Знаете что? Вы когда-нибудь звонили в госучреждение, или хотя бы в службу поддержки крупного холдинга? Так, вот, не ругайтесь на них, во-первых, они всего лишь созданы по образу и подобию, а во-вторых, до оригинала им, как до неба на черепашке. В смысле, с ними все-таки можно договориться!
В конце концов, мне стало ясно, что мои проблемы и мой чертенок никого не волнуют. Хочешь собственность обратно? Иди и забери. Точка.
От отчаянья я взвыла в договор уже нецензурно и потребовала пояснений по поводу представителя. Полномочного. Представитель тоже оказался платным, причем за одно обращение требовалось столько, сколько я в принципе не проживу…
Торговалась я с иномирными грабителями так, что самой за себя было бы стыдно, если бы речь не шла о судьбе моего чертенка. Но в итоге в договоре, упрятавшем все наши переговоры в невидимость, появился следующий пункт.
"В качестве оплаты за услуги, оказанные Службой Равновесия по возврату утерянного имущества, заказчик принимает кольцо-ограничитель и все обязательства, связанные с ним".
Вот так. Что за кольцо, чего оно "ограничитель", какие обязательства — мне пояснить отказались, зато обещали, что мне будет предоставлена возможность забрать чертенка, используя посредничество Службы Равновесия. Это главное. А кольцо… да фиг с ним. Доживу до обязательств — тогда разберусь. Они уже и так десяток лет откусили, хорошо хоть "с конца". Так мне объяснили. То есть я не постарела на эти десять лет, а просто умру раньше, чем мне было положено. Кем, интересно? А, какая разница.
Сначала кольцо нарисовалось на договоре, плоской картинкой. А потом, как в сказке с хорошими спецэффектами, наполнилось объемом и ррраз! Скатилось мне на руку. Вполне материальное, увесистое, из похожего на серебро белого металла. Простой ободок без камней, лишь с легкой геометрической насечкой. Такие или похожие колечки сотнями продают с лотков за три копейки десяток.
Я даже не колебалась, когда надевала колечко на безымянный палец левой руки. Вообще я сапожник без сапог, с удовольствием творя красоту, я не умею и не люблю ее носить. Так что только гвоздики в ушах и тонкое золотое кольцо, тоже без камушка, просто затейливо свитое. Мамино. Теперь кольца будет два. Хорошо, что оно такое простенькое, не будет мешать.
Дальше было предложено ждать в течение стандартных суток, и даже выдана "заботливая" рекомендация дать организму (моему) время на восстановление нормальных функций. То есть, спать меня отправили. Наверняка чтобы не окочурила этот организм раньше, чем он дотянет до обязательств. И я даже пошла. Выпила снотворное и устроилась на чертячьем диване, отчаянно надеясь, что когда проснусь, он снова будет мирно сопеть под боком.
Нет, утром он не сопел под боком… он мучительно стонал, мечась в забытьи, весь исчерченный страшными кровавыми рубцами. От его стона я и проснулась. Господи! Чертенок! Что они с ним сделали?! Так, спокойно, без паники. Главное — живой. Главное — он здесь, со мной, и больше его никто пальцем не посмеет тронуть!
Первым делом я опять полезла в договор и потребовала повышения регенерации. На что мне каллиграфически выписали: "Функционал особи восстановлен полностью". То есть, к вечеру заживет, если я правильно помню. Уже хорошо, но до вечера еще ждать и ждать, а больно ему сейчас. Так что я обнаглела и затребовала возможности дать ему хотя бы обезболивающее. Блин, сразу надо было наглеть.
Напоила раствором солпадеина, сделала примочки на самые страшные рубцы, особенно на развороченное — судя по ране, когтями — бедро. Суки… убила бы.
Напоенный лекарством и бульоном чертёнок задремал, я устроилась рядышком, держа его за руку и тихонько поглаживая кончиками пальцев по плечу. Оставлять его одного было страшно, даже на пять минут, так что за лекарствами и прочим я металась на первой световой.
Только я пригрелась и немного успокоилась, как мне на руку вдруг влезло… вползло… что-то холодное и зеленое, выбравшееся из под лежащего ничком чертика.
Я не заорала по двум причинам: голос просто отнялся и чертенка нельзя было пугать воплями. Так что хорошо, что отнялся. А зеленое вылезло окончательно. Маленькое и совсем не страшное. Ящерка. Пучеглазая такая, нескладная. На кого-то здорово смахивающая. Точно, это же хамелеон! Только странный какой-то. Пучеглазие вполне штатное, две штуки, но с ресничками. А вдоль спины три яркие полосы — красная и синяя по краям и ярко-золотая в центре.
— Градусник?! — не веря себе, спросила я у зеленого чуда. И оно радостно закивало в ответ!
И тут мне стало не до ящеров и не до градусников, потому что чертенок пошевелился, и я заметила, что так напугавшие меня кровавые полосы почти исчезли с его тела. А он тем временем с тихим вздохом перевернулся на спину, чуть не придавив Градусника. Тот пискнул и поспешно удрал ко мне на плечо.
* * *
Владис:
Полностью в сознание я пришел у себя… да, хаискорт! У себя дома! Я — идиот последний… Дом — это не то место, где ты родился и вырос, дом — это там, где тебе легко и хорошо.
А еще… Еще я понял, что совершенно не хочу мстить. Может быть, эта цель и была неплоха, чтобы выжить и не сойти с ума… Хотя можно было мечтать о том, чтобы выжить и добиться того, чтобы стать счастливым. Назло всем. Правда, кому "всем"? Быть счастливым, чтобы кому-то стало хуже от этого?
Много я про всех думал, пока жил здесь… с мышкой? Я просто был счастлив! Ради самого себя, а не вопреки и назло.
Я почувствовал, как по мне пробежало что-то мелкое и… холодное. Открыл глаза и уставился на странное животное, маленькое, мерзкое, зеленое, пучеглазое, с отвратительными лапками с тремя пальцами… но почему-то смотрящее на меня вполне разумным, черти мой мозг спаси, взглядом!
И тут же я почувствовал другой взгляд, родной, и виновато улыбнулся:
— Прости…
Аленка улыбнулась мне в ответ, дрожащими губами, и вдруг закрыла ладонями лицо. Ее просто затрясло в отчаянных рыданиях.
— Ну чего ты, — я привстал с дивана и притянул ее к себе. Она уткнулась мне в плечо и продолжила рыдать, обнимая и прижимая к себе с такой силой, как будто меня вот-вот снова от нее отнимут. — Все же уже хорошо! — попытался я ее успокоить. — Я здесь, с тобой. Кстати ты не знаешь, кто меня спас и… — я с отвращением посмотрел на бегающее по мне маленькое зеленое чудовище. — Что это за ужас ходячий? — я попытался щелчком стряхнуть пакость.
Ужас и пакость возмущенно запищал, вцепился в мое плечо крошечными, но острыми коготками и вдруг выстрелил длиннющим розовым языком, щелкнув меня по носу липким кончиком.
Я схватил это зеленое нечто поперек туловища и кинул с размаха… в диван. Оно зашлось истерическим писком и сменило цвет с ярко-зеленого на пунцово-красный.
— Ой! — Алена даже оторвала от меня заплаканное лицо и обеспокоенно прищурилась на писклявую красную гадость. — Чертенок, это же градусник!
— Вот ведь как его жизнь-то скрючила, — хмыкнул я, с удивлением глядя на снова зеленеющую дрянь.
