Я соскользнула на пол, не в силах шевельнуть и пальцем. А что, если убийца вовсе не мистер Дизли, а… Глаза закрылись, я погрузилась в душную темноту.
Глава девятнадцатая
В глубокой темной гробнице я пролежала целую вечность. Гробница была уютной и спокойной, но теперь кто–то настойчиво колошматил по крышке гроба.
— Тесса, проснись! Тесса! Ты должна проснуться, Тесса! Тесса!!!
Голос принадлежал Шанталь, и мне не понравилось, что она мне приказывает. Шум стал громче, назойливее. Я окончательно проснулась. Запертая дверь сотрясалась под ударами.
— Тесса, ты меня слышишь? Они забрали ключ, и я не могу открыть дверь. Вставай же, Тесса! Гиацинта с Примулой все еще внизу вместе с Дизли. Прошло уже больше получаса, а я так и не услышала никакого стука. Я не могу отлучиться, чтобы позвать на помощь…
— Все ясно! Иду!!!
Я с усилием поднялась. В голове раздался противный скрип, но чувствовала я себя на удивление бодро.
Слава боссу моего милого папы! Благодаря его заботе я лишь немного отпила из чашки с цветочным чаем. Вряд ли сестрицы попотчевали меня каким–нибудь химическим ядом, а раз это безвредная травка…
— Шанталь, оставь в покое дверь. — Я прижалась лицом к прохладной деревянной поверхности и почувствовала прилив сил. — Вылезу через окно.
— Не вылезешь! Когда сестры зашли убедиться, что ты отрубилась, они заделали окна суперклеем.
— Уж не тем ли, которым скрепляют крылья самолетов? Черт! Шанталь, сестры в любую минуту могут постучать. Надо позвонить в полицию!
— Из–за вчерашней грозы телефон не работает. Следовало проверить его утром, но это же две пожилые женщины, а не профессиональные сыщицы. Мы должны им помочь, но если я спущусь в тайник и Дизли схватит меня, прежде чем тебе удастся выбраться, то будет совсем скверно.
В полном соответствии с ремаркой "героиня в смятении" я принялась беспомощно дергать ручку двери. На что я рассчитывала? На чудо? Дверь, разумеется, и не думала поддаваться. Она была вся в царапинах и трещинах. Наверное, очень старая… А может, жучок–древоточец трудился над ней не одно столетие?
— Ничего не остается! Придется выбить. Несмотря на снедавшую меня тревогу, голос звенел энтузиазмом. Мы с Шанталь справимся! Обязательно справимся. Надо лишь найти какой–нибудь тяжелый предмет, которым… Мои глаза шарили по комнате. Тумбочки, кровати… Не годится. Мебель сварганили в ту эпоху, когда главным критерием качества являлась монументальность. Качели! Если хорошенько раскачаться, вытянуть ноги и как следует врезаться в дверь…
Не обращая внимания на совет Шанталь поискать биту для крикета, я забралась на деревянное сиденье и вцепилась в веревки. Взад–вперед, взад–вперед, взад–вперед… Я раскачивалась все сильнее и сильнее, пока макушка не начала чиркать по потолку. Носки вверх. Пятки вперед. Удар! Раздался жуткий треск. Интересно, что это так затрещало? Мои кости или дверь? А Шанталь… Господи, я же забыла предупредить ее, сказать, чтобы отошла подальше!
Как Шанталь уцелела, для меня навсегда останется загадкой. Еще более удивительным чудом была одна–единственная царапина на моем колене, никаких иных повреждений не обнаружилось, сколько я ни щупала себя за бока. Убедившись, что все кости целы, я с кряхтеньем поднялась, глянула на обломки двери и содрогнулась.
— Безрассудно, шумно, но эффективно, — донесся откуда–то сбоку потрясенно–сдавленный голос Шанталь.
Я повернулась. Цыганка сидела у стены.
— Нервный срыв отложим до лучших времен? — пробормотала она. Я молча кивнула, и мы плечом к плечу поплелись вниз. — Тесса, беги в полицию. Останови первую попавшуюся машину и…
— Нет, давай ты. Я плохо бегаю, кроме того, ты лучше знаешь деревню. А я незаметно спущусь в тайник и посмотрю, что там происходит.
— Хорошо!
Шанталь выскочила за порог, оставив дверь нараспашку. Я ничуть не возражала — так внешний мир казался чуточку ближе.
В доме стояла леденящая душу тишина. Скользнув в гостиную, я нашарила на стенке камина потайную кнопку. Кирпичная дверь беззвучно приоткрылась. Спускаться придется без света, поскольку мой единственный союзник — это внезапность. Я ступила на лестницу, окутанную непроглядным мраком. Снизу доносились приглушенные голоса. Живы! Они ЖИВЫ!
Вот голос Гиацинты, не столько испуганный, сколько возмущенный. Я была уже на середине лестницы, когда раздался смех. Мужской смех. Жуткий в своей веселости. Примула, милая Примула, скажи что–нибудь! Дай знать, что с тобой все в порядке! Промозглый холод липкими лапами забрался под одежду. Последние ступеньки… Я уже различала тусклое мерцание свечей.
Господи, чем это они там занимаются?!
Гиацинта связывала Примулу, а мистер Дизли вертелся вокруг, размахивая зазубренным горлышком от бутылки.
— Как удачно, что я никогда не выхожу из дома без маникюрных ножниц, — промурлыкал он, когда я на цыпочках спустилась с последней ступеньки и скользнула вдоль стенки. — И как удачно, что вы, дамы, носите такие удобные нижние юбки. Гиацинта, милая, ты уверена, что оставила достаточно лоскутков для себя?
Ответа не последовало.
— Может, Примула сначала ляжет, прежде чем ты свяжешь ей ноги? Я ведь человек мягкий и не хочу, чтобы она упала и ушиблась о каменный пол. Отлично! А теперь, дорогая, займемся тобой.
Мистер Дизли отшвырнул стекляшку и, связав руки Гиацинты, приказал ей лечь на пол рядом с сестрой.
— Право, Клайд, это слишком утомительно. Какая же она храбрая! На лице Гиацинты страха не было и в помине, лишь легкое раздражение.
Я же с трудом обуздывала себя. Лишь мысль о скором и неминуемом появлении полиции удерживала меня от того, чтобы тигрицей броситься на мистера Дизли. Если бы этот тип знал, что, связывая сестер будто рождественских гусей, он затягивает петлю на своей шее…
— Вниз. Лицом вниз, милая моя. Вот так. Ох, дорогая, дорогая! Мне очень жаль, что пол такой отвратительно холодный, но я сейчас согрею бедняжек.
Мистер Дизли отошел от сестер, но, вопреки моим ожиданиям, направился вовсе не к лестнице. Он остановился перед бочонками в противоположном углу. Посапывая от натуги, Дизли поднял один из бочонков. Как же зловеще звучало это посапывание! Покачиваясь от напряжения, он двинулся обратно к сестрам. Боже, что он собирается делать… Уронить бочонок? На головы сестер?! Пожалуйста, Господи, пожалуйста, не допусти этого… Ноги мои приросли к полу.
Дизли опустил бочонок чуть в стороне от пленниц. Грохот, треск — и воздух пропитался приторно–сладким ароматом рома.
— Да вы не успеете и глазом моргнуть, как я вас согрею, голубушки мои.
Он подошел к ящику, на котором мерцали свечи.
— Большое спасибо, но я предпочла бы, чтобы вы не беспокоились из–за наших удобств, — слабо чирикнула Примула.
