— Наверное, не очень просто снова стать щенком, когда ты уже доказал, что взрослый людь?
— Не знаю, — я тяжело вздохнула. — Мне было двенадцать, когда я потеряла родителей и меня отдали в приют для сирот, откуда меня забрала миарми, — заметив незаданный вопрос в глазах, я пояснила: — Мой учитель-опекун от оборотней, — и продолжила свою историю: — Из-за… боли и всего остального я стала оборачиваться раньше, чем положено. Потому что кошкой было не так… плохо, как никому не нужным ребенком… Кошке тоже никто не нужен, она гуляет сама по себе, и ей хорошо, — тут я лукавила, конечно. Но кошке, и правда, было легче.
— Энтакату живут стаями.
— Я не энтакату, — разжав стиснутые кулаки, с удивлением обнаружила капли крови. Так сжимала, что порезалась о мелкие острые камешки, которые машинально сгребла с берега. — Но у нас тоже живут… стаями… и миарми забрала меня туда. Вот только в стае никому не нравилась моя нечистая кровь. — Я поморщилась от воспоминаний. — Пришлось драться, много, пока травить перестали.
— Что значит нечистая кровь?
— То и значит, что я родилась у людей, среди людей, и, по мнению некоторых… была не настоящий оборотень. Бракованная. Поэтому никто не хотел быть моей парой… все хотели просто трахнуть и поразвлечься, — я снова начала злиться, мама-кошка, снова! Столько времени прошло, а все равно…
— Несколько раз толпой нападали, им всем казалось, что я должна быть рада, что до меня снизошли. И тогда мне пришлось убивать. «Своих», — последнее слово я просто выплюнула, как какую-то мерзкую жабу, которую схватила в пасть нечаянно.
— Сочувствую. Я впервые убил совсем недавно, — Тай сосредоточенно кивнул. — Мне не понравилось.
— Мне тоже, — я криво ухмыльнулась. — Стало окончательно ясно, что мне нет места в мире оборотней… в моем мире. Никто не хотел от меня детей, никто не собирался жить со мной и защищать меня. Все хотели только… трахнуть и побежать дальше по своим делам. Как… — я проглотила окончание фразы «как ты».
— Ты поэтому с Багдасаром… Потому что он тебя женой хочет взять? — выражение лица у лиса при этом было какое-то каменное.
— Кто хочет?! Ворон?! — Я пораженно заморгала. — Да он об этом даже не заикался, и вообще! И… и… — я неизвестно чего засмущалась и опустила голову, поглядывая на Тая искоса. — Ты только не говори никому, ладно? — на всякий случай попросила, чувствуя себя при этом ужасно глупо. — Я его хочу… укусить.
— Я тоже, — рассмеялся Тай. — А ты зачем?
— А ты зачем? — повторила я вопрос, совершенно ошарашенная мыслью, что в Тае просыпаются инстинкты альфы. Но потом до меня дошло, что он имеет в виду что-то совсем другое. — Ну… понимаешь… — я тяжко вздохнула. Кусать без спросу для передачи облика считалось ужасно невежливым, и вообще, это как вторжение в личное пространство. Дома меня все время отгоняли — никто не хотел делить зверя с нечистой. А здесь я уже один раз… без спроса.
— Я тебя нечаянно тогда укусила, просто не проснулась и не поняла, что это… ты. Мне показалось, что это снова кто-то из… тех. Напал, пока сплю… И я попробовала твою кровь. К утру пришла лиса и увела меня на первую лисью тропу. Она была сильнее меня, и я боялась потеряться в звере, но потом ты меня почти догнал, и я вспомнила. Понимаешь?
— Не очень, — Тай нахмурился и вдруг улыбнулся: — То есть если ты его укусишь, превратишься в ворону?
Внезапно он резко снова стал серьезным, поднялся, оглядел свалку рыб, штук пятнадцать точно, и, обернувшись, опять направился к озеру.
— Эй, ты куда! — забеспокоилась я, отвлекаясь от воспоминаний. — Оставь на развод, мы столько не съедим! Испортится!
Но Тай даже не стал ловить, он принялся прыгать и бегать по озеру, гоняться за своим хвостом и вообще вести себя так, как будто заболел бешенством в особо буйной форме. Я на всякий случай отодвинулась подальше от берега. И брызги мне не нравятся, и вообще… А он выскочил на сушу, на бегу обращаясь в человека, подхватил большую часть рыбы и рванул прочь, ничего не объясняя.
Глава 23
Ромэй:
Проснулся я от вкусного запаха жареной рыбы. Эти двое уже умудрились и наловить, и приготовить… и поругаться между собой. Ну, по крайней мере, со стороны это выглядело именно так — Тай, обычно выдающий какие-то ехидные реплики, просто сидел и молчал, причем человеком. Таня тоже молчала, не командовала, не шутила…
— Ну и какая рыба между вами пробежала?
— Не знаю, — Таня серьезно пожала плечами. — Но подозреваю, что это была ворона. Вот не зря он мне с самого начала не понравился.
— Да уж, это было очень заметно, — фыркнул я, а Тай у меня за спиной тоже ехидно что-то буркнул. Но тихо. Удивительно, обычно он всегда громко нес в мир все, что думает.
— Если вы не заметили, то это он вокруг меня кружил, — Таня обиженно пожала плечами. — А мне… от него нужны только крылья. Я все выбирала момент попросить его кровь… но побоялась, что он подумает что-то не то и решит, что я таким образом отвечаю на ухаживания. Да и… не надо, чтобы он точно знал, что я альфа. А вы, оба, если бы спросили прямо, прямой ответ бы и получили.
Таня отложила рыбу, которую чистила, и ушла в другой конец пещеры, села у воды.
Я уже направился в ее сторону, чтобы обнять и успокоить, как Тай выдал:
— Поэтому ты упорно попрекаешь меня белками? Вместо того чтобы спросить напрямую?
— Потому что ты ведешь себя очень похоже… — Таня говорила тихо-тихо, но в пещере не было посторонних звуков, как на поверхности, и было все отлично слышно. — На них… Они тоже хотели… всех подряд и меня в том числе. Сам сказал, что щенков делать не хотел, так… развлечься, — и она горько усмехнулась.
— Ты себя тоже очень похоже ведешь, — Тай говорил спокойно, даже как-то отстраненно. — Но это уже не мои проблемы. Ладно, пожалей несправедливо обиженную, огреби за то, что ты не думал так, как надо, и пойдем дальше, — последнее Тай выдал мне, чуть презрительным голосом, потом обернулся в лонгвеста и прорычал, уже в голове: — Я пока пробегусь вперед, не буду тебе мешать унижаться.
Татьяна:
Следующие пять дней мы почти не разговаривали. Пещерные пейзажи успели поднадоесть, хотя иногда попадались изумительно красивые места. В одном из гротов, например, Ромка чуть не остался жить, что-то лопоча о кристаллах-накопителях и самом богатом маге на свете. Я и не знала, что глаза у него могут стать больше лица, а впечатление было именно такое. Смешной…
Пещерка была небольшой и представляла из себя внутренности друзы, сверкая и переливаясь в свете магического шара нежно-сиреневым. Аметисты сидели плотно, от пола до потолка, этакими гнездышками из тесно прижатых друг к другу кристаллов. Нереально красиво, но отковырять хоть один на память не удалось, хотя магенок чем только стену не долбил. И каменюками, и заклинаниями. Его сдавленные ругательства эхом гуляли по соседнему залу, где я сидела. Лис, как всегда, убежал вперед.
