Много средств было потрачено на перевооружение. Пехота получила ружья нового образца, обладавшие большей скорострельностью и прицельной дальностью. Солдат начали обучать не только залповой пальбе, но и меткости. Лучшие стрелки получили штуцеры – нарезные ружья.
Поскольку Аракчеев, как и Бонапарт, изначально был артиллеристом, с особенным увлечением он занимался улучшением этого рода войск. Наполеоновская армия славилась своими пушкарями, быстрота и точность которых не раз решала судьбу сражения. Но к 1812 году русская артиллерия стала не хуже. В ней появились новые орудия – менее тяжелые, подвижные, быстро перезаряжаемые. Они позволяли вести огонь ядрами на 2500 метров, а картечью на 500 метров.
И, конечно, первоочередное значение придавалось численному росту армии. Мобилизация тогда проводилась посредством рекрутских наборов. В России того времени насчитывалось 15 миллионов мужчин солдатского возраста. Во время очередного набора обычно призывали по одному новобранцу с пятисот душ, то есть около 30 тысяч человек. Накануне войны таких призывов было несколько, причем в 1811 году взяли по четыре «души» за раз. Новобранцев спешно распределяли по рекрутским депо, обучали, рассылали по полкам.
К началу войны полевая, то есть маневренная армия насчитывала 365 тысяч пехотинцев, 76 тысяч кавалеристов и 40 тысяч артиллеристов при 1600 орудиях – не считая иррегулярных боевых частей (например, казачьей и «инородческой» конницы). Больше войска при тогдашнем состоянии финансов содержать было и невозможно.
В общем, всё, что могли, сделали.
Большая война
Наполеон готовится
Мы видели, с каким напряжением шла к 1812 году Россия. Но деятельно готовился к войне и французский император. В его распоряжении имелись куда более значительные ресурсы.
Во-первых, сама Франция была намного богаче. Ее бюджет на 1811 год составил 950 миллионов франков (франк приблизительно равнялся рублю), то есть в 3,5 раза превышал российский, а военные расходы были больше вчетверо. Население сильно разросшейся Наполеоновской империи, в которую вошли Италия, Испания, Голландия, изрядный кусок Германии, Швейцария и другие территории, дошло до 70 миллионов человек. Это позволяло Наполеону содержать огромную армию. В общей сложности на начало 1812 года в ней числилось 950 тысяч человек. Самые боеспособные части входили в Великую Армию, собранную на востоке для нападения на Россию.
Кроме того, союзниками и сателлитами Наполеона являлись почти все европейские страны, в том числе Австрия и Пруссия, недавно сражавшиеся бок о бок с русскими. По данным современного историка О. Соколова, в нашествии приняли участие четверть миллиона немцев, 80 тысяч поляков, 30 тысяч австрийцев, 30 тысяч итальянцев, плюс испанцы, датчане, швейцарцы и так далее, и так далее.
Историки спорят о точном размере Великой Армии, называя цифры от 450 до 685 тысяч солдат, но известно, что только в главном массиве войск, которым командовал сам император, было 286 тысяч человек. Никогда еще Бонапарт не вел в бой такое количество штыков и сабель.
Для обеспечения этой махины интенданты приготовили почти 8 тысяч повозок с провиантом. В Варшаве был устроен гигантский арсенал, еще несколько менее крупных – в других городах. Ни одна армия со времен Чингисхана не имела столько конского состава – его мобилизовали по всей Европе и набрали 120 тысяч голов. Начало войны в значительной степени зависело от того, когда поднимутся травы и появится подножный корм для верховых и тягловых лошадей, потому что запасти столько фуража было невозможно. (Как мы увидим, в конце концов из-за лошадиного корма Великая Армия и сгинет.)
Русское командование разработало стратегию, основанную на осторожности. Лобового столкновения с грозным полководцем решили избегать, однако рассчитывали выстоять в сражении оборонительном, как при Прейсиш-Эйлау. На первом этапе предполагали отходить, изматывая противника оборонительными боями. Поскольку не было известно, куда именно ударит Бонапарт, разделили полевое войско на три части. Первая армия Барклая-де-Толли (120 тысяч солдат) группировалась в районе Вильно; Вторая армия Багратиона (60 тысяч) находилась южнее, около Гродно; Третья армия Тормасова (45 тысяч) прикрывала Украину. Диспозиция предписывала стянуть все силы и заманить врага на выгодное место, заранее выбранное для битвы: к сильно укрепленному Дрисскому лагерю на Западной Двине.
Природное расположение и фортификационные сооружения Дрисского лагеря действительно были выше всяких похвал. С тыла и флангов позиции прикрывала река. С фронта в несколько ярусов были вырыты окопы и насыпаны редуты. Наступающие французы попадали под перекрестный огонь множества батарей и под залпы удобно расположенной пехоты. Местность вокруг еще и была изрезана оврагами, что затруднило бы атаку знаменитой французской кавалерии.
Автор проекта прусский генштабист Карл Пфуль предусмотрел всё: и стойкость русского солдата в обороне, и прекрасные качества аракчеевской артиллерии, и отсутствие поблизости дорог, что затруднило бы подход французских резервов и транспортировку тяжелых орудий. Пока Наполеон расшибает себе лоб о неприступные позиции, инициативный Багратион наносил бы удары по вражеским коммуникациям.
Императору Наполеону русский план был известен и отлично его устраивал. Если противник соберет все наличные силы в одной точке, войну можно выиграть одним ударом. Тогда не придется затевать длинный, трудный поход вглубь страны. Завоевательных намерений Бонапарт не вынашивал – ему нужно было поступить с Россией, как с Австрией, то есть ослабить и подчинить, а для противовеса на будущее воссоздать польское государство, вернув ему утраченные исторические области.
Оба монарха еще обменивались увещевательно-грозными письмами, но ничто уже не могло предотвратить войны. Формальным поводом стала оккупация французами немецкого княжества Ольденбург, которое находилось под покровительством российского императорского дома. (Со стороны Корсиканца тут, вероятно, имелся и личный мотив: напомню, что сестра царя Екатерина Павловна предпочла выйти замуж не за Наполеона, а за принца Ольденбургского.) Александр сделал по этому поводу резкое заявление, Бонапарт не менее резко ответил… Casus belli, впрочем, не имел значения. Война началась, потому что слишком вески были ее причины, слишком много денег и средств потрачено на подготовку.
«С конца 1811-го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811-го года стягивались силы России, – написано в романе «Война и мир». – 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». С последним утверждением классика можно спорить (люди всю свою историю только и делали, что воевали), но в целом ситуация описана очень точно.
Дрисский лагерь. «Военная энциклопедия». 1912 г.
