Пролог
Дочь приходского священника
Жители местечка Флаксби—Мид, уютно примостившегося меж Котсволдских холмов, называли эту аллею Тропой Аббатов, отдавая дань памяти славным и давно ушедшим временам, когда неподалеку находился знаменитый монастырь Чэнтвелл, обитель всех нищих, сирых и убогих. Но то было в далекие папистские времена, ныне же обитатели деревушки твердо придерживались взглядов англиканской церкви, хотя и не спешили закидать камнями иноверца, оказавшегося в этих краях. С обеих сторон аллеи клонили ветви древние вязы, словно в молитве соприкасаясь верхушками и образуя некое подобие зеленого церковного свода, хрупкого, как филигрань. Стоял сентябрь, и яркое послеполуденное солнце просачивалось сквозь листву, превращая землю в золотистую мозаику. Где–то высоко в безоблачном голубом небе пела свою вечную песнь беззаботная птаха. Казалось, какой–нибудь монах вот–вот покажется на тропе, низко склонив голову и с привычной терпеливой непринужденностью перебирая четки.
Кое–кто из суеверных стариков утверждал, будто эту аллею и в самом деле облюбовали привидения, и порой дети прятались среди деревьев, коротая время за игрой в мяч или веревочку и с надеждой поджидая, не покажется ли призрак монаха, нарядившегося для прогулки в свою лучшую власяницу. А особо чувствительные натуры даже избегали тенистую аллею. Но Тропа Аббатов была священным местом, а вовсе не обителью зла и вероломства, здесь все было осенено безмятежным покоем. Этому месту были дарованы тишина и спокойствие, вплетенные в мирные тени, которые узорами ложились на землю. Многие прохожие, подняв взгляд, поражались изысканной резьбе листвы и склоняли голову, дабы прочесть пару строчек молитвы…
Тесса Филдс, несомненно, молилась, когда катила по Тропе Аббатов, отчаянно крутя педали старого, насквозь проржавевшего велосипеда. Точнее, она воинственно требовала, чтобы Существо на Небесах прекратило заниматься бюрократией и покарало наконец этого демона всех времен и народов Гарри Харкнесса, да побыстрее. Ведь Гарри Харкнесс настоял на том, чтобы она воспользовалась велосипедом. Именно этот наглый человек, а не она, несчастная жертва ржавого скакуна, заслуживал того, чтобы предстать перед Создателем на пятьдесят лет раньше срока. Тессе в ее двадцать один год совсем не улыбалось оказаться перед вратами рая… Но ей придется прошествовать через них, если она вдруг перелетит через руль и наткнется на торчащий сук.
Проклятье! Да эти чертовы деревья, похоже, потешаются над ней. Но Тесса не могла осуждать их за подобную непочтительность. Одно дело встретить свой конец, не удержавшись на норовистом черном жеребце, в этом есть определенное величие; и совсем другое — сверзиться со старого железного драндулета. Она сцепила зубы. Нет, это даже не смешно!
Велосипед наехал на покрытый мхом камень, резко взбрыкнул и вильнул влево. Визга тормозов не последовало; эта ржавая скотина такового устройства попросту не имела. Впереди замаячил пень, потрепанный железный мустанг взвился на дыбы и с испуганным всхлипом остановился. Всхлипнул, правда, не велосипед, а Тесса. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что сидит посреди тропы, а велосипед валяется рядом. Придется идти пешком, с горечью подумала она. Гарри настоял на велосипеде, уверяя, что для успеха предприятия это совершенно необходимо. Смущало ли его то обстоятельство, что за всю свою жизнь она ни разу даже на трехколесный не садилась? Да ничуть! Гарри утверждал, что подсознательно все люди умеют ездить на велосипеде, — мол, это так же просто, как прыгать с парашютом или нырять с аквалангом. Вчера после десятиминутного урока он заверил Тессу, что все идет просто отлично, если, конечно, не считать того, что она путает, где у велосипеда перед, а где зад. Однако Тесса прекрасно помнила, как Гарри смущенно признал, что крутить педали было бы гораздо легче, будь это действительно педали, а не две разболтанные железяки с острыми ребрами.
