— В случае внезапной амнезии, когда она является результатом шока, а не продолжительного стресса, выздоровление обычно наступает быстро. Полагаю, через несколько часов или после ночного отдыха вы полностью поправитесь. — Склонившись надо мной, Мод подняла поочередно веки, потом пощупала пульс. — Я почти уверена, что доктор Маллард скажет то же самое.
Гиацинта поджала оранжевые губы.
— Послушай, Мод, ты же прекрасно знаешь, как мы относимся к докторам, особенно к этому симулянту. Где были эти эскулапы, когда мы в них нуждались? — Она с такой горечью произнесла эти слова, что я тотчас навострила уши. — В нашей семье всегда предпочитали обходиться домашними средствами. Я предлагаю юной леди, если она того пожелает, оставаться у нас до тех пор, пока не спадет пелена, накрывшая ее память.
— Может, это и неплохая мысль. — Проницательные глаза Мод пристально изучали лицо Гиацинты. — Домашняя обстановка, возможно, скажется на ней благотворнее, чем больничная палата. Но как быть с ее семьей? Родные этой милой девушки с ума сойдут, если она не объявится.
Я затаила дыхание.
— Ужас! — пролепетала Примула. — Можно представить, как они встревожатся, но если милое дитя не может сказать нам, кто она такая, то она и докторам этого не скажет.
Отлично! Хотя не слишком ли все гладко? Нет–нет, старушки, может, и странноваты, но определенно добры и гостеприимны.
— А полиция? — Мод грузно опустилась на хлипкий кривоногий стульчик. — Что говорит по поводу этого сумасшедшего человека наш друг констебль Уотт?
— Мы еще не разговаривали с полицией, — ответила Гиацинта, и сердце мое забилось с такой силой, что я испугалась, как бы его стук не заглушил все прочие звуки в комнате.
— Но… — Мод повернулась к Гиацинте, и стул под ней жалобно пискнул. — Мисс Трамвелл, нельзя же молчать о столь возмутительном происшествии! Это ведь может повториться, и какая–нибудь другая девушка потеряет не только память! Поверьте, я не пытаюсь никого запугать, но людей действительно убивают, и именно в таких уединенных местах, как наша Тропа Аббатов.
Примула дернула за шнурок звонка и села рядом с сестрой на диван напротив меня.
— Знаешь что, дорогая Мод, перед уходом ты непременно должна выпить чашечку чая. Страш как раз обещал его подать. Очень любезно с твоей стороны, что ты сразу откликнулась на нашу просьбу; но что касается убийства… Нет, я так не думаю! Только не во Флаксби—Мид! Ничего столь отвратительного у нас не случалось уже много–много лет. А тащить сюда констебля Уотта, когда девушка не может ничего ему сообщить… дорогая моя, мне кажется, это было бы нечестно по отношению к полиции.
Примула обернулась за поддержкой к сестре.
— Если уж на то пошло, — подала голос Гиацинта, — то какое, собственно, преступление совершил этот человек? Ты уж меня прости, деточка, — она с серьезным видом повернулась ко мне, серьги со свистом разрезали воздух, — нисколько не хочу преуменьшить твои душевные страдания, но вряд ли они заинтересуют полицию. Что мы имеем?..
— Не вполне вежливые манеры и желание не самым любезным образом напроситься на поцелуй, — важно ответила Примула. — Никогда не испытывала такого потрясения, но полиции наверняка потребуются синяки и порванная одежда. По–моему, это называется вещественными доказательствами.
Судя по всему, Мод эти доводы не слишком убедили, зато Гиацинта энергично затрясла головой.
— Ты совершенно права, Прим! Кроме того, я не думаю, что Страш придет в восторг, если дом наводнят полицейские. А что мы будем делать, если он вздумает уйти от нас? Ума не приложу, кем мы могли бы его заменить. Дорогая Мод, — угольно–черные глаза Гиацинты сверкнули, — я знаю, мы с Примулой можем быть уверены, что ты не станешь никому ничего рассказывать. Как жаль, что наши семьи не всегда ладили — твой отец с нашим отцом, — но лично к тебе мы всегда питали самую искреннюю симпатию. Пациенты так к тебе привязаны, и ты взяла на воспитание этого бездомного мальчика… Кстати, как он?
В углах комнаты уже залегли тени. Словно вторя им, по простому лицу Мод тоже пробежала тень. Пальцы медсестры судорожно стиснули белоснежный фартук, глаза безучастно взглянули на меня.
— Берти осваивается совсем неплохо… если принять во внимание, как с малышом жестоко обращались, прежде чем окончательно его бросить. А поскольку мальчик оказался невольным свидетелем происшествия, я хотела бы, ради его блага, обойтись без полицейской суеты. Сама я никому ни о чем не скажу и не думаю, что Берти проболтается. Я его предупрежу, хотя, наверное, в этом нет необходимости. Стоит доверить ему секрет, и он вообразит себя графом Монте—Кристо. — Мод улыбнулась и встала. — Единственное, что меня волнует, — это твои родные, дорогая моя девочка. — Она подошла ближе и пощупала мне лоб. — У тебя с собой не было ничего такого, что могло бы помочь нам установить твою личность?
— О! — Я как можно естественнее вздрогнула. — Я даже не знаю, была ли у меня сумочка, надо было поискать… там…
Примула горделиво вздернула серебристую голову.
— А я посмотрела! Увы, ничего.
Дрожащей рукой я заправила за ухо выбившийся локон.
— Ну… значит, вот так…
— На твоем месте я не стала бы отчаиваться, дитя. — Гиацинта ободряюще похлопала меня по колену. — Мы осмотрим твою одежду, может, найдутся какие–нибудь ярлыки. По ним можно будет выяснить, где куплена вещь. А знаете, меня эта детективная история увлекает все больше и больше. Даже если к тебе вернется память, ты могла бы пожить у нас, и все вместе мы попытались бы выяснить, кто тот злодей, что напал на тебя.
Сработало! Старушенции пали жертвами романтических чар разбойника с большой дороги. Так отчего же у меня так неприятно першит в горле? Определенно не от опасения, что смятые старые ярлыки позволят узнать, кто я такая. Вся одежда куплена в "Селфриджиз" — крупнейшем универмаге Лондона. Может, это муки совести? Или я просто не могу прийти в себя от необычного для старых дев поведения сестер Трамвелл? Несокрушимая обыденность Мод Крампет лишь подчеркивала странность этих маленьких старушек. Медсестра еще раз коснулась моего лба.
— Тебе нехорошо, девочка? Головная боль? Подташнивает? Это в порядке вещей. Уверена, с тобой все будет в порядке.
Голос ее звучал несколько рассеянно, словно она думала о чем–то другом. Может, о родах, которые ей нужно принять?
В это мгновение у меня действительно закружилась голова. Принять роды! Подобно той женщине, которая принимала роды у моей матери. Отсутствие свидетельства о рождении указывало на то, что моему появлению на свет содействовала особа, которая умела держать рот на замке. Преданная и верная особа! Как Мод Крампет, которая с готовностью откликнулась на зов сестер Трамвелл, несмотря на старую семейную вражду? А когда они попросили хранить молчание, она даже не стала возражать.
Застегивая плащ, Мод по–прежнему не отрывала от меня глаз.
— Меня все волнует вопрос, с какой стати этот человек очутился на Тропе Аббатов…
