Преобразования, устроенные Киселевым, сильно улучшили положение. Во-первых, все государственные крестьяне получили собственную землю. Во-вторых, государство устроило вспомогательные кассы, дававшие хозяевам льготные ссуды, и зерновые склады для экстренной помощи при неурожае (а в конце сороковых недороды случались три года подряд). В-третьих, государственные крестьяне получили зачатки самоуправления – право избирать сельские и волостные управы (хотя на практике выборные считали себя представителями не народа, а начальства). В-четвертых, в деревне начала осуществляться программа первичного образования – создавались крестьянские школы. Правда, масштабы этого просветительства пока были очень скромными: к концу Николаевской эпохи в сельских школах по всей стране насчитывалось только 110 тысяч учеников. Но сравнивать нужно с тем, что было прежде: двадцатью годами ранее в российской деревне грамоте обучалось полторы тысячи детей.
Результаты ограниченной крестьянской реформы сказались сразу же. В этом секторе сельского хозяйства почти совершенно исчезло батрачество, повысились производительность и урожайность. Ощутила разницу и казна. Улучшившееся благосостояние государственных крестьян вдвое сократило объем недоимок, и сбор податей возрос на 20 процентов. Косвенным, но не менее важным последствием было активное включение выходцев из этой среды в торгово-предпринимательскую деятельность.
В жизни частновладельческих крестьян сопоставимых по значению сдвигов не произошло. Правительство лишь сделало несколько шагов в сторону смягчения крепостничества: окончательно прекратило публичные торги людьми, запретило разлучать семьи (что провозглашалось и раньше), а также отбирать у крестьян их земельные участки.
С 1839 года заседал синклит из высших сановников, который должен был придумать, нельзя ли освободить крепостных, не разрушив государственного строя. Этот орган в конспиративных целях именовался «Комитетом о повинностях в казенных имениях западных губерний», все его дискуссии велись в тайне. Граф Киселев предлагал дать крестьянам свободу, но землю оставить за помещиками, которые поделятся ею с бывшими крепостными на правах неотчуждаемой аренды с возможностью дальнейшего выкупа. Другие считали эту осторожную идею слишком радикальной и настаивали, что «увольнение» крестьян должно осуществляться только по согласию помещика.
Наконец после двухлетних споров Комитет выработал компромиссное «Положение об обязанных крестьянах». Крепостных предлагалось освободить, но землей наделять по усмотрению помещиков. Государь сначала начертал на резолюции «Исполнить», а затем свое решение отменил. Всё осталось по-прежнему.
Продажа крепостных. Н.В. Неврев
Аргументация его величества, изложенная в протоколе итогового заседания Комитета, достойна цитирования, ибо отлично передает причину высочайших метаний.
«Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным. Блаженныя памяти император Александр I, в намерениях коего в начале его царствования было даровать свободу крепостным людям, впоследствии сам отклонился от сей мысли, как еще совершенно преждевременной и невозможной в исполнении. Его величество также не изволит никогда на сие решиться, считая, что если время, когда можно будет к тому приступить, вообще весьма еще далеко, то в настоящую эпоху всякий помысел о сем был бы лишь преступным посягательством на общественное спокойствие и благо государства. Пугачевский бунт доказал, до чего может достигнуть буйство черни».
В последующие годы обсуждалось еще несколько проектов освобождения – все с тем же результатом. А после 1848 года, когда в Европе начались революции, любые упоминания о какой бы то ни было свободе окончательно вышли из моды и дискуссии по крестьянскому вопросу прекратились.
Социальные изменения
И все же в социальном смысле эта «подмороженная» эпоха не была статичной. В структуре населения происходили постепенные метаморфозы. Менялись численный состав и общественно-экономическое значение различных групп населения. Появлялись целые прослойки, прежде не существовавшие.
Россия еще только подступалась к промышленной революции, но уже началась трудовая миграция из деревни в зарождающиеся индустриальные центры. За тридцать лет городское население империи выросло в два с лишним раза: с 4,5 % в 1825 году до 9,2 % в середине 1850-х. Увеличилось и количество городов. Раньше их насчитывалось шестьсот, теперь – тысяча. Правда, большинство оставались маленькими, одноэтажными и деревянными. В этом отношении мало что изменилось по сравнению с Александровской эпохой. Зато появился четвертый город-«стотысячник» (кроме Петербурга, Москвы и Варшавы) – быстро развивающаяся Одесса. Но в Европе городское население росло несравнимо быстрей. В 1850 году в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве и Одессе суммарно проживали миллион сто тысяч человек – вдвое меньше, чем в одном тогдашнем Лондоне.
Бывшие посадские, низший городской слой, теперь назывались мещанами. Их было примерно 4 миллиона, две трети всех горожан. Мещане платили подушную подать, поставляли рекрутов, могли быть подвергнуты порке и привлечены к отбыванию трудовых повинностей.
Купцы играют в шашки. И.С. Дощенников
Купеческое сословие оставалось немногочисленным – всего 180 тысяч человек. Делилось оно на три гильдии. Подушной налог купцы не платили и от телесных наказаний были освобождены, но эти привилегии стоили денег. За членство в третьей гильдии платили 100 рублей в год, во второй – 800, в первой – 2200. Поэтому три четверти купечества были приписаны к низшему разряду.
Как уже говорилось, более состоятельные представители торгового сословия начинали вкладываться в собственное производство, одновременно становясь промышленниками. Новая группа россиян-предпринимателей пополнялась также за счет предприимчивых помещиков и «торгующих крестьян». Иногда в капиталистов превращались и самородки из числа крепостных, потом выкупая себя у хозяев за немалые деньги. (Например, основатель династии текстильных фабрикантов Савва Морозов заплатил помещику за вольную 17 тысяч – при среднерыночной цене за «душу» в сто рублей.)
Государство, стремившееся распределить всех подданных по ранжирам, пыталось ввести в быстро расширяющемся, важном сословии своего рода «табель о рангах». Крупный фабрикант и коммерсант мог получить звание мануфактур-советника или коммерции советника. Но это были личные отличия, к тому же предназначенные только для предпринимателей. Однако сословная империя нуждалась в фиксации всего промежуточного сословия, образовавшегося между народной массой и элитой. Для «среднего класса», к которому также причислялись чиновники невысоких рангов, образованные люди недворянского происхождения и дети священников, вводятся два «состояния»: личное и потомственное почетное гражданство. Почетные граждане получали те же права, что купечество старших гильдий. Поначалу к этой категории было причислено всего несколько тысяч человек, но с развитием капитализма и постепенным распространением образования количество почетных граждан будет увеличиваться. К концу девятнадцатого столетия их станет несколько сот тысяч.
