Я озадаченно поскреб затылок и покосился на невезучего дикаря, укушенного пауком. Ну точно, уже подыхает… пена, судороги, все дела. А эта краля, по ходу, только что сожрала один из ужасов сельвы и не против повторить.
Кажется, яд-таки оказал на меня воздействие — на мозги. Я и так с ними не очень дружу. Не могла эта клановая красотка паука сожрать! Глюки у меня натуральные. Или крыша окончательно поехала, иного логичного объяснения не найти. Полосатые — они охренеть же какие ядовитые, их даже жрать нельзя! Или можно? Хм… Я посмотрел наверх с гораздо большим интересом, но пауков, к сожалению, не падало. Даже не знаю, если бы упал, девахе бы его гостинцем отослал или сам попробовал? А жизнь-то перестает быть томной, а?
Пока я отвлекся на свои размышления, подбежавший охранник с руганью отцепил от общей связки дохлого соседа. На труп ему было откровенно плевать, а вот упущенных денег жалко. Я же вообще только порадовался, потому что на одного меньше в связке персонально для меня означает больше свободы. Жаль, когда мертвяков прибавится, нас заново по своркам раскидают, чтоб в каждой по пять.
— Взял, — рыкнул охранник, ткнув ботинком в труп и похлопав по кнуту на поясе.
Я?! А ведь для конспирации придётся.
Бросать дохляков на дороге нельзя — твари сельвы быстро сбегутся на запах падали, а потом стошлюзово пойдут по следу каравана. Оставлять тело — всё равно что табличку повесить «здесь прошла жратва». Поэтому придётся тащить. Впрочем, я быстро спихнул неприятную обязанность на оставшихся соседей, едва надсмотрщик отошёл.
И принялся снова наблюдать за девицей. Идёт себе, наверх заинтересованно поглядывает. Шагает бодро, а вид голодный. Задачка… Где-то впереди заорали. Следующий раз заорали, наоборот, сзади. Я почти не обращал внимания, полностью отдавшись наблюдению за чудной бабой. Ну… если не считать того, что ни один дикарь не пытался ущипнуть ее за довольно аппетитную задницу — баба как баба. Довольно чумазая, кстати, но грязь не придонная, такие вещи я уже секу на раз.
Да, непорядок у меня с башкой. Или все же не у меня?! Я уже несколько раз принюхивался, перестраивая носоглотку незаметно от спутников — но нет… ничем знакомым не тянет. Клановой ямой воняет, кухней их, кучей мужиков — словно девка с ними со всеми по очереди пообжималась. Вообще ничего не понятно, судя по прибитому виду дикарей — это не они ее, а она их всех поимела неестественным образом. Пустотника мне в дюзу, любопытство ж теперь зажрет!
— Стоп, караван! — пришла команда где-то минут через сорок.
Стоп так стоп. Командир конвоя быстро пробежал от начала колонны до конца, на ходу отдавая распоряжения. Один из охранников тотчас подскочил к нашей сворке и велел идти вперёд. Ну, кажется, понял, почему остановка.
Проходя мимо девицы, я ещё раз попытался принюхаться с более близкого расстояния, но ничего понять не успел. Обидно, но придётся признать очевидное: чтобы разобраться, надо в нее прям носом ткнуться.
Командир остановил караван не просто так. У самой дороги раскинуло гибкие ветви моё любимое дерево — жор-людоед. Оно, когда мясом нажрётся, такие плоды отращивает, что закачаешься и вместе с пальцами сгрызёшь. Если во время сбора на удобрения не слопатят, конечно. Хе-хе. Но тут есть один ма-аленький секрет…
Я присмотрелся к кроне. Половина шишек зелёные и откровенно мелкие, не поспеют. Видать, давно по дороге никто не ходил, а тварюшки дереву попадаются не так уж и часто. Годным я признал только один плод. Но какой! Нежно розовый, почти с мою голову размером. К ночи плод нальётся приятной краснотой. Ты мой, ужин, вкуснота какая. Я аж облизнулся. Главное, жор-плод конкретно подстегивает регенерацию, облегчает оборот, дает скорость, силу и… да, оборотного зверя тоже можно подрастить. Крупный медоед всегда лучше мелкого медоеда.
