Все вроде бы осталось по-прежнему. Ее уютная квартира, книги на полках, фикус Степанид, названный так в честь подарившей его на новоселье тетки. И в то же время было ощущение, что она стоит среди руин собственного мира, как последний выживший после апокалипсиса.
Даша еще несколько минут переминалась с ноги на ногу, растерянно обводя взглядом оклеенные бежевыми обоями стены, а потом медленно опустилась на пол. Забытая сумка, которую она до сих пор на автомате держала в руках, глухо брякнула о ламинат металлическим колечком замка. Этот звук вывел Дашу из оцепенения, она выпустила сумку, уткнулась лицом в ладони и не заплакала — завыла. В голос, без слез, отчаянно выплескивая в никуда боль, предательство, разбитые мечты, любимую работу, три года каторжного труда, свою придуманную семью и счастливую жизнь.
Сколько еще прошло времени, Даша не могла сказать. Истерика без слез постепенно перешла в настоящий водопад с рыданиями и невнятными выкриками, сумкой, брошенной в стену так, что все ее содержимое разлетелось по комнате, и тупым опустошением, которое пришло вслед за слезами. Но в какой-то момент девушке показалось, что так даже легче.
Огромный, невыносимо жгучий камень предательства растворился и вытек, оставив в душе оплавленную дыру. Но с ней уже можно было как-то жить.
Особенно если заставить себя забыть, как они вместе выбирали проект дома с двумя детскими, спорили, листали журналы, обсуждали мебель. Как Костик, лежа на кровати и глядя в потолок, вдруг стал выбирать имена их детям, настаивая, что первой обязательно надо девочку, а потом мальчика. Как цветы дарил всего несколько дней назад и улыбался, поправляя выбившуюся из ее прически прядь…
Ну нет! Прекращаем эти воспоминания, иначе снова начнется слезоразлив и вой в голос.
Даша в последний раз всхлипнула и с трудом встала. Пока билась в истерике — все тело затекло и теперь неприятно кололо мурашками, словно под кожу натолкали стекловаты. Тихо охнув, девушка растерла окоченевшие ладони и решительно отправилась в ванную. Да, горячий душ — это то, что ей необходимо.
Через час она пила на кухне свежезаваренный чай, прислушиваясь к уютному журчанию белого и холодного друга, и думала, что от всего случившегося у нее едет крыша — в мурлыкающем гуле прибора ей явно чудились сочувствующие интонации. М-да, мать, дожила. Тебя утешает холодильник…
Так или иначе, сидеть и рыдать больше не получалось. Значит, надо было найти, чем себя занять. Хотя чего далеко ходить — работу нужно искать. За эти три года она, конечно, накопила кое-какой «жировой запас», но надолго его не хватит, а ипотеку платить каждый месяц.
Даша налила себе еще чаю и сходила в спальню за ноутом. И, словно в насмешку, первая же страница, которая ей открылась, когда умный девайс вышел из режима сна, была вчерашняя вкладка с той странной вакансией для пятирукого шестинога с двумя головами и зарплатой, как у топ-менеджера Майкрософта.
Девушка хмыкнула, дотянулась до полочки над столом и нашарила старую флешку. Она ведь так и не удалила с нее еще то давнее резюме, с которым когда-то пришла устраиваться в «Костин дом»…
Что она теряет? Вот просто так, назло всем и всему взяла и отправила устаревшее резюме в эту самую гостиницу с рестораном.
Бестрепетно закрыв окно с сайтом странной организации, Даша занялась просмотром вакансий всерьез. Но скоро поняла, что не может сосредоточиться. Махнула рукой, закрыла ноутбук и пошла в кровать.
Но сразу уснуть не получилось, и, поворочавшись в постели с полчаса, опять немного поплакав, девушка включила свет и взяла с тумбочки книгу, мельком удивившись, как она тут оказалась. А, это из тех, что вчера купила. И не просто женский роман — с претензией на фантастику. Или фэнтези? Как это сейчас называется?
