А светленький посланец тем временем разливался соловьем. И чем дальше разливался, тем меньше мне все это нравилось. Я и раньше не сомневалась, что впарили мне некондицию обманным путем, но сейчас чувство грандиозного кидалова прямо-таки зашкаливало. Миллионы эти его несуразные, хотя господам светлым педагогам наши бумажки наверняка все равно что фантики. Что миллион, что миллиард. Но по светлюку видно было, как его распирает от собственной значимости и щедрости, а кроме того, тщательно замаскированное снисходительное презрение к "смертной корыстолюбице" нет-нет да проглядывало через маску всеблагой праведности. Про миллион ввернул, чтоб наверняка, в расчете на мою жадность.
И вообще, крутит он что-то, посланец этот. Мало того, что я с детства хорошо знаю, где водится самый вкусный бесплатный сыр, так еще и оговорочки эти его странные. "МЫ готовы забрать и компенсировать" и "отказываетесь в МОЮ пользу" окончательно закрыли все крышки над бочками с мусором.
И почему я вижу письменный договор впервые, хотя в нем черным по белому написано, что данное свидетельство о собственности вручается покупателю вместе с рабом? Где-то тут крупно собака порылась. Светлая такая, с крылышками и нимбом на подзарядке. Уже понимая, что пожалею об этом буквально как только, так сразу, я решительно спрятала важный документ в карман и разом обломала всю малину и светлюку, и себе, родимой.
Ну а дальше начался цирк с конями и кино и немцы в одном флаконе. Светлюка корежило и крутило, он всеми силами пытался выцарапать у меня тушку засранца если не навсегда, то хоть на время. Чем больше пытался, тем я упорнее отбрыкивалась, про себя с ужасом осознавая, на что, блин, подписываюсь. Это осознание било во все колокола, махало транспарантами с надписью "дура-идиотка-нафига-оно-тебе-надо!", но упрямство, при массированной поддержке предательского подсознания, демонстрации игнорировало и гнуло свою линию.
И вообще, чем дальше, тем больше я свирепела.
Подарочек самым натуральным образом подпрыгивал от счастья, хотя стоял весь из себя в позе покорности — на коленях, руки за голову и глазки в пол. Тьфу, смотреть было противно. И на позу, и на полное отсутствие раскаянья на поросячей личности.
Светлюк изгалялся, рисуя тошнотворные подробности. Надеялся склонить меня к делегированию функций более опытным товарищам. Чувствуя, что большое обломинго светит ему в слащавую вывеску, он решил пойти ва-банк. Я едва успела пригнуться!
Черт, если бы он попал всем десятком "приятных" воспоминаний, мои мозги точно собирали бы ложкой по ближайшим окрестностям.
Но и одного хватило за глаза. Меня скрутило и едва не вывернуло наизнанку. И я тут же постаралась забыть, что мне показывали. Страшно, больно, унизительно… смотреть глазами жертвы на эту кукольно-красивую мордочку и…
Так, вдох-выдох. Это не со мной. Это не про меня. Это… да.
Темного паразита после просмотра хотелось удавить особо зверским способом. Оживить и удавить еще… раз много. Но что интересно: на покупку свою я злилась до чертиков, давить намеревалась собственноручно, но готова была терпеть его присутствие в промежутках между художественными удушениями…
А вот светлюк вызывал стойкое ощущение невыразимой гадливости. И чего-то еще… какого-то смутного то ли воспоминания, то ли предчувствия на грани восприятия. Фуууу, ну словно в свежий "продукт жизнедеятельности кишечника" наступила.
Так что когда эта тварь лицемерная посмела намекнуть на мою "бедность" и предложил мне заняться "торговлей телом" на пару с ним, терпению наступил полный и окончательный звездец. Да сколько можно! Я человек мирный и исключительно незлобивый, но ей-богу, если меня сейчас не оставят в одиночестве, позволив мысленно расчленять виновных и крушить мироздание, я проделаю это не только в уме, но и в реальности!
* * *
Владис:
Ладно, еда и ванна на время откладываются, настаивать на них было как-то… не ко времени. Так что я схватил халат и прошмыгнул к себе в комнату. Закрылся. Подождал немного. Мышь осталась на кухне. Очень хотелось прокрасться к ней в спальню и притащить сюда ноутбук, но смутное предчувствие советовало воздержаться. И даже желание сесть на диван, состроить из себя оскорбленную в лучших чувствах невинность и натянуть обиженное выражение лица я тоже придавил в зародыше.
Мышь вела себя подозрительно и непредсказуемо. Слушаться она меня наотрез отказывалась, при этом еще и сама рвалась командовать… и, марбхфхаискорт! То, как она отбрила Светлого, мне понравилось!
Нет, как женщина она к жизни была не приспособлена абсолютно. Готовила так себе, убиралась и того хуже, юмор у нее был, опять же… специфический. Но если уж выбирать между ней и этим светлым засранцем, отстрапонь его чертова бабушка, то мышь предпочтительнее… раз так в тысячу.
Так что ладно уж, раз я решил остаться тут надолго… Ну, вернее, если мышь меня оставила… Интересно, кстати, это она ко мне прикипела все-таки или назло Светлому так поступила?
Я грустно посмотрел на синюю шкалу миадерпиана, упорно крадущуюся вверх: как бы я тут ни храбрился и ни пытался убедить себя, что все дело в моей невъебенной неотразимости, но, дьявол всех покусай, подсознание упорно сигнализировало, что мне просто сильно повезло… И это Светлый облажался по всем статьям. Веди он себя иначе — висел бы я уже в его комнатке для воспитания, ручками вверх и ножками вниз… если повезет. А то мог бы и вниз головой подвесить, для прилива крови к мозгу… чтобы перевоспитание лучше усваивалось.
Так что, марбхфхаискорт, придется потерпеть мышиную блажь и даже подыграть ей, что я готов ее слушаться и вообще быть пай-мальчиком. Может, даже посуду помыть завтра?
Я тихонечко перестелил диван, взял первую попавшуюся книжку и попробовал почитать. Не получалось. Было как-то тоскливо и неуютно.
Марбхфхаискорт! Я выглянул в коридор. Мышь по-прежнему сидела на кухне и смотрела в окно. Вернувшись, я снова плюхнулся на диван и схватил книжку. Не читалось. Днем было так хорошо и легко, а тут просто давит что-то…
Отбросив книгу, я прошел на кухню, аккуратно обошел сидящую у двери мышь, и, подойдя к раковине, включил воду и задумался… Черти ее всю перебей, как эта посуда правильно моется?!
Мышь понаблюдала за мной с минуту, потом уже знакомо хмыкнула и спросила:
— Это был какой-то особенный урод или они там все такие? Губку возьми, вон, видишь, зеленая? А в бутылке мыло для посуды.
— Особенный, — я взял в руки губку, покрутил ее в руках, потом вылил из бутылки мыло и принялся тереть тарелку. Эта зараза так и норовила выскользнуть из рук обратно в раковину.
Мышь любовалась представлением со все возрастающим интересом.
— И чем он так отличился? Маньяк, несчастный влюбленный без взаимности, или просто ты ему в чай неудачно плюнул? Если бы ему дали, он бы тебя прямо на моей кухне разложил, — она брезгливо поморщилась.
Вообще разговаривала мышь на удивление спокойно, своим прежним слегка насмешливым тоном, словно не шипела и не рычала еще недавно так, что даже мне было страшно.
