«Это какой же дурой нужно быть, чтобы знать, что тебя могут прихлопнуть и завалиться при этом преспокойно спать,» – подумала я, торопливо топая в сторону выхода из квартиры. Мысли о близкой кончине взбодрили похлеще крепкого кофе. Натянув кое-как на себя куртку, я нахлобучила на голову шапку и обмоталась шарфом. Подхватив собранную накануне сумку, шагнула за дверь.
Уже поворачивая ключ в замочной скважине, услышала, как надрывается домашний телефон. Нужно бы не обращать на это внимания. Кому надо перезвонит на мобильный. Приостановившись, я задумалась. Рассудок орал благим матом с требованием, уносить поскорее отсюда ноги. Плюсом, возвращаться – плохая примета. Разум разумом, а интуиция требовала ответить на звонок. А чутью я привыкла доверять. Словно тупой ослик, наплевав на все приметы и послав разум просвежиться, я ввалилась обратно в квартиру и схватила вопящую трубку.
– Александра? Простите не знаю вашего отчества, – из трубки слышался звонкий девичий голосок. И не захочешь, а позавидуешь чужой бодрости.
– Да, это я, – при этих словах, в груди что-то кольнуло. – Что-то случилось? Вы же не просто так звоните?
– Не просто. К нам поступил тяжёлый больной без документов. Сегодня он пришёл в сознание и дал ваш номер. Вообще-то время посещений давно закончено, но доктор пообещал ему, что вас пропустят. Вы приедете?
– Конечно приеду, – даже не удосужившись уточнить, кто хочет меня видеть, подтвердила я. Чего гадать, если кроме Женьки ни с кем пакость приключиться не могла.
Почему я не осталась и не дождалась отправления поезда? Ну да посадила, ну да успокоилась. А вдруг он потащился за мной, потому что что-то вспомнил? Телефон-то я у него отобрала и выкинула, а моего мобильного он знать наизусть не мог. Или мог? И всё-таки зачем он поменял маршрут? Что такого он мог вспомнить, что это перевесило грозящую ему опасность? Да и где его смог перехватить тот, кто весь день следовал за нами по пятам? А может не сегодня? Может он уже несколько дней за нами бродит? Эти мысли роились в моей голове, как пчёлы, от чего она гудела потревоженным ульем.
– Вы готовы записать адрес?
– Что? Да, простите, – отыскав на телефонной тумбе блокнот и ручку, я приготовилась записывать. – Диктуйте адрес, я приеду, как только смогу.
Записав местонахождение больницы, я отыскала в ящике болеутоляющие, и попыталась проглотить. Без воды это было нереально, так как во рту пересохло. Прошлёпав на кухню, я плеснула себе в стакан воды из-под крана и запила таблетку. Во рту остался горький привкус, а на душе смутное предчувствие беды.
Закрыв квартиру, рванула к машине и по дороге в медучреждение думала о Женьке. Направлялась я в Люберцы во вторую районную больницу. Каким боком его туда занесло, для меня оставалось загадкой.
Сейчас мне казалось жизненно важным поговорить с Евгением. Возможно, он расскажет мне что-то из чего будет ясно, кто открыл на нас охоту. Не просто же так он вернулся, ох не просто… Надоело уже слепым котёнком плутать и не видеть очевидного.
То ли в силу позднего времени суток, толи плохого настроения охранника, но на машине на территорию больницы меня не пропустили. Пришлось парковаться у ограды, достаточно далеко от въезда и топать пешком.
Уже поднимаясь по ступеням в отделение, я подумала о том, что не взяла ни имени, ни должности той девушки, что мне звонила. Ну и как мне теперь её искать?
Остановившись у входа, я уставилась на курящую девушку в белом халате, поверх которого была небрежно накинута дутая куртка. Решив попробовать на удачу, я открыла было рот, но она меня опередила.
– Вы Александра? – выдыхая сигаретный дым, спросила она, и поёжилась от холода.
