Но этот булыжник даже не поцарапался! И что мне с ним делать? Гномов призвать, чтобы вручную разнесли, безо всякой магии?
Ладно, выдыхаем… Придумаю что-нибудь.
Кстати, о гномах…
— Рридфферт вчера письма принес. Представляешь, засуетился восточный горный союз, скинул цены на драгоценности.
— У них был выбор? — ехидно хмыкнул Ил, спокойно отреагировав на смену темы. — Ты же им буквально голодную осаду устроил. Вот они запасы съели и пришли мириться. Какой раз уже взбрыкивают?
— Четвертый. Все остальные гномьи государства давно смирились и участвуют в торгах на общих основаниях. Тем более знают же, что все равно выиграют — и золото у них самое чистое, и сталь самая лучшая. Главное, с ценами не наглеть и налоги платить вовремя.
Я перемешивал весь мир, выстраивая единую межрасовую экономическую систему, укрепленную торговыми союзами. Старательно внедрял нужные мне идеи в образование и религию.
Осторожно, исподволь, запутывал мир в паутину зависимости друг от друга. Причем всегда отслеживая, чтобы не было чистой монополии на что-то у одной конкретной расы.
Гномы — лучшие кузнецы, вне конкуренции, но при попытках сильно взвинтить цены получали щелбан и дулю на торгах, а еще взвинченные в отместку цены на продовольствие и одежду.
А ведь чтобы торговать со всем миром, надо развивать основную промышленность, в ущерб всему остальному. Так что бородатые скряги уже отвыкли сами заботиться о пропитании, как и дроу.
Я и людские королевства старался делать взаимосвязанными между собой, чтобы не было эффекта самодостаточности, а всегда была зависимость от соседей.
Ну а еще, загнав первородных выскочек в резервации, я занялся и буквальным перемешиванием между собой людей и представителей остальных рас. Всех, и темных, и светлых.
Да, от брака эльфийки и орка рождается эльф, но этот полукровка будет расти в племени орков, воспитываться орками… и ни один орк не позволит никому обижать и задирать собственного ребенка, но и баловать так, как моя сестричка свою дочь — не станет. Конечно, полуэльфы — редкость, но и они рождаются… и даже если впитывают первородную манию величия с молоком матери, то позже жизнь учит их прятать эту манию куда-нибудь подальше.
Короче, я делал все, чтобы высокородные, продолжавшие холить и лелеять свою ненависть к темным расам, уже не могли так легко манипулировать человеческим сознанием.
А еще ввел войны «под присмотром». Вычищал «дурную кровь», позволяя наиболее агрессивным представителям уничтожить друг друга, а остальным дать шанс получить жизненный опыт… Чтобы потом все жили дальше долго и счастливо. Понятно, что через какое-то время урок приходилось повторить. Но это — не проблема, если не позволять воюющим увлекаться.
Конечно, такая политика многих не устраивала. И желающих разложить меня на алтаре и вырвать Аррахшшир из груди было предостаточно.
Но в тех, кто рядом со мной с самого начала, я был уверен. Знал, что они разделяют мои убеждения. Да, некоторым не нравилась моя излишняя лояльность к людям. Но, черт возьми, я же тоже человек, чтобы там Тамиша обо мне ни думала!
Свой долг арахнидам я вернул сполна. Теперь они — процветающая раса, с гнездами по всему миру. Самое время начать заботиться о более слабых.
И тут внезапно получается, что тот, кто был со мной дольше всех, предатель. Прошло всего четыре дня, а у меня под подозрением побывали уже все друзья.
Хорошо, что Илуватор почти все время рядом с Диной, хотя бы за нее я могу быть совершенно спокоен.
— Слушай, а ты точно запомнил, как кто лежал, перед тем как ворваться ко мне в комнату?
Да, я знаю, что задаю этот вопрос, не знаю в какой раз. Знаю, что уже проверял подсознание Ила. Иногда бывает, что мы осознанно запоминаем одно, а вот подсознательно совсем другое.
Мой советник промолчал, потом кивнул в сторону двери:
— Нам пора.
Да, во дворе уже были слышны шум и конское ржание.
На охоту допускались лишь избранные: мои темные союзники, оба моих советника, пара десятков королей, в чьей лояльности я был полностью уверен.
Естественно, ни одного светлого эльфа, кроме Илуватариона.
Зато… приятный сюрприз, заставивший меня выматериться сквозь зубы — Тамиша…
Король Нармертский присоединился ко мне уже почти в конце войны, но сражался честно и после этого ни разу не был замешан ни в одном заговоре. В его королевстве, вообще, все было идеально, разве что с межрасовым единением не всегда ладно. Но тут я не настаивал — насильно ксенофобию не вылечишь. Как и внезапно вспыхнувшие чувства к прекрасной леди, которую он встретил на приеме в соседнем королевстве.
С леди, естественно, была проведена просветительская беседа, в которой ей обрисовали все перспективы, которые ее ожидают, если вдруг в чей-нибудь параноидальной голове, например, Илуватариона, зародится тень подозрений… Но не портить же мне жизнь надежному союзнику, которого угораздило так неудачно влюбиться? К тому же он вскоре узнал, кто такая Тамиша, и приехал ко мне, чтобы обсудить этот сложный политический момент.
Да, черт побери, я — идиот! Но я дал разрешение королю Нармертскому на этот брак…
И вот его жена воспользовалась правом супруга участвовать в королевской охоте.
— Виланд…
Рремшшург тоже участвовал в охоте, единственный изо всех арахнидов. Понятное дело, что ему лошадь не полагалась. А вот Тамиша красовалась на каурой, стараясь держаться от меня подальше. Черт побери!
— Я присмотрю и за этой твоей леди, — предупредив меня ментально, Илуватор очень удачно поставил своего коня так, чтобы оказаться на пути Тамиши.
— …с чего вдруг объявилась твоя бывшая? — поинтересовался Рем, поправляя висевшую на поясе саблю.
— Сам не знаю, — я обернулся, чтобы полюбоваться, как Ил и Тамиша поглядывают друг на друга. Ненависть просто витала в воздухе, осязаемо.
Реми тоже оглянулся и потом предложил заботливо-участливым голосом:
— Хочешь, я ей лошадь пугану? Может, шею сломает и отстанет от тебя, наконец?
— Вряд ли… Пусть живет, — я еще раз обернулся и потом поскакал в сторону леса. Все остальные помчались за мной.
Вскоре меня обогнала свора собак… и охотничий азарт вытеснил из моей головы все остальные мысли. Если уж решил развлекаться — значит, надо отрываться от души.
* * *
После охоты, подъехав к шатрам, я первым делом нашел взглядом Дину. Девушка выглядела немного озабоченной, но не более того. Она тоже посмотрела на меня и улыбнулась. Я рассмеялся не очень смешной шутке кого-то из стоящих рядом, жалея только о том, что мне к Дине даже не подойти. А вот Илуватору — можно, и он уже о чем-то увлеченно с ней разговаривает. Черт! Я ревную или завидую?!
