В последний раз обняв Берти, Мод попросила меня проследить, чтобы он выпил горячего чаю, как только мы доберемся до дома, и опять села на велосипед.
Расправив плечи и вздернув подбородок, Берти бежал рядом со мной. Когда мы добрались до развалин, я внезапно поняла, что не хочу возвращаться в "Кельи". Мне не хотелось видеть сестер. А что, если?.. Но нет! Не верю, что они как–то замешаны в этом гнусном преступлении! И дело вовсе не в том, что Гиацинта и Примула могут оказаться моими родственницами. Несмотря на их жуликоватость, они ведь, в сущности, совсем неплохие старушки. Добрые и отзывчивые. Чего только стоит их доверие к такому прожженному типу, как Страш. А как они гордятся сверхъестественными способностями Шанталь… Сестры радушны и гостеприимны, с ними никогда не бывает скучно, а как они привязаны к Минерве, которую никто не решится назвать красавицей. Невероятно! Я даже остановилась от неожиданного открытия. Еще каких–то три–четыре дня назад я без запинки обозвала бы Минни редкостной уродиной, а сейчас у меня язык не повернется дурно отозваться об этой чудесной собаке.
Минни… Именно ее я увидела первым делом, когда мы с Берти вошли в сад. Скаля зубы, Минерва носилась вокруг сквайра Годфри Гранди, который с лицемерной улыбкой пытался ее погладить. Заметив наше приближение, Годфри отдернул руку и быстро сунул в карман.
— О, несравненная Тесса! — Он жеманно улыбнулся. — А я тут пытаюсь подружиться с этим мерзким рассадником блох. Признаюсь, собачки меня никогда не любили, и это так ранит мою нежную душу. Как все–таки жестока жизнь — сегодня утром я особенно чувствителен. Скажите, кто–нибудь из вас видел мою ненаглядную мамулю? Милая старушка ни свет ни заря сбежала из дома в жутком волнении. Сиделка, которой мы платим кучу денег, обещала поискать на Тропе Аббатов, а я отправился сюда.
— Мне очень жаль, но мы не видели миссис Гранди.
— Ну и слава богу! — Годфри стиснул кашемировое жабо.
Я двинулась дальше, не став указывать на отсутствие логики в его словах. Годфри догнал нас, когда мы с Берти уже поднялись на веранду.
— Только между нами, дорогая моя! Мамуля не выносит сестриц Трамвелл. Но она обожает навещать людей, которых терпеть не может. И плевать ей на всякие угрозы, впрочем, я в их серьезность ни капельки не верю… Знаете, драгоценная моя, я почти уверен, что мы найдем мамулю здесь.
— Тогда ее ждет то же потрясение, что и Гиацинту с Примулой, — сказала я ледяным тоном.
В эту секунду балконная дверь отворилась и на веранду вышла Гиацинта. Ей хватило одного взгляда на наши лица, чтобы понять: произошло нечто ужасное.
— Тесса, что такое? Что случилось?!
Огромные серьги Гиацинты на мгновение поплыли у меня перед глазами, пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть. Ноги вдруг превратились в мокрый мякиш, я открыла рот, но язык не повиновался.
Новость вынужден был сообщить Берти.
— Там человек на тропе, мисс. Он мертвый, убитый.
— Что ты говоришь, малыш? Человек на Тропе Аббатов? Уж не тот ли тип на мотоцикле, который… — Гиацинта бросилась ко мне и сжала мои руки. — Тесса, этого не может быть! Это не Гарри! Скажи мне, что это не Гарри!!!
Глава четырнадцатая
На мгновение ярость затмила даже горе. Какое коварство! И в нем я винила вовсе не Гиацинту, а Гарри. Сестры в этом жалком обмане играли роль жертв, дурачил Гарри лишь меня. Старушки согласились на дьявольский план только потому, что любили этого негодяя. Как выяснилось, Гарри доводился им дальним родственником, тем самым наследником, о котором я была наслышана. Неудивительно, что у меня с самого начала возникло ощущение, что все идет слишком уж гладко! Проклятый Гарри опошлил мой тщательно продуманный маскарад в духе эпохи Регентства, превратив его в мрачную готическую забаву.
