В общем уложился тютелька в тютельку… И про свечи вспомнил только когда уже дома начал сумку разгружать. Сильно убиваться и уж тем более бежать обратно не было ни желания, ни сил, ни денег, то есть смысла. Так что погрузился в процесс мясоперемешивания и обжаривания.
Алена, как почуяла, явилась в тот момент, когда я лаваш по тарелкам раскладывал. Раз у нас ужин романтический, значит надо, чтобы все было так, как будто она дама из Высших. Хотя я ее в принципе и так временами как равную уже воспринимаю, но тут захотелось совсем красиво чтобы было, по правде. Цветов правда нет, свечей тоже, но зато есть ужин, а, главное, есть — я. Так что, выйдя в коридор, попытался помочь немного усталой, но жутко чем-то довольной мышке снять куртку.
— Вкууусно пахнет, — мышка принюхалась. — Чертенок, слушай, ты талант!
Я гордо покивал, вешая ее куртку и наблюдая, как она переобувается.
— А теперь быстро мыть руки… — начал я не совсем романтично руководить и тут же опомнился: — И прошу к столу, леди!
— Ух ты! Сейчас, бегу!
Аленка быстренько нырнула в ванную, потом в комнату, откуда вышла совершенно счастливая, в домашних штанишках и маечке. И прямиком устремилась к накрытому столу.
— Ууух тыыы! Фига! Это что мы празднуем?
— Ну я созвонился с Эммой Львовной и решил устроить тебе маленький сюрприз. Так что празднуем мы начало моей трудовой жизни и мой первый заработок.
— Да ты что!!! — поразилась мышка, активно принюхиваясь и поедая ужин глазами. — Ну, у меня слов нет! Ой, а что ты там про работу? — спохватилась она, пока я раскладывал по тарелкам мясо и разливал по бокалам вино. — А что за работа? А…как ты ее нашел-то? А ничего, что у тебя документов нет? Кстати… это проблема.
Аленка вдруг задумалась, глядя куда-то в пространство. Я тоже задумался. Как-то в голову не пришло, что отсутствие документов может быть чем-то важным, ведь в наличии был договор, в котором все было четко и ясно прописано, для заинтересовавшихся. Но вот то, что кто-то может мною заинтересоваться, при условии, что я не буду вести себя вызывающе, обращать на себя внимание, скандалить и бить морду всем, кому мне хотелось сегодня ее набить… Или, может быть, здесь нельзя брать на работу несвободных? Во многих мирах было такое правило. Хотя Алена рассказывала, что у них здесь нет рабства. Все свободные, хаискорт! Кроме меня…
На наших вечерних прогулках я расспрашивал мышку о том, как устроена пространственно-временная задница, куда меня занесло. Какие тут порядки, какой климат… Мы болтали о сотне разных вещей и почти постоянно над чем-то смеялись. То ее шуткам, то моим… то просто тому, что видели. А видели мы, в основном, только хорошее. Не знаю, почему, но без нее меня все раздражало, злило, по меньшей мере удивляло своей несуразностью, а с ней все тоже самое воспринималось спокойнее и естественнее.
Мне никогда ни с кем не было так просто и легко. Не надо было стараться "сохранить лицо" или следить за тем, чтобы не сказать чего-то лишнего. Даже с друзьями было не так уютно, потому что… все же рядом были потенциальные соперники, и проявлять перед ними слабину было нельзя ни в коем случае.
А с мышью… едва я перестал воспринимать ее реплики как попытку сделать мне больно и оскорбить… Да, главное, как только я перестал видеть в ней врага или просто ходячий источник моего благополучия и спокойной жизни, а стал воспринимать ее как условно-равную. Даже не могу вспомнить, в какой именно момент это произошло. Хаискорт!
А еще я как-то незаметно рассказал ей о себе почти все. Почти. Как это получилось, сам не понял. Потому что она не спрашивала. Наоборот, когда во время воспоминаний у меня портилось настроение, она вдруг ляпала что-то такое… типа противогаза на задницу! И мы начинали хохотать, как сумасшедшие. Нет, с ней было потрясающе хорошо!
Но, ужин я сегодня замутил больше ради себя, хотя и для того, чтобы сделать ей приятное — тоже. Да у меня и выбора не было… Хаискорт, зачем я вру?! Был. Я мог пойти и соблазнить любую женщину из местных. Легко! И, кстати, мышь бы мне даже разрешила, если бы я озаботился ее мнением. А оно мне было необходимо, потому что иначе съем низшей на ночь терял бы смысл — кончить-то я могу только с разрешения хозяйки, черти Светлым все узлом завяжи! Но вот не хотелось мне… никого снимать. Секс на одну ночь резко поблек в своей привлекательности.
Странно, а у Светлого мне казалось, что как только освобожусь — оттрахаю все что движется, потом попинаю недвижимое… А вместо этого сижу напротив низшей, и жду…
— Владис, я не спрашивала… и, судя по тому, что ты не рассказываешь, это не самая… легкая тема. Где твоя семья? Может стоит как-то дать им знать, что ты жив и здоров?
Да, я рассказывал ей про детство с родителями и юношество с сестрами, но никогда не упоминал о том, что я сирота и что от сестер я часто уезжал, едва мне исполнилось четыреста пятьдесят — возраст первого совершеннолетия. Уже можно грубить мужчинам и вызывать их на дуэли. А женщины начинают воспринимать тебя не как ребенка, и кокетливо улыбаться, даря многообещающие взгляды. А вот семью заводить еще нельзя, до второго совершеннолетия. Мне до него еще жить и жить, марбхфхаискорт! Но я-то надеюсь дожить точно, а вот мышь…
— Сестрам может и надо. Только… Я не уверен в них. Понимаешь, меня захватили в таком месте, о котором знали лишь несколько человек и сестры в том числе. Пока я не вычислю, кто меня предал — не могу никому доверять. И потом, если уж честно, я просто не знаю, как попасть в мой мир, даже как туда сообщение передать.
— А родителям не надо? — очень тихо уточнила мышка, и, словно чувствуя заранее ответ, взяла меня за руку.
Я просто помотал головой, потому что до сих пор не мог вслух спокойно сказать, что они умерли. Посмотрел на поглаживающую меня пальчиками по руке Алену и, вздохнув, все же уточнил:
— Нет их… совсем. Давно уже нет.
— Как и моих, — так же тихо сказала мышка.
Помолчала, еще погладила меня и улыбнулась, словно отгоняя тот комок, что стоял у меня в горле. А может, не только у меня.
— Ну, мы-то есть. Давай ужинать, чертенок?
Я пододвинул Алене тарелку и бокал.
— Вино мне посоветовала Эмма Львовна. Сказала, что хорошее.
Глава 12
Алена:
Как оно так вышло, я сама не заметила. Просто в какой-то момент поймала себя на мысли, что с удовольствием бегу домой, потому что меня там ждут. И не просто кто-то, а этот конкретный… та-а-акой конкретный чертенок, что дальше некуда. Смешно…
Нет, правда! Я уже давно столько не гуляла и не смеялась. С ним легко. Вообще-то мне со многими легко, почти со всеми. Исключение составляют слишком настырные ухажеры и откровенные зануды. Чертенок не был ни тем, ни другим. Хотя некие намеки на попытки поухаживать у него явно проскальзывали, но как-то так ненавязчиво… и вообще он какой-то… родной, что ли, стал. Как будто был здесь всегда.
