут и не спросить.
Угораздило же это тело помолодеть! Сейчас я предпочла бы оказаться пожилой и никому не интересной теткой, ан нет… или я чего-то не поняла, или пока я вселялась, с ним произошли очень заметные изменения.
Еще в самом начале нашего знакомства егерь принял меня за молоденькую девчонку, но тогда я не заострила на этом внимания. А потом как-то некогда все было, тем более зеркала на псарне, как не трудно догадаться, отродясь не водилось.
И только теперь я, немного подумав, отправилась к поильному корыту, расположенному в глубине двора.
Для начала пришлось натаскать воды и только потом приступить к изучению своего теперешнего «обиталища». Нда… ну что, Наташка, домечталась? Чтоб тому ангелу, который за сбычу мечт отвечает, икалось до самого страшного суда и еще пару эпох после!
Натуральная блондинка с косой до пояса, синими глазищами в пол-лица и талией, которую ладонями можно обхватить… впрочем, последнее неудивительно — за неделю такого фитнеса любая пышка превратится в жертву здорового образа жизни. С меня уже давно штаны спадают, хорошо, пояс можно подтянуть.
Короче, вот о чем мечтала после вторых родов, заглядывая иногда одним глазом в мужские журналы, то и получила… грудь не слишком объемная, но вызывающее оттопыривает тунику девичьей упругостью. Талия — уже сказала. Попа и бедра… они есть. В достаточном количестве, чтобы создать приятный мужскому глазу силуэт. И вся эта красота, будь она неладна, выдана мне именно в тот момент, когда ее, заразы такой, в глаза бы не видеть!
Следующие несколько дней меня никто не беспокоил. Я занималась делами и думала, думала… Безопасность и сытость — это хорошо. Но теперь, когда я добилась их — мне стало мало. В том смысле, что сидя на псарне я ни на шаг не приближаюсь к своей цели — найти дочь и мужа. И еще это постоянное сосущее беспокойство — время… время уходит. А вдруг я опоздаю?!
