Неудивительно, что Гитлер, едва придя к власти, запретил фильмы Чаплина к показу в Германии! Сходство между двумя персонажами (напоминаю, почти двойниками) по-настоящему смешно, особенно когда оно проявляется в одинаково-деревянной жестикуляции. Поэтому стоит ли удивляться, что профашистские авторы вроде Уиндема Льюиса и Роя Кэмпбелла всегда нападали на Чаплина с поистине безудержной ненавистью. Всякому, кто верит в суперменов, близкое сходство величайшего из них и нелепого маленького подкидыша-еврея, готового в любой момент угодить в ведро с известковым раствором, должно показаться настоящей катастрофой. Даже если это соответствует действительности, такой факт следует всячески скрывать. Но к счастью, скрыть не удается, и для любого зрителя этого фильма очарование политики, основанной на силе, хоть немного потускнеет.
Будь у нашего правительства чуть больше воображения, оно бы оказало «Великому диктатору» мощную финансовую поддержку и приложило все усилия к тому, чтобы хоть несколько копий фильма были доставлены в Германию, право, это не за пределами человеческих возможностей. Ну а пока он демонстрируется в трех кинотеатрах Уэст-Энда, где билеты продаются по ценам, не доступным большинству людей. И хоть критические отклики на фильм, наверное, окажутся противоречивыми, можно, думаю, смело предположить, что он будет пользоваться заслуженным успехом во всей стране. Помимо самого Чаплина в картине прекрасно играют Джек Оуки, Генри Дэниэлл (в роли Геббельса), Морис Москович и неотразимо привлекательная Полетт Годар.
«Тайм энд тайд», 21 декабря 1940 г.
Ф. Ф. Хайек, «Дорога к рабству». К. Зиллиакус, «В Зеркале прошлого»
Прочитанные параллельно, две эти книги могут вызвать уныние. Первая из них – страстная защита капитализма, построенного на принципе laissez-faire
[87]. Другая – еще более яростное его опровержение. До известной степени оба автора пребывают в пределах одного и того же пространства, оба часто ссылаются на одни и те же авторитеты и даже отталкиваются от одной и той же предпосылки, то есть исходят из того, что западная цивилизация предполагает святость человеческого индивида. При этом оба убеждены, что концепция оппонента ведет прямиком к рабству, и самое тревожное заключается в том, что, возможно, и тот и другой правы.
Думается, из этих двух работ книга профессора Хайека представляет большую ценность хотя бы потому, что развиваемые им идеи не так популярны в настоящее время, как идеи мистера Зиллиакуса. Говоря коротко, ключевая мысль профессора Хайека заключается в том, что социализм с неизбежностью ведет к деспотии и что нацистам удалось добиться в Германии успеха, потому что социалисты уже проделали для них большую часть работы, особенно работы интеллектуальной, направленной на то, чтобы ослабить стремление людей к свободе. Подчиняя все и вся контролю со стороны государства, социализм с неизбежностью отдает власть узкому кругу бюрократов, практически всегда состоящему из тех, кто жаждет власти ради власти и готов пойти на все, лишь бы ее удержать. Британия, утверждает он, идет ныне тем же путем, что и Германия: рулит левая интеллигенция, а партия тори успешно ей ассистирует. Единственное спасение заключается в возврате к внеплановой экономике, свободной конкуренции и упоре более на свободу, нежели на безопасность.
В отрицательной части тезиса профессора Хайека заключена большая доля истины. Никогда нелишне повторить – тем более что повторяют куда реже, чем нужно бы, что коллективизм – это вовсе не органическая демократия, напротив, он наделяет тираническое меньшинство такой властью, о какой испанская инквизиция даже не мечтала.
Думается, профессор Хайек прав и в том смысле, что интеллектуалы в нашей стране склонны к тоталитарному стилю мышления больше, нежели обычные граждане. Но он не видит или не готов признать, что возврат к «свободной» конкуренции означает для огромной массы людей тиранию, быть может, худшую – ибо более безответственную, – чем тирания Государства. Беда с конкуренцией состоит в том, что ее всегда кто-нибудь выигрывает. Профессор Хайек отрицает, что свободный капитализм с неизбежностью ведет к монополии, но на практике он именно к ней и привел, и поскольку подавляющее большинство людей готово принять государственные регламенты гораздо охотнее, чем повторяющиеся кризисы и безработицу, дрейф в сторону капитализма, – если только голос народа имеет какое-либо значение в этом деле, – будет продолжаться.
Мощное и хорошо документированное наступление мистера Зиллиакуса на империализм и политику силы основывается главным образом на обзоре событий, которые привели к двум мировым войнам. К сожалению, страсть, с которой он обличает войну 1914 года, заставляет задаться вопросом, на каком основании он выступает в поддержку войны нынешней. Пересказав мерзкую историю тайных договоров и финансовых конфликтов, приведших к четырнадцатому году, он приходит к заключению, что заявленные нами военные цели – это ложь и что «мы объявили войну Германии, потому что если она победит в своей войне против Франции и России, то станет владычицей Европы и усилится настолько, что сможет покуситься на британские колонии». А иначе зачем мы ввязались в войну на этот раз? Получается, мы поступили одинаково дурно, став в оппозицию Германии в десятилетие, предшествующее четырнадцатому году, и проводя политику ее умиротворения в тридцатые, и что нам следовало бы прийти с ней к компромиссу в семнадцатом, а вот сейчас такой шаг выглядел бы как измена. Столь же дурно было согласиться в 1915 году на раздел Германии и признать польский вопрос «внутренним делом России»; ну а с течением времени такие же шаги меняют свою моральную окраску.
Но вот что мистер Зиллиакус упускает из виду: войны, независимо от побудительных мотивов их участников, приводят к определенным результатам. Никто не поспорит с тем, что международная политика, проводившаяся начиная с 1870 года, – политика грязная; но из этого не следует, будто лучше было бы позволить немецкой армии завоевать всю Европу. Просто представляется возможным, что иные нынешние закулисные действия, действия довольно неприглядные, как и текущая пропаганда, направленная «против нацизма» (ср.: «против прусского милитаризма»), покажутся довольно неубедительными, скажем, в 1970 году, но, бесспорно, Европе будет лучше, если Гитлер и его приспешники сойдут со сцены.
Так или иначе обе эти книги отражают в сжатой форме стоящие перед нами сегодня проблемы. Капитализм ведет к очередям за пособиями, схваткам за рынки сбыта и войне. Коллективизм ведет к концентрационным лагерям, обожествлению власти и войне. И нет выхода из этого тупика, если плановую экономику не примирить каким-то образом со свободою мысли, а ее можно добиться, лишь возродив в политике понятия добра и зла.
Это – более или менее – осознают оба автора; но поскольку ни один из них не может предложить практического способа достижения цели, впечатление обе книги производят равно удручающее.
«Обсервер», 9 апреля 1944 г.
Джозеф Конрад, «Негр с “Нарцисса”»; «Тайфун»; «Теневая черта»; «Зеркало морей»
Говорят, писатель остается в своей лучшей творческой форме на протяжении пятнадцати лет, и библиография, включенная в репринтное издание сочинений Конрада, осуществленное издательством «Эвримен», кажется, подтверждает это правило. Взлет Конрада пришелся на 1902–1915 годы. В этом промежутке он написал не только «Тайного агента», «Случай» и «Победу», но и целый ряд первоклассных рассказов и повестей, таких как «Юность», «Конец черты», «Фальк» и «Сердце тьмы». К тому же именно в это время он создавал произведения, в которых тема моря не является господствующей.