– Да.
– Это я вам звонила, пойдёмте, – отшвырнув недокуренную сигарету, девушка направилась в сторону двери. Я молча шла рядом, стараясь не отставать.
– Его привезли с множественными ножевыми. Большая потеря крови, плюс группа редкая, еле нашли для переливания, – говоря всё это, она, не останавливаясь поднималась по лестнице вверх, и даже не запыхалась. – Два дня он пробыл без сознания, думали, что и не выкарабкается уже. Сильно его порезали… – Она всё продолжала говорить и подниматься, а я остановилась как вкопанная.
«Два дня назад мы были на похоронах, и Женьку сюда никак не могли привезти. Может она что-то напутала со сроками?» – подумала я, и перепрыгивая через три ступени, помчалась за девушкой, пытаясь её догнать. Та даже не заметила моего временного замешательства.
– Его как раз в мою смену привезли. Я тут практику прохожу, и всякого успела насмотреться, но такое увидела впервые, – продолжала делиться она своими впечатлениями. – Его у дороги подобрали, возле лесополосы. Он выбежал на дорогу, и под колёса проезжающей машины бросился. Хорошо хоть движение не слишком быстрое, и водитель успел затормозить, а так бы добил, и тогда бы уже точно не спасли бы, – проговорила девушка и остановилась перед дверью, на которой было написано «Отделение интенсивной терапии». – Вам нужна пятая палата. Только не слишком задерживайтесь, и не шумите пожалуйста, время позднее и большинство пациентов уже спит. Маш, дай ей халат и бахилы – обратилась она к постовой сестре, а затем повернулась ко мне. – Ненадолго и очень тихо.
– Спасибо вам большое, – пролепетала я, сама не понимая, почему не сказала ей, что меня перепутали с кем-то, и в палате сейчас ждут другого человека.
– Сто рублей.
– Что? – удивилась я, и не сразу поняла, что от меня хотят, так как в этот момент думала совершенно о другом.
– Сто рублей говорю давай. Бахилы одноразовые, а халат отдашь, когда назад пойдёшь, – проговорила медсестра, протягивая мне необходимое для посещения больного.
– Да, да, – промямлила я в ответ, роясь в карманах куртки. Кошелёк я из машины не взяла, полагая, что здесь он мне без надобности. И как ни странно, оказалась не права. Если в куртке сейчас не найдутся каким-то образом завалявшиеся сто рубликов, то выйдет конфуз. Уже понимая, что деньгам взяться не откуда, я полезла во внутренний карман и о чудо! Там оказалось две сотни. Сунув одну из бумажек медицинской сестре, а вторую в карман джинс, я скоренько натянула на сапоги бахилы. Затем накинув поверх куртки предложенный мне халат, двинула к пятой палате.
Мягко ступая по коридору, и стараясь не создавать не нужного шума, всё пыталась понять: зачем я с таким упорством иду в чужую палату? Ведь я уже девяносто девять процентов уверенна, что Жэка благополучно отчалил в Брянск. Один процент конечно же остаётся. Чем чёрт не шутит. Но тогда медики что-то напутали со сроками.
Размышляя таким образом, я открыла нужную дверь и шагнула внутрь. Комнату занимали две койки, одна из которых на данный момент была пуста. На второй постели, основание которой было чуть приподнято, создавая тем самым положение приближённое к сидячему, весь опутанный проводами, лежал Сашка. Лицо было бледным, щёки впали, а под глазами были тёмные круги. Из вены на левой руке торчал катетер, трубка от которого уходила к капельнице, подающей на данный момент, какое-то лекарство. Экран рядом стоящего монитора, мигал зелёным, показывая скачущую линию пульса. Рядом были пара мониторов побольше, с неясным для меня предназначением. От увиденного, моё сердце сжалось, а на глаза навернулись слёзы. Видимо почувствовав моё присутствие, Сашка открыл глаза.