Слог у автора оказался довольно легким. Не сказать, что Даша увлеклась, но хотя бы немного отвлеклась. Правда, к середине напечатанной довольно крупным шрифтом сказки буквы снова стали расплываться, хотя она несколько раз сердито вытирала глаза и нос. Потом бросила и это занятие, и книгу, уткнулась в подушку и тихонько заплакала.
Ну почему?! Почему кому-то сразу три сказочных принца, один эльфее другого, неземная любовь, предназначение и королевство в придачу?
Я тоже хочу! Жениха-принца, бал, неземную любовь… хотя бы работу нормальную, черт побери!
Уже сквозь сон Даша услышала, как на кухне дзынькнул ноут, сигнализируя о том, что на почту пришло новое сообщение.
ГЛАВА 2
Самое первое, что она почувствовала, — это запах. Тяжелый, чуть горьковатый запах каких-то незнакомых благовоний. Потом пришли ощущения — теплый воздух, легкий сквозняк на обнаженной коже.
Обнаженной?!
Ну да… из одежды на теле только две цепочки с крупными опалово-молочными каплями — одна на шее, так, чтоб камень лежал точно между грудей, вторая на поясе, и тяжелая прохладная капля ласкает гладко выбритый лобок при каждом движении. Кхм…
Темные, тяжелые даже на вид двери мягко уплыли в стороны, отразив напоследок причудливую игру огня в сложной полированной резьбе. Босые ноги уверенно, но медленно и плавно ступают по мягкому ворсу ковра, утопая в нем почти по щиколотку. В комнате колышущийся полумрак, он танцует и вьется, повинуясь пламени в светильниках, путаясь между остро изломанных паучьих лап. Светильники — пауки, как оригинально…
Огромная кровать в центре комнаты застелена шелковым черным бельем, и на ней уже кто-то лежит.
Мужчина. Голый, едва прикрытый мертвой лапой какой-то хищной кошки, пожертвовавшей своей шкурой, чтобы оттенить совершенную гладкость кожи. Изменчивый огонь бросает на него разноцветные блики, и не поймешь, то ли мужчина просто золотисто-смуглый, то ли антрацитово-черный до того, что в нем, как в полированном металле, отражается свет.
Даша делает еще шаг к кровати и с довольным смешком ловит настороженный и вместе с тем возбужденный взгляд нереально синих глаз. Или нереально фиолетовых? Какой странный цвет… завораживающий. Особенно в обрамлении серебристо-серых ресниц. И грива на фоне простыней такая же — ослепительно¬контрастная, с металлическим отблеском.
Каждый шаг отдается волной возбуждения, гладкий камешек ласкает кожу, а в глазах мужчины настороженность сменяется покорностью и восхищением. Даше нравится чувство обладания, хотя она еще даже не прикоснулась к обнаженному телу своего… любовника? Или пленника?
Шелк простыней скользит и приятно шуршит под коленом, цепочка чуть слышно звякает, когда Даша снимает это странное украшение с пояса. Опаловая капелька качается в воздухе, и фиолетово-синие глаза следят за ней не отрываясь, как загипнотизированные. Дыхание мужчины становится быстрым, прерывистым, он нервно облизывает пересохшие губы, а кошачья лапа, прикрывающая его пах, вдруг оживает, словно мертвый зверь решил угрожающе выпустить когти.
Провоцирующе покачивая подвеской, Даша садится на мужчину верхом, небрежно отбрасывая меховую накидку и чувствуя возбужденным телом его готовность. Губы сами собой расплываются в довольной, немного хищной улыбке. Молочный камень ложится на резко вздымающуюся мужскую грудь. Дашины пальцы на секунду путаются в серебристой гриве, а затем раздается отчетливый громкий щелчок — цепочка оказывается застегнутой на шее жертвы. И довольный Дашин смех — попался!