Ох, Тесса, Тесса! Вспомни: ведь Гарри говорил, что прекрасно знает Флаксби—Мид. Или все же не говорил? В тот день, когда я заявилась к нему без предупреждения и мне было не по себе, а тут еще Шанталь в его постели… Естественно, что в голове все слегка перепуталось. Шанталь! Ты слишком хороша для Гарри Харкнесса. Теперь я понимаю, почему ты меня не выдала. Наверное, Гарри все тебе рассказал и, пустив в ход свое проклятое обаяние, добился, чтобы ты помалкивала. Ничего странного в том, что он вовсе не умер от ужаса, когда я поведала, кого встретила в "Кельях". Должно быть, этот хитрец решил, что я его разоблачила и лишь изображаю полную дурочку.
Изображаю? Милая Тесса, ты и есть полная дурочка! Тебя ничуть не удивило, что Гарри знает все о здешних руинах, хотя более скучные и непримечательные развалины и вообразить–то трудно. К тому же прежде он был равнодушен к древним камням. И разве не сказал он, что Флаксби—Мид, не удостоившись чести быть родиной Шекспира, является родиной его собственных родственников?..
Я сидела в гостиной. Одна–одинешенька. Гиацинта отправила Годфри (тщетно пытавшегося скрыть ликование) звонить в полицию, а сама пошла за тазиком воды, чтобы я смогла вымыть окровавленные руки. А, вот и она. Поставила передо мной таз с мыльной водой и приказала сунуть в него руки. Я подчинилась, вперив в стену безразличный взгляд. Гиацинта тем временем распиналась, какое безмерное облегчение она испытала, узнав, что убили вовсе не Гарри. После такого вступления ее сожаления по поводу смерти Энгуса прозвучали простой вежливостью.
Должно быть, войдя в дом, я сказала, что давно знакома с Энгусом, иначе с какой стати Гиацинта пустилась бы в рассуждения, зачем он вернулся в эти места и почему оказался на Тропе Аббатов в столь ранний час. Похлопав меня по плечу, она протянула полотенце и в сотый раз извинилась. После чего предприняла еще одну доблестную попытку превратить Гарри–подлеца в Гарри–героя. Дескать, когда я оправлюсь от потрясения, то непременно пойму, что его обман был продиктован самыми благородными мотивами.
— Моя дорогая Тесса, потерпи немного, Гарри, несомненно, все тебе объяснит. К полному твоему удовлетворению!
— Он меня обманул. Я понимаю, что тоже обманывала вас, но это все–таки разные вещи. Я ведь вас не знала.
— Как и мы тебя, дорогая, но мы тебя полюбили. Ты не должна сомневаться в том, что мы искренне рады тебе. Когда Гарри поведал нам с Примулой свой план, мы тотчас загорелись этой идеей. В наши дни в молодых людях редко встретишь авантюрную жилку.
Внезапно я вспомнила про Берти. Нехорошо с моей стороны забыть о бедном мальчугане. Покосившись на дверь, я обнаружила, что он сидит в холле и самозабвенно гладит Минни, которая благосклонно принимает его ласки. При виде повизгивающей собаки радость и горе всколыхнулись в душе с новой силой. Мне следовало бы думать об Энгусе, а я тут пережевываю всякие глупости. Но поделать с собой я ничего не могла, в голове молотом стучала одна–единственная мысль: сестры знали, зачем я появилась в "Кельях". А это означает, что они не боялись меня. Я могла смело шнырять по всему дому, совать свой нос во все углы, сколько душе угодно подслушивать и подглядывать, мне никто и слова не сказал бы. Выходит, либо тайна моего происхождения никак не связана с "Кельями", либо старушки были уверены: мне никогда не добраться до разгадки…