Тесса тряхнула копной кудрявых волос янтарного цвета и в сердцах пнула велосипед. На редкость нехристианское поведение. Эта парализованная железная скотина была ни в чем не виновата. Зато Гарри — настоящий негодяй! К тому же он опаздывает.
— Ох уж эти мужчины! — в сердцах буркнула Тесса.
Что правда, то правда, мужчины — не самое лучшее достижение Создателя. Но, как говорит Ферджи, все приходит с опытом — смотри, чего он достиг с одним–единственным ребром всего лишь через несколько минут после пробного экземпляра по имени Адам. Подняв велосипед, но не решаясь на него сесть, Тесса вгляделась в непрозрачную зелень в дальнем конце аллеи.
— Ну давай же, Гарри! — пробормотала она вполголоса. — Хотя бы появись вовремя.
Что–то не нравилась Тессе безмолвная красота этого уединенного места. "Чувствуешь себя индейкой, когда в воздухе носится дымок Рождества", — мелькнула у нее мысль.
Где же Гарри, черт побери?! Гарри с его вечно смеющимися глазами… Много лет назад, когда Тесса была безумно и по–детски влюблена в него, она написала стихотворение, посвященное его глазам, сравнив их с колокольчиками, расцветшими в первое майское утро. Теперь же Тесса только морщилась, вспоминая эти младенческие сентиментальные излияния, и на чем свет стоит проклинала пронзительно–синие глаза своего друга детства. Гарри самым наглым образом нарушал все их грандиозные планы на сегодняшний день. Он опаздывал уже на две с половиной минуты. Даже деревья застыли в ожидании, а свет в конце зеленого туннеля померк. Что–то явно надвигалось на девушку. Человек или что–то иное? Она подивилась собственной тревоге. Тесса знала: то, что они задумали с Гарри, ее отец никогда бы не одобрил, но еще несколько минут назад она не сомневалась, что поступает правильно. Узкий воротничок шелковой блузки холодил шею, словно чьи–то ледяные пальцы. И зачем только Гарри сказал, что в этом месте водятся привидения…
— Эй! Есть здесь кто–нибудь? — неуверенно позвала Тесса.
Надо забыть ехидное замечание Гарри, будто воздержание в реальной жизни вызывает похотливых призраков! На ней были коричневые бриджи, застегивающиеся спереди на дюжину крохотных пуговичек. Пусть только чьи–нибудь пальчики, даже и бестелесные, рискнут к ним прикоснуться! И тут же Тесса пожалела о своих мыслях. Пошлостям не место в этом зеленом святилище. Даже птицы перестали щебетать, словно от удивления замерли с открытыми клювами. Девушка торопливо перекрестилась. Поднялся несильный, но на редкость пронизывающий ветер.
Из густой тени неслышно выступила смутная фигура, рядом с ней поблескивало серебром некое сгорбленное чудище.
— Гарри, это ты?
Ее шепот утонул в надрывном стрекоте. Теперь Тесса видела, что серебристое чудище — всего лишь мотоцикл, который неведомый пришелец прислонил к дереву.
— Эй, красавица!
Голос принадлежал мужчине, каковой отнюдь не являлся бестелесной тварью. Единственное сходство с монахом состояло в коричневом одеянии: темно–коричневая кожаная куртка и темные облегающие мотоциклетные штаны. Человек вразвалочку, словно нехотя, подошел к Тессе, глаза на бронзовом от загара лице так и сверкали, густые каштановые волосы растрепались на ветру. "Эти глаза, настороженные и в то же время довольные, похожи на пламенеющий лед", — подумала Тесса и немного испугалась. Наверное, все дело в слишком элегантной одежде мотоциклиста. Ей никогда не нравились кожаные куртки, а шелковые шейные платки она презирала всей душой.