Не дойдя до дерева десяток шагов, мы покидали трупы в общую кучу, отступили.
— Куда? — ухмыльнулся один из охранников, ловя ближайшую пятерку за цепь. Ох ты ж, клановые, и две бабы среди них. — А ну стоять! Мертвяков кто за вас грузить будет? Ща решим… — козел явно наслаждался страхом пленников, которые упирались и не хотели даже близко подходить к страшному дереву. Девки уже ревели, парней трясло… а у меня аж зубы зачесались порвать издевающегося урода. — Раз-два-три-четыре-пять, селва очень хочет жрать…, — начал считать будущий мертвец. Я не я буду. а до цели этот садюга живым не дойдет…
И считалка его мне не понравилась. Во-первых, текстовка откровенно скучная. Во-вторых, закончилась считалка на нашей связке, а это уже весомый аргумент. Я покосился на соседей. В принципе, не жалко, но мы ведь на одной цепи. Вляпается один — дерево с радостью и аппетитом переварит всех.
Значит, жить будут. Да и не хочу я с новенькими оказаться, этих уже научил правилам общения со мной. Всё с начала? Нет, нафик-нафик.
Я взглядом заставил соседей уступить мне первенство. Да они сами рады были. Я подобрал первый труп и прицельно швырнул. Едва тело коснулось веток, гибкие прутья в мгновение ока оплели добычу, подтянули к толстенному, метров шесть в диаметре, стволу. Одна из чешуек приоткрылась, будто пасть, и заглотнула пищу. На стволе образовалось характерное вздутие в форме трупа. Я швырнул следующее тело. Утешу себя тем, что работаю не просто так, а за будущую вкусняху.
Дело пошло на лад, оставалось всего два тела. И охранники чуть расслабились. Ой, зря. Зря-а…
Все знают про ветви жор-дерева, а вот про то, что молодые побеги у корней тоже опасны, знают только те, кто по сельве часто шарахается. Как я. Заметив характерное вздутие, я подцепил очередной труп, чуть сместился, будто примеряясь, быстро оглянулся. Никто не смотрит… И подарил садисту— кандидату на удобрение свою фирменную улыбочку — медоедский оскал на человеческом лице. И быстро убрал. Зрители видели лишь, как охранник вдруг неуклюже шарахнулся, наступил на едва заметное вздутие у обочины, как выстрелил из-под земли гибкий, раскручивающийся из спирали побег, как захлестнул охранника поперёк тела.
Урод продохнуть не мог от ужаса, а тут словно у него вдруг кляп изо рта вынули, заорал, но в дело уже вступили ветви, дотащили добычу до корней. Приподнялась чешуйка. Ам.
Щель сомкнулась. Охранник продолжал орать, впрочем, долго это не продлилось — воздух кончился.
Я выждал, когда уляжется суета и паника, потом спокойно отдал дереву последний труп и прищурился на второго охранника. Нет, ничего не заподозрил, но в штаны едва не наложил. Оно и к лучшему, к лучшему… пусть боится.
На ночёвку было приказано остановиться на давно вырубленной под это дело поляне неподалёку от жор-дерева. Караван мог пройти дальше, но решение грамотное: дерево по сути хищник, и другие хищники поблизости не селятся, рано или поздно попадают на зуб дереву. То есть на ветку? Короче, жрёт оно их. И лучше спать поблизости от корней людоеда, чем остановиться неподалёку от логова той же скорпы. Меня передёрнуло от одного воспоминания.
Дерево, по крайней мере, не имеет привычки подкрадываться к спящим и прыгать на них, разбрызгивая яд.
