Влажные губы Годфри, похожие на увядший розовый бутон, восторженно округлились. Примула лежала на столе безвольной тряпичной куклой. Гиацинта замерла, прекратив вязать.
Вне себя от ярости, я подумала, что самым гнусным во всей этой мерзости было то, что ни один, включая герра Вортера, даже не взглянул в мою сторону.
— Только дети считать карты игрой. Вы называть меня неджентльменом… Я думаю, англичане владеть монополией на эту породу людей. Пора требовать свой выигрыш, ja?
Взмахом руки показав, что игра окончена, герр Вортер не глядя ткнул в мою сторону пальцем.
Страх мой улетучился, на смену ему пришла злость. Герр Вортер был настоящим дьяволом. Годфри — полное ничтожество. А сестрицы Трамвелл! Сказать, что я была в них жестоко разочарована, значило ничего не сказать.
Я поднялась, держа наготове книгу. Примула оторвала от стола голову, стянула козырек и медленно пригладила серебристые локоны.
— Судя по всему, милая Гиацинта, нам придется принести эту жертву.
Да как она смеет, старая дева шестидесяти с лишним лет от роду, говорить с таким безмятежным сожалением? Куда девалась сломленная женщина, которой Примула была всего несколько секунд назад?
— Как говорил наш покойный папа, — в голосе ее слышалась только легкая дрожь, — мы должны принимать наши поражения с тем же смирением, что и победы. Герр Вортер, я готова!
— К чему?
— Как — к чему? К вам, сэр! — Она принялась суетливо осматривать рукава платья. — Не надо впадать в транс, Гиацинта, совершенно очевидно, что сопротивление бесполезно. Должна признаться, я готова сделать хорошую мину при плохой игре. Нет необходимости говорить, что я предпочла бы, чтобы герр Вортер был помоложе и покрасивее, но ладно уж, делать нечего, закрою глаза и буду думать о Жане Марэ.
— О чем это вы говорить, фрейлейн?
Меня тоже интересовал этот вопрос. Герр Вортер выглядел так, будто его случайно столкнули в канаву во время утренней прогулки с таксой.
— Мой дорогой континентальный варвар! — На щеках Примулы заиграли жеманные ямочки, она проворно обогнула стол и простерла руки. — Вы же сами сказали, что не должно быть никакого недопонимания. Вы уж меня простите, в моем возрасте многие испытывают сложности со слухом. Постоянно все путаешь и забываешь, но я со всей определенностью уверена, что поняла правила игры. "Молодая мисс Трамвелл", разве это не ваши слова? Не хочу обидеть дорогую Гиацинту, но мне всегда казалось вполне очевидным, что она на несколько лет старше. А что касается юной Тессы, — я и в самом деле назвала ее дальней родственницей, но ни словом не обмолвилась о том, что ее фамилия Трамвелл. Поверьте мне на слово, герр Вортер, Тесса вовсе не носит имя Трамвелл. Так вы идете, милый Фриц?!
Глава десятая
Всю обратную дорогу в "Кельи" я делала вид, что сплю. Я вовсе не чувствовала себя уставшей, но кульминация невероятного вечера отбила у меня всякое желание разговаривать. Кроме того, с закрытыми глазами я чувствовала себя уютнее. Кардинальное ухудшение погоды не заставило Гиацинту включить фары.
— Прекрасный вечер. — Ее голос звучал едва слышным шепотом. — Дорогая, ты была великолепна! Я думала, у этой брызжущей во всей стороны котлеты случится апоплексический удар. Но надо отдать ему должное — все же взял себя в руки. Помнишь, как он напыщенно сказал, что это была всего лишь "маленькая шутка", и принялся упрашивать сыграть еще партию.
— Весь его выигрыш состоит из моего маленького жемчужного ожерелья, — скривилась Примула. — Бедняжка, он так расстроился. Дорогая, я была бы тебе очень признательна, если бы ты занесла в дом мою сумочку; от такой сырости у меня разыгрался артрит, и сейчас мне совершенно противопоказано поднимать тяжести.
— Не беспокойтесь, mon general. Вы блестяще расстроили сегодня планы герра Вортера! — фыркнула ее сестра.
И куда только девалось их соперничество и перебранки из–за пустяков? Вспышка молнии проникла сквозь ресницы. Надрывный вой клаксона — и мимо нас прохлюпала машина.
— Идиот! — рявкнула Гиацинта, забыв про шепот. — Некоторых людишек я ни за что не пустила бы за руль. Ты посмотри, опять какой–то болван несется прямо на нас!
— Может, ты едешь не по той стороне дороги, дорогая? — невозмутимо поинтересовалась Примула.
Я тут же вцепилась в дверцу катафалка. Боже, спаси и сохрани! Прошу прощения за все свои прегрешения. Сейчас мы убьемся, и я прямехонько отправлюсь в ад, вместе с сестрицами Трамвелл, ибо райские кущи не для тех, кто ставит на кон семейное состояние…
* * *
— Господи, — прощебетала Примула, когда мы вошли в дом. — Похоже, сегодня Страш не на высоте, милая Тесса. Обычно он встречает нас в холле сообщением, что немедленно подаст чай. Наверное, этот бездельник уже лег спать.
А вот и нет. Когда, пожелав сестрам крепкого сна, я поднялась в детскую и подошла к гардеробу, чтобы достать оттуда вешалку, из шкафа вынырнул Страш.
— Прошу прощения, мисс. — Он величественно поклонился. — Проверял, нет ли моли. — И с непередаваемым достоинством дворецкий удалился.
В этом доме меня ничто уже не удивляло, но все же чем занимался Страш в моем шкафу? Что он там искал? Может, дворецкий, как бывший грабитель, подозревает меня в том, что я проникла в дом с преступными намерениями? Не рассчитывал ли Страш найти в гардеробе какие–нибудь следы моей зловещей деятельности?..
Дом огласил нестройный хор часов, возвещавших приближение утра. Три часа! Три часа утра. Гарри наверняка ждет меня на развалинах. Я должна встретиться с ним. Он имеет право знать, что происходит в "Кельях" и их окрестностях, а мне нужно знать, нет ли писем от папы и Ферджи. Как и большинство людей, не страдающих излишней пунктуальностью, Гарри терпеть не мог, когда его заставляли ждать, но выбора у меня не было — слишком большой риск спускаться по лестнице, зная, что сестры еще не легли спать. Что ж, всегда можно воспользоваться яблоней под окном.
Я быстро сменила изысканный вечерний наряд на повседневное платье. Часы пробили половину четвертого, и дом погрузился в тишину. Окно запотело от сырости, несмотря на то что дождь прекратился. Я приоткрыла створку, и в лицо ударил порыв ветра. Осторожнее, Тесса, ветви могут быть скользкими… Повезло! Если не считать исцарапанного подбородка, я добралась до земли не только целой, но бодрой. Теперь двухминутная пробежка, лужайка останется позади, и я окажусь на узкой дорожке, ведущей к развалинам. Невезуха! Из–за рваных облаков выглянула луна, но если кто–нибудь из сестер в этот момент не задергивает шторы, все будет в порядке. Вот я уже на дорожке, сердце гулко колотится, скорее от приятного возбуждения, нежели от страха, каменные глыбы заливает лунный свет. Внезапно из тени выступила призрачная фигура.
— Гарри, — шепнула я и бросилась вперед.
— Святые небеса! Неужто вторая Тесса? — раздался знакомый ненавистный голос.
