Однако и поездки с Альбиной долго не приносили никаких новостей. В несколько рыбацких хозяйств они проехали посуху, а потом наняли моторный баркас, чтобы добираться до них шхерными путями. Время между тем шло, начался последний месяц лета 1917 года.
Как-то утром молчаливый финн-шкипер в очередной раз вывел их баркас из порта и направил в шхеры. Впереди один за другим открывались многочисленные острова, рассыпанные вдоль берега по северу Финского залива. Утреннее небо расцветилось всеми оттенками алого, что предвещало ветреную погоду. Шкипер мотнул головой, указывая на небо, и сдержано предупредил женщин:
— Будет ветер…
Альбина, не раз ходившая с мужем на парусной лодке по шхерам, объяснила спутнице, что бояться ветра не стоит, потому что между островами существует множество морских путей, следуя которыми, можно и не почувствовать качку от разгулявшихся за островами волн. В утренние часы, пока погода оставалась безветренной, баркас ходко проскочил открытое пространство и оказался в проливе между двумя островами. Фарватер проходил вблизи одного из них, и глазам путешественниц открылся его удивительный природный ландшафт. Большая часть острова была покрыта зарослями низкорослого можжевельника, кое-где перерезанного широкими пешеходными тропками. Среди вечнозеленого кустарникового поля возвышался красноватый гранитный утес, а у основания каменного великана возле маленькой гавани раскинулись, как сказочные, домишки рыбацкого селения.
Кристина встрепенулась, будто от внутреннего толчка, и с явной надеждой в голосе предложила зайти в гаваньку, чтобы продолжить поиски именно на этом острове. Альбина согласилась и показала шкиперу, где нужно высадить их на берег.
Едва путешественницы ступили на влажный от набегающих волн песок, как увидели, что недалеко от берега под стройной сосной насыпан земляной холмик. Подойдя ближе, они поняли, что перед ними — могила, едва поросшая травкой. В головах холмика стоял православный крест, под ним лежала русская морская фуражка. Обе одновременно повернули головы и встретились взглядами, в глазах застыл откровенный ужас… Словно загипнотизированные, женщины застыли у невысокого холмика. Мысли были только об одном: возможно, эта безымянная могила и черная фуражка — все, что осталось от Ильи Ивановича, которого не удалось застать живым. Альбина подняла фуражку, посмотрела на ее подкладку, где военные обычно подписывают головные уборы. На ткани виднелись полустёртые буквы: «…ЬЦОВЪ».
Кристина пришла в себя от плача подруги.
— Погоди, не реви, — тихо сказала она. — Давай все же найдем хозяев хутора и выясним, чья здесь могила и что они знают о Стрельцове.
Альбина, всхлипывая, вытерла слезы платочком, слегка припудрила лицо и поспешила за подругой, придерживая руками длинную юбку.
Издали селение казалось тихим и безлюдным. Но вскоре послышался лай собаки, а у деревянных шестов, где сушились развешанные рыболовные сети, показался пожилой человек, который сидел на пенечке и сосредоточенно вязал новую снасть. Кристина остановилась поодаль, а Альбина пошла поговорить с рыбаком.
Кристина боялась делать какие-либо предположения, поэтому отрешенно наблюдала за разговором со стороны. Она не слышала ни одного слова, только видела, что Альбина о чем-то спрашивала, показывала рукой на могилу, а пожилой финн сначала молча слушал женщину, потом пожал плечами, что-то ответил и кивнул головой в сторону жилых домов. Поговорив минут десять, Альбина задумчиво вернулась к подруге. Кристина опустила глаза, повернула голову к могиле и произнесла только одно слово:
— Стрельцов?
Альбина также односложно ответила:
— Не знаю…
Потом рассказала все, что уяснила для себя в разговоре с пожилым финном:
— Он говорит, что зимой вдвоем с сыном ходил в залив на лов рыбы, когда пошли первые косяки корюшки. Неподалеку мимо их лодки в сторону Пиетари, так финны называют Петроград, прошел пароход, который вдруг озарился ярким шаром взрыва и в громовом раскате исчез с поверхности. Рыбаки направили лодку к месту трагедии и через несколько минут втащили к себе двух барахтавшихся в воде людей. Старик говорит, что еле успели, оба вот-вот должны были пойти на дно вслед за пароходом.
Альбина замолчала и тяжело вздохнула. Напряженно слушавшая рассказ, Кристина взмолилась:
— Матка Боска! Продолжай, не томи душу, прошу тебя!
— Слушай дальше. Рыбаки привезли спасенных к себе на хутор. У одного была открытая рана на голове, другой оказался контужен. Кто они такие, рыбаки узнать не смогли: документов при них не нашлось, сами они почти не разговаривали, потому что большее время пребывали в беспамятстве. О спасенных не стали никому рассказывать, потому что не знали, кто это и выживут ли они. В июне Бог прибрал одного из спасенных, того, который был ранен в голову. Его похоронили в этой могиле и положили возле креста фуражку, которую подобрали в воде на месте гибели парохода.
— Альбина, а что со вторым, где он?
— Второй жив, он моложе и покрепче оказался, пошел вроде бы на поправку, но вдруг у него началась горячка, и финн говорит, что этот тоже не жилец. Он лежит в том доме, что стоит поближе к утесу. Жена рыбака пытается выходить его отварами лечебных трав.
Кристина вздохнула, перекрестилась и неожиданно спокойным голосом сказала:
— Ну что же. Похоже, что мы нашли того, кого искали. Сердце мне подсказывает, что рыбаки спасли именно Стрельцова и какого-то моряка с его парохода. Если бы мы приехали на этот остров сразу после начала поисков, застали бы в живых обоих. Пойдем в дом, посмотрим…
Скорым шагом подруги подошли к указанному рыбаком дому. Перед входом сидела пожилая женщина и что-то толкла фарфоровым пестиком в глубокой миске. Без всякого удивления она взглянула на гостей.
Подошедшие поздоровались, хозяйка жестом пригласила их пройти в дом и приветствовала по-фински:
— Терве!
В полутемной комнате на кровати лежал изможденный человек с длинными седыми волосами и давно не стриженными бородой и усами. Почувствовав, что кто-то вошел, он со слабым стоном сказал по-русски:
— Пить…
— У него, видимо, жар, — сказала Кристина, взяла со стола ковшик с водой и подошла попоить больного.
Тот сделал несколько глотков и откинул голову на подушку. Кристина повернулась к подруге, из глаз ее текли слезы.
— Это — Стрельцов. Мы наконец нашли его!
На импровизированных носилках, которые рыбак смастерил из стволов тонких березок и одеяла, они вчетвером отнесли больного к баркасу. Ноша не была тяжелой. Хозяйка по-фински сказала Альбине, что ждала их приезда, потому что кто-то из соседей недавно говорил сыну о русских женщинах, разыскивающих по прибрежным хуторам спасенного из воды моряка. Хорошо, что его можно отвезти в город, где врачи лекарствами смогут выходить его.
Когда носилки погрузили в баркас, Кристина поблагодарила пожилую чету за то, что спасли людей из воды и старались вернуть к жизни. Она протянула деньги, но рыбак отвел ее руку и что-то сказал. Альбина перевела:
