Когда-то давно дикие племена оборотней объединились в самое мощное королевство этого мира. Постоянно скрещиваясь между различными видами, мы стали многоликими, и теперь обращение «оборотень» воспринимаем как оскорбление. А наши мужчины решили, что место женщины — у очага. Она должна следить за порядком в доме, рожать и растить детей, ублажать мужа. Всё.
История не сохранила подробностей, но смутные слухи о бешеных хищницах, живущих без мужчин, до сих пор бродят по Костяному нагорью и в Вельбужских лесах.
Я не думаю, что было много протестов, вряд ли такое решение было принято за один день. Просто… так сложилась жизнь.
Какие-нибудь белки и зайчихи и сами не рвались драться за охотничьи угодья или стоять на крепостной стене. А остальные…
В тот день, когда женщины окончательно лишились права на силу, протестовать было уже некому.
Кто-то смирился, кто-то ушел, а кто-то… как мои праматери, согласился только для вида.
С тех пор женщин учат лишь первичному обороту для подтверждения многоликости и… всё. Считается, что этого достаточно.
Большинство женщин вообще оборачивается всего пару раз в жизни, с приходом первой крови, лет в одиннадцать — тринадцать. Так было и со мной. Я подтвердила, что являюсь носителем трех ликов и на этом про живущих внутри меня зверей все позабыли. Все, кроме меня. И тогда началось самое интересное…
Да, все в королевстве и даже в этом дворце уверены, что их королева всего лишь красивая кукла на троне и в постели короля, а не полноценный зверь. Трехликая кукла.
Чтобы полностью владеть дарами, чтобы драться за свое место в стае, в древности мои предки по материнской линии годами проходили очень жесткую дрессуру. И уже много веков это главная тайна снежных пум. Мы всегда шли на запах силы и власти и выбирали мужей своим дочерям, руководствуясь строгими критериями. А когда наша кровь влилась в королевскую…
Баронесса-графиня-герцогиня-королева. Примерно такой путь прошли мои прабабушки, иногда веками останавливаясь на одной ступени, но всегда помня, что в этом обществе женщина — существо слабое, зависимое и нежное. А кто может быть милее, ласковее и желаннее домашней кошечки? Главное не показывать, как эта милая киса одним ударом лапы сворачивает шею дикому быку.
Увы, мое наследие проснулось совсем недавно, а вовсе не в тринадцать лет. Женщины нашего рода взрослеют поздно. Но я была готова. Я ждала, я училась, я умею.
Мама, спасибо тебе, даже уходя в вечный лес, ты успела обо мне позаботиться.
Мои учительницы и гувернантки всегда были самыми добропорядочными и лояльными короне леди. Они никогда не перечили ни отцу, ни мужу, и оставались со мной до моего первого полночного бега. Не того, детского оборота на кровь, а того, что случился чуть больше года назад, когда мне исполнился двадцать один и я впервые убила.
Не человека и не оборотня, конечно, а всего лишь дикого тура, но эту охоту я буду помнить до самой смерти, как и ощущение собственной силы и самодостаточности. Подарок от снежной пумы, первого родового зверя и первого, что мне покорился полностью.
Рысь пришла второй, полгода назад, а вот тигрица все еще ходит кругами в темноте, и, если можно так сказать, Мои учительницы могут мной гордиться. Я справилась, я выдержала.
Как любая девушка, я прошла через все прелести взросления в аристократической семье. Муштра была та еще — этикет, танцы, умение хотя бы понимать все существующие языки в этом мире, рукоделие, ведение хозяйства и управление слугами, старинные хроники, стихосложение… Да много еще чего, важного и ненужного.
А ночью, вместо того, чтобы спать, я училась быть зверем, достойным своих предков.
Мне было так трудно, и так хотелось, чтобы меня не только учили, но и… любили. Хоть кто-нибудь. Чтобы был рядом не из чувства долга, а потому что я ему нужна.
Почти десять лет я наивно ждала этого от мужа. Но моя детская влюбленность в красавца-льва только все портила. В его присутствии я терялась, краснела и не знала, что сказать и как повернуться. А он… этот коронованный… да, Древние Боги!
Этот коронованный козел всегда думал только и исключительно о себе.
Долгожданный хищник на троне, предназначением которого было закрепить облик пумы в королевском роду, пусть и не в качестве первого зверя. Хищник, потому что пумы не хотели иметь в соседях лики заяк и белочек. Нам нужен был кто-то равный. Мы ждали. Мы поставили на этого «равного». На этого козла… которого так ждали мои предки, чтоб ему когтями в елке завязнуть!
Я-то, наивная, размечталась. Но мои мечты быстро и болезненно скончались на брачном ложе в первую брачную ночь.
Королева повзрослела, но не перестала быть для мужа ненужной, надоедливой куклой.
И вот теперь он заявляет мне, что во всем виновата именно я!
В том, что он перепробовал каждую юбку во дворце и в округе. В том, что являлся в мою спальню раз в год, пьяный, как последний сапожник, и храпел всю ночь. В том, что у меня, оказывается, есть грудь!!! А он ее только что заметил, видите ли!
А глаза открыть на пару лет раньше он не пробовал, кошак драный?!
Муж ушел, а я, чтобы не разгромить к болотным балабухам спальню, отбросила осторожность и скользнула за окно, в полночь, белой неслышной тенью. Прошлась по карнизу и прыгнула на растущее рядом с террасой дерево. Когти хрустко впились в слоистую кору и какое-то время я с удовольствием терзала ветку. А потом спрыгнула в заросли.
Мне необходимо проветриться. Пробежаться в темноте и забыть о том, как предательское тело, совсем недавно разбуженное ласками котенка, такими непривычными и нежными, бесстыдными и обжигающими, реагировало на прикосновения мужа.
Раньше никогда я не чувствовала ничего кроме боли, а он и не старался что-то с этим сделать. Тому, что я женщина, что я могу изнемогать от страсти и отвечать на нее, меня научил другой.
* * *
Ривриен:
Моя жена явилась на завтрак окруженная ореолом ледяного спокойствия, хотя я уже просто предвкушал, как она будет нервничать, волноваться и пытаться все это скрыть. Похоже, менее чем за месяц Айриш из предсказуемой и банальной превратилась в нечто очень неожиданное. И привлекательное!
Ну надо же. Такое ощущение, что на горизонте появился любовник, причем не подосланный мною или кем-то из заботливых старших родственниц, опекающих мою жену с утра до ночи. Кстати! И родственниц этих я последнее время вокруг нее не замечал, разогнала она их всех, что ли?!
Значит, любовник… Интересно, кто?
Айриш, абсолютно игнорируя мои взгляды, налегала на свою овсянку с умеренно-показательным аппетитом, как и полагается королеве. Ни одной лишней эмоции, ни одна жилка не дрожит, губы сжаты естественно, а не со злобой или напряжением. Что происходит у меня под самым моим носом?!
Отложив вилку и нож, я в упор уставился на свою жену:
