– Привет, Малышка, – прошептал он, глядя на меня и попытался протянуть ко мне правую ладонь. Видно было, что разговор даётся ему с трудом. Подойдя к нему ближе, я взяла его за руку. – Не плачь.
– Не буду. Что случилось? – борясь с подступающими рыданиями, произнесла я.
– Я когда от тебя вышел и начал садиться в свою тачку, ко мне мужик подошёл. Он попросил помочь, прикурить его машину, которая стояла за домом. Я сначала хотел отказать, потому что спешил. Но на улице темень, плюс мороз, жалко мужика стало, и я согласился. Всегда ведь знал, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.
– Ага, – улыбнулась я сквозь слёзы, глядя на него. – А ещё говорят, что благими намерениями выстелена дорога в ад.
– Вот-вот. Подогнали моё авто к его металлолому, и стали провода к аккумулятору подсоединять. Пока я возился, он меня чем-то по башке огрел, – Сашка говорил тихо, иногда останавливаясь чтобы откашляться или сделать глоток воды из стакана, стоящего рядом на тумбе. Я смотрела на него, а в душе становилось тепло. Он жив и меня не бросал, а всё остальное ерунда. – Очнулся я в багажнике, связанный по рукам и ногам. Пытаясь развязать путы на руках, я перебирал в памяти эпизоды, по которым этот хмырь мог проходить. Не вспомнил, но руки освободил. К тому моменту, когда машина остановилась, я успел справится и с верёвками на ногах. Единственное, чего не ожидал, так это того, что он вёз меня убивать. Зачем тогда вообще морочиться с багажником было? Пырнул бы ножом, когда я ему провода к аккумулятору цеплял и делов, – при этих словах Сашка закашлялся, и попросил подложить ему под спину вторую подушку.
– С чего ты взял, что он вёз тебя убивать? – спросила я, аккуратно поправляя Сашкино ложе. – Он что сказал об этом?
– В том-то и дело, что нет, но привёз он меня в лес – это первое. И второе, когда урод поднял багажник, нож у него уже был наготове. Для того, чтобы поговорить не нужен ни лес, ни нож. Нет, у него не было никаких претензий, просто злость. За что ему на меня злиться? За кого он мстил? – в слух рассуждал Сашка, уставившись в стену. – Ноги растут из какого-то старого дела, больше не откуда. Тысяча процентов. Не обязательно, что он сам обвиняемым проходил, вполне может быть брат или сват. Завтра ко мне следователь придёт, вот и будим с ним гадать на кофейной гуще…
– Саш, а почему во дворе моего дома твоего авто не оказалось? Если он тебя к себе в машину сунул, то твою оставить должен был. А он не оставил, иначе бы я её заметила. Тачка у тебя приметная и в глаза бросается. Куда же он её дел? – о возникших у меня неприятностях, Сашке я решила не рассказывать. Хватит с него и мстителя, а со своими проблемами я и сама разберусь, не маленькая.
– Да чёрт его знает… Тачку новую куплю, это всего лишь железо. Жизнь не купить, а тачку запросто.
– Заканчивайте, – проговорила постовая медсестра, всунувшись наполовину в палату. – Сейчас зав отделения здесь будет, так что поживее, – закончила она, и закрыла за собой дверь.
– Малышка, я чего попросил позвонить-то. Езжай к моей бабуле, адрес я тебе сейчас напишу. А бабуле позвоню с твоего мобильного. И будь аккуратна, дело своё мститель не доделал, так что не удивлюсь, если за тебя возьмётся. Ведь караулил он меня у твоего подъезда, а значит следил за мной, – торопливо проговорил Сашка, сжав до боли мою ладонь, и пытаясь заглянуть в глаза.
– Саш, не надо сейчас бабушке звонить, ночь на дворе. Ты её только перепугаешь до чёртиков, – убеждала я его, а сама в этот момент думала о том, что к старушке могу запросто своего соглядатая привести. Нда, дела. – Я лучше, если ты переживаешь, сниму гостиницу, там же в Обнинске. А завтра сама к ней съезжу и её к тебе в гости привезу. Хотя нет, к тебе больше не пустят, пока в обычную палату не переведут. Тогда просто для твоего спокойствия в Обнинской гостинице поживу. А тебе свой мобильный телефон для связи оставлю. Себе же завтра новый куплю и перезвоню. Кстати, а почему ты мне на домашний попросил позвонить, и куда делся твой мобильный?
– Малыш, ты издеваешься? Я не знаю куда машина делась, а ты про мобилу спрашиваешь, – обиженно проговорил он. – На домашний номер у тебя совсем лёгкий, вот я его и запомнил.
– А когда ты свой мобильный потерял? До того, как в багажнике оказался или после? – спросила я, а в голове моей уже начал складываться пазл. Если до, то сообщения о расставании и всякие гадости мне отправлял не он. Даже если и после, всё равно не Сашка, потому что к тому времени, как я стала названивать на его мобильник, он уже лежал подключённый к аппаратам в этой палате или был на операционном столе, но никак не СМСки мне строчил. А мститель, как выясняется у нас с юмором. Чего от такого дальше ждать, один Бог знает…
– Да какая разница? – в недоумении уставился на меня мой любимый.
– Абсолютно никакой, – проговорила я, и положила на тумбочку свой мобильный. – Позвоню завтра в десять утра. Я тебя люблю и буду аккуратна, обещаю, – чмокнув Сашку в щёку, я выскочила за дверь и припустила к выходу, пока постовая медсестра не подняла крик. Оставив халат, где договаривались, я спустилась по лестнице вниз, и выйдя из здания больницы, закурила. В голове настойчиво вертелась какая-то мысль, но не могла сформироваться. Я чувствовала себя как собака ищейка, напавшая на след. Что же я упустила?
Подойдя к своей машине, я уже собиралась садиться, когда услышала голос из темноты…
– Девушка, постойте, помогите, а то я тут окочурюсь. Мороз минус двадцать, а у меня машина сдохла. Прикурите? – проговорил мужчина, подходя ближе. – Она вон там стоит, – махнул он рукой в сторону поворота.
– Обязательно, провода только возьму, – проговорила я, склоняясь к открытому багажнику.
«Он попросил помочь, прикурить его машину, которая стояла за домом,» – всплыло в памяти. Я схватила попавшийся под руку молоток, собираясь хорошенько приложить им просителя, и в этот момент на моё лицо легла какая-то тряпка с резким запахом, после чего свет потух.
Осознание того, что я где-то в подвале пришло не сразу, сначала я подумала, что это просто стемнело за окном. Но судя по темноте, царящей в помещении, окон здесь быть не могло. Запах сырости и дикий холод. Пол… Я лежу на бетонном полу, а руки с ногами связаны. Ни зимней куртки, ни шапки с шарфом, ни даже сапог на мне не оказалось. В подвале было очень холодно, и я успела промёрзнуть до костей. Голова разрывалась от боли. Казалось, что ещё чуть-чуть и она лопнет, как перезревший арбуз. Но хуже боли была тошнота. Она накатывала меня волнами, то усиливаясь, то отпуская. Рядом кто-то завозился.
– Сашка, это ты? – с надеждой спросила я. Каким образом я собиралась оказаться в его палате, не знаю, но почувствовав чьё-то присутствие, была этому рада. Как же я глупая курица не поняла, что это тот же самый мститель? Он даже просьбу свою не стал менять…
– Сашка, это ты! – услышала я и по моей спине побежали мурашки. Спутать я не могла, это был голос Вальки. Значит меня уже нет… Или мне просто почудилось? А может вообще всё что сейчас происходит, сон? Тогда уж кошмар. Либо всё куда проще и это глюки. Если в стенке видишь люк, не пугайся – это глюк. Так и у меня. Правда глюк я пока не вижу, а только слышу. В моей голове всё перемешалось…
