Сейчас нужно было во что бы то ни стало выровнять самолет, для чего Эдмон отжал ручку от себя, но с управлением, взятым на пикирование, Falcon 900EX стремительно набирал высоту.
Не понимая, как такое может быть, Эдмон удерживал сайдстик в положении до упора от себя, пока понемногу нос бизнес-джета не стал опускаться и на основном пилотажном дисплее пространственного положения самолета показалась горизонтальная планка авиагоризонта. Однако, как только ему удавалось задержать бизнес-джет в горизонтальном положении, самолет тут же попадал в следующий восходящий поток и ракетой взмывал в небо. Тогда снова приходилось отжимать ручку от себя, но вопреки всем законам аэродинамики самолет, вместо того чтобы резко нырнуть вниз, упрямо продолжал ползти вверх. Сильный восходящий поток грозового облака поднимал бизнес-джет с такой скоростью, что самолет мог рассыпаться от перегрузки, при этом на дисплее отображалось катастрофическое падение скорости, несмотря на то что двигатели работали на полную мощность.
Неожиданно для Эдмона нос самолета вдруг резко клюнул вниз и машина из режима кабрирования сразу же перешла в отвесное пикирование, что дало большую отрицательную нагрузку, и от сильного прилива крови у него потемнело в глазах. Тем не менее он среагировал почти мгновенно и потянул сайдстик на себя, но воздушная скорость
[1] продолжала угрожающе нарастать, а крылья и фюзеляж начали сильно вибрировать, словно по ним пробегали судороги. Когда он наконец догадался убрать газ – перевел находящиеся между креслами пилотов рычаги управления двигателями назад в положение «малый газ», самолет стал выходить из пикирования. Выровнять по авиагоризонту самолет было теперь делом нескольких секунд, после чего он сразу подал рычаги управления двигателями вперед, установив их на максимальную тягу.
И хотя самолет по-прежнему трясло и подбрасывало из-за сильной турбулентности, а вокруг полыхали молнии, все это казалось ему уже пустяком. Главное, что полет стабилизировался, и Эдмон мог теперь в относительно спокойной обстановке рассмотреть кнопки на козырьке приборной доски, где находилась панель управления автопилотом. Догадаться о назначении тумблеров, обозначенных как AP-1 и AP-2, мог бы и ребенок, и Эдмон уверенно нажал тумблер AP-1, и тут же загорелся зеленый индикатор. Убедившись, что самолет под контролем автопилота, он облегченно вздохнул – болтанка заметно уменьшилась, а потом и совсем прекратилась. Еще через десять минут полета густая облачность резко оборвалась и Эдмон увидел впереди усеянный звездами черный бархат неба. Гроза выплюнула наконец-то из своих недр многострадальную машину.
Теперь можно было позаботиться и о Марине. Покидая кабину, он еще раз проверил работу радиостанции, но связь с землей по-прежнему отсутствовала.
Вернувшись в салон, Эдмон сообщил ей, что оба пилота и стюард спят мертвым сном и неизвестно, когда проснутся. После всех кульбитов, которые Марине пришлось только что пережить, она была еле живая, и до нее не сразу дошло, чем это им грозит.
– Я не поняла, а с чего это они вдруг всем экипажем спать улеглись? – недоуменно спросила она.
– Не знаю, – пожал плечами он. – Похоже на отравление каким-то сильнодействующим снотворным типа клофелина. А что там с ними на самом деле произошло, вскрытие, как говорится, покажет.
– Что, все настолько плохо, что они могут умереть? – ужаснулась она. – Но кто же тогда посадит наш самолет?!
– Если в ближайшие пару часов пилоты не очнутся, то нам придется это сделать самим…
Произнесенные Эдмоном слова повисли в воздухе, и по мере того, как их смысл доходил до сознания Марины, они молча смотрели друг на друга. Она выдержала его взгляд, восприняв все недосказанное им как совет готовиться к самому худшему. Ведь шансы человека, никогда не летавшего на самолетах, посадить пассажирский реактивный лайнер очень ничтожны.
– А мы сможем посадить эту махину?! – удрученно спросила она.
– Сможем, – уверенно ответил он. – В компьютерных играх я самолеты почти всегда успешно сажал. А в нашем случае это лучше будет сделать где-нибудь в пустыне, а не в аэропорту Сан-Сити.
– Это хорошо, что у тебя есть хоть какие-то навыки. А почему ты полагаешь, что посадить самолет в пустыне нам будет легче, чем в аэропорту, который специально для этого предназначен?
– Если на земле узнают, что наш самолет остался без пилотов, посадку в аэропорту нам никто не разрешит. Хуже того! Нас, скорее всего, собьют еще на подлете к Сан-Сити.
– Как это собьют? За что? Мы же не террористы там какие-то! – возмущенно заметила она.
– Для наземного диспетчера наш самолет без пилота – неуправляемый реактивный снаряд, который проще сбить средствами ПВО, чем подвергать город опасности. Поэтому для всех будет лучше, если мы попытаемся совершить жесткую посадку в какой-нибудь безлюдной местности. В пустыне мы никого, кроме самих себя, хотя бы не угробим, – мрачно усмехнулся он.
– Утешил, называется!
– Ну, извини, если я что-то не так сказал.
– Да все ты правильно сказал, – признала она. – Только я все же надеюсь на то, что наши пилоты скоро проснутся и благополучно посадят самолет в аэропорту Сан-Сити. Как думаешь, их специально кто-то усыпил или они сами чем-то случайно отравились?
– Что-то я не верю в такие случайности. Уж очень все это похоже на диверсию. Подсыпать экипажу лошадиную дозу снотворного можно только с одной целью – чтобы самолет не долетел до места назначения.
– Но кто это мог сделать? Во время полета пилотов обслуживал только наш бортпроводник, который и сам вырубился от этого снотворного. Значит, – заключила Марина, – он был уверен, что еда и напитки на борту нашего бизнес-джета, как всегда, высшего качества.
– Пока что мне пришла в голову только одна версия – кто-то из членов экипажа мог решиться таким оригинальным способом покончить жизнь самоубийством, – предположил он.
– Угробить целый самолет с людьми ради самоубийства? Да нет. Такого не может быть!
– У нас все может. Короче, если мы не хотим, чтобы наш самолет разбился, нам нужно будет самим его как-то посадить. Так что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Ну, тогда чего мы здесь с тобой сидим? Пошли в кабину! – решительно сказала она.
Пройдя с Эдмоном в кабину, Марина сама убедилась в том, что пилоты и бортпроводник абсолютно недееспособны, и если бы не их ровное дыхание, можно было подумать, что все они мертвы. Она помогла Эдмону перетащить отключившихся пилотов в конец салона, где находилась зона отдыха с двумя кожаными диванами. Спавшего же на полу стюарда Эдмон усадил в кресло бортпроводника, расположенное рядом с кабиной экипажа.
Затянув покрепче привязные ремни, чтобы дрыхнувший без задних ног Денис не свалился с сиденья, Эдмон с чувством выполненного долга вернулся в кабину.
