Тихонов не на шутку встревожился:
— Полностью возлагаю ответственность на себя. Надо было страховать вас во всех случаях. Срочно поставлю задачу нашим судомеханикам, чтобы вышли на катерах в море и устроили показательный пожар со скандалом для привлечения внимания не в меру любопытных глаз к этому происшествию.
— Да, это не будет лишним.
— Как вы выкрутитесь из истории с убитым абверовцем? Его должны искать, а следы могут привести к вам.
— Вряд ли ко мне. Свидетелей того, что он пришел на встречу со мной нет. Я утверждаю, что не виделся с этим Дитрихом, и меня никто не сможет опровергнуть. Уверен, что он пошел выбивать из меня признание, не поставив никого в известность. Поэтому и напился для храбрости. В ведомстве Канариса знают, что Дитрих любил выпить, иногда мог переборщить. На всякий случай, если машину, затопленную под обрывом, найдут, то получат картину убийства с целью ограбления. Мы с Сильвией забрали ценные вещи и документы. Даже вентилятор из салона выдернули. Все, изъятое у фашиста, потом уничтожили. Так что, на мой взгляд, у Канариса ко мне не должно быть вопросов в связи с исчезновением его офицера.
— Что же, будем на это надеяться. Но следует усилить бдительность и временно прекратить сеансы радиосвязи с Центром. Пройдет шум из-за этого Дитриха, тогда продолжим работу.
— Хорошо. Когда мы можем увидеться в следующий раз?
— Пока не могу сказать. Меня предупредили, что срок моей двухлетней командировки заканчивается. Из Советского Союза кто-то должен приехать мне на смену, а я вернусь в Москву. Когда наступит ясность в этом вопросе, я вам сообщу.
Но сообщить разведчику о своем отъезде Тихонов не успел. В начале июня 1938 года его вызвал генерал Григорович, точнее, главный военный советник комкор Штерн, занявший этот пост после окончания командировки Берзина, и дал указание убыть в СССР вместе с группой летчиков и танкистов, возвращавшихся на родину. Тихонов объяснил, что он прибыл в Испанию по иностранным документам и у него нет советского паспорта. Соответственно, официально с группой советских граждан ехать через Францию ему нельзя. Штерн велел быстро собираться и ехать самостоятельно по легендным документам. На вопрос, кто его заменит в Испании, комкор сказал, что пока никого из Москвы не прислали. Вероятно, новый сотрудник разведки прибудет позже.
Не находя смысла в такой спешке, Тихонов с сомнением пожал плечами, но вынужден был выполнить указание главного военного советника.
2
Поездка Тихонова через Италию и Германию в Москву заняла несколько дней. Пока возвращавшиеся домой летчики и танкисты ожидали на границе французские визы и пили шампанское за победу советского оружия в Испании, Владимир Константинович пассажирским пароходом из Барселоны прибыл в Неаполь, а потом поездами Рим — Берлин и Берлин — Москва очень скоро оказался в Советском Союзе.
Летняя Москва выглядела прекрасно, но в ее облике что-то изменилось, почувствовал Тихонов, глядя из окна троллейбуса на открывавшуюся взгляду широкую улицу Горького. Как будто повзрослела столица молодого государства. Праздного люда на тротуарах стало меньше, чем прежде. Суровые плакаты «Будь бдителен!», «Разоблачи шпиона!» висели на многих домах.
Без военной формы, в светлом итальянском костюме Тихонов появился в огромном здании на улице Знаменка, где размещалось Разведывательное управление Красной Армии. С пропускного пункта дежурный офицер проводил его в приемную начальника Управления. Пока поднимались по лестнице и шли по коридорам, шаги гулко звучали в тишине, навстречу им никто не встретился: помещения будто вымерли. Лишь возле приемной мелькнуло знакомое лицо немолодой сотрудницы из машинописного бюро. Но женщина, увидев одного из старожилов Управления, быстро отвела взгляд и юркнула в дверь ближайшего кабинета. «Запуганные они тут все, что ли?» — отметил Тихонов с удивлением.
В приемной незнакомый помощник начальника Управления со шпалой капитана в петлицах записал данные документов и исчез за массивной дубовой дверью.
— Семен Григорьевич Гендин готов вас принять, — четко произнес он, вернувшись в приемную. — Можете пройти в кабинет.
Услышав незнакомую фамилию, Тихонов машинально взглянул на табличку возле двери. На ней золотыми буквами значилась должность владельца кабинета: «Начальник Управления». Ошибки быть не могло: кабинет тот же, но хозяин — другой.
В кабинете позади стола возле висевшей на стене карты мира шагал, поскрипывая сапогами, высокий военный с петлицами старшего майора госбезопасности.
Тихонов представился и поздоровался. Гендин кивнул в ответ и сказал:
— Садитесь, товарищ Тихонов! Доложите о результатах командировки. Только кратко.
Разведчик в нескольких предложениях обрисовал характер своей деятельности в Испании, делая акцент на том, какие задачи он выполнял по указанию главного военного советника. Интуиция подсказывала ему, что не стоит докладывать новому начальнику Управления, пока чужому для него человеку, сведения о работе в Испании «Ферзя» и радистки Сильвии Лопес, действовавшей под псевдонимом «Аврора». Тихонов тщательно оберегал безопасность этих людей и не был сторонником того, чтобы сообщениями об их успехах поднимать свой авторитет. К тому же, судя по реакции Гендина на доклад, его не интересовали подробности.
Выслушав подчиненного, начальник Управления поблагодарил за работу и, скупо улыбнувшись, сказал:
— Мне выпала приятная миссия вручить вам, товарищ капитан второго ранга, награду Родины, которой вы удостоены за образцовое выполнение задания в заграничной командировке. Через несколько дней из Испании в Москву прибудет очередная группа отличившихся в боях летчиков и танкистов. Награды им будут вручать в Кремле. У нас, разведчиков, работа — негромкая, непубличная, поэтому на государственном уровне принято решение награждать сотрудников разведки здесь, в Управлении. Во-от. От имени Советского правительства я поздравляю вас с высокой оценкой вашей специальной деятельности и награждением орденом Красной Звезды.
Он взял со стола орденскую коробочку, открыл и вручил Тихонову рубиновую звезду. Тот не ожидал такого поворота событий и немного опешил. Но ответил по Уставу:
— Служу трудовому народу!
Потом добавил:
— Готов незамедлительно приступить к выполнению служебных обязанностей.
Однако Гендин, качнув в знак согласия головой, явно не оценил проявление служебного рвения подчиненным, и как-то рассеянно сказал:
— Пожалуй, прежде всего, вам следует отдохнуть после командировки и восстановиться от последствий ранения. Идите-ка сейчас в отпуск. Проездные документы и путевочку в крымский санаторий командного состава РККА вам нужно получить у начальника нашего административно-хозяйственного отдела майора Деревянко. Ступайте, я вас не задерживаю. Желаю хорошо отдохнуть!
Начальника административно-хозяйственного отдела Кузьму Николаевича Деревянко Тихонов прежде не знал: видимо, майор начал служить в Управлении после его отъезда в Испанию. Поэтому ни о чем расспрашивать не стал, хотя было желание узнать о прежних сослуживцах. Деревянко тоже был молчалив, на посторонние разговоры не отвлекался. Выдал документы, которые отпускнику были положены, да напоследок пожелал хорошего отдыха.
