В Разведупре Тихонова принял не начальник Управления, а председатель партийной комиссии полковой комиссар Белокопытов, оставшийся старшим в Управлении, то есть фактически во всей военной разведке на время отъезда Гендина. Владимир Константинович доложил, что прибыл из отпуска и готов приступить к служебным обязанностям, но не знаком с обстановкой в отделах из-за двухлетнего отсутствия. Ему показалось, что полковой комиссар, недавно переведенный из Главного политического управления (ГлавПУР) РККА для усиления партийного влияния в рядах разведчиков, сам не очень четко ориентировался в функциях отделов. Зато остальными вопросами председатель парткомиссии владел в совершенстве. Полистав какие-то замусоленные тетрадочки, Белокопытов ткнул в одну из них перстом и приказным тоном сообщил:
— Чем вам заниматься дальше, определит партийная комиссия Управления. Заседание состоится в четверг в два часа пополудни. Попрошу не опаздывать!
Дома Тихонов одетый лег на кровать и подумал о том, что в тех условиях, которые сложились сейчас, дойдет до того, что работу с агентурой будут планировать на партийных собраниях. Выругавшись, досадливо крякнул и встал. Налил в блюдце постного масла, посолил, ткнул в него кусочек ржаного хлеба. Понюхал и пожевал. Налил полстакана водки, выпил и закусил хлебом с постным маслом. Потом снова улегся и долго лежал с открытыми глазами, пока не уснул.
На заседании парткомиссии Тихонова ждали Белокопытов и четыре его помощника из числа незнакомых командиров и комиссаров. Надо же, подумал Тихонов, за два года, что меня не было, сменился весь оперативный состав Разведупра. От размышлений его оторвал голос Белокопытова:
— Расскажите, какие вопросы вы решали с врагом народа Берзиным? Какой вред это могло нанести Разведуправлению и всей советской военной разведке?
Тихонова передернуло, будто от удара током, но он упрямо мотнул головой и ответил:
— Берзин был начальником Разведывательного управления Красной Армии, в котором я служу с 1922 года. Как он стал врагом народа, мне неизвестно.
— Да, товарищи, вот она — политическая близорукость. Рядом враг притаился, а опытный разведчик Тихонов не может его распознать. Может быть, от того, что в партию его рекомендовал враг народа Раскольников?
— Раскольников тоже стал врагом народа? — искренне удивился Владимир Константинович.
— Представьте себе, удрал за границу ваш Раскольников! Враг народа и невозвращенец, осужденный советским судом заочно. Товарищи, прошу высказываться, какие будут мнения в отношении члена ВКП(б) с 1920 года Тихонова?
Батальонный комиссар, обладатель длинных кавалерийских усов и обритого наголо черепа, с выраженным южнорусским акцентом прогудел басом:
— Хнать таких с партии надо! Какой же он коммунист?
Чувство самосохранения заставило Тихонова защищаться:
— Меня в партию принимали в Гражданскую на Южном фронте! Рекомендовал не только Раскольников, но и видный партийный работник Лариса Михайловна Рейснер. Утверждал решение собрания сам товарищ Киров.
Молодой майор с тонким нервным лицом, похожий на кабинетного ученого, воскликнул:
— Вы, пожалуйста, не смешивайте в одну компанию ушедших из жизни пламенных революционеров и врагов народа. Правильно товарищ Белокопытов отметил: страдаете политической близорукостью, товарищ Тихонов. Если только здесь нет злого умысла. Я тоже считаю, что следует настаивать на исключении капитана второго ранга Тихонова из рядов партии Ленина и Сталина.
Председатель парткомиссии подвел итог заседания:
— Мы будем рекомендовать партийному собранию Управления разобрать на собрании ваше персональное дело. О его дате вас известят завтра. От служебной деятельности вы временно отстранены до завершения партийного расследования в отношении вас.
Тихонов медленно шел по коридору к выходу из Управления в мрачных раздумьях. Положение оказалось незавидным: Раскольников и Берзин объявлены врагами народа, многие сотрудники Разведупра исчезли, то есть, скорее всего, арестованы тоже как враги народа. Он служил с ними, являлся подчиненным Берзина, соответственно имел со всеми служебные и неслужебные контакты. Такие же «бдительные» люди, как члены парткомиссии, предъявят обвинение, мол, был связан с врагами, поэтому и сам стал врагом. Совместную службу с Раскольниковым припомнят и рекомендацию в партию, потом так вывернут дело, что ему несдобровать. Вслед за исключением из партии последует арест и обвинения в том, чего не совершал. Он был чист перед законом и перед своей страной, но в условиях повсеместной борьбы с врагами народа невиновность доказать будет сложно. Хорошо, что мать, Наташа и Павлик находятся далеко от Москвы, до них непросто дотянуться. А у него, видать, судьба такая: не поставили к стенке в 1918 году, когда расправлялись с офицерами, значит, тяжкий жребий настигнет в 1938-м. Прошедшие двадцать лет можно считать подарком судьбы!
Тихонов отворил тяжелую дубовую дверь и вышел на улицу. Еще светило солнце, но августовский день заканчивался. Рядом с подъездом стояла черная машина, около которой в напряженном ожидании топтались трое сотрудников НКВД. «Вот эти приехали за мной», — догадался Владимир Константинович.
Прозвучали команды:
— Предъявите документы!
— Капитан второго ранга Тихонов, вы задержаны!
— Пройдите в машину!
Очень быстро машина оказалась в тюремном дворе, Тихонова под охраной завели внутрь здания. Дальше все происходило, будто бы с посторонним человеком: оформили, отобрали документы и ордена, обыскали, сфотографировали анфас и в профиль, отвели в камеру. Он воспринимал происходящее, словно со стороны: видел тюремную камеру, в которой, кроме него, находился пожилой человек в дорогом шерстяном костюме, мятом и испачканном грязью. Слышал матерную брань надзирателей в коридоре. Видел, что трижды в сутки им приносили еду и сосед заставлял его есть, чтобы сохранить силы. Видел, что через несколько дней его повели на допрос. Он все видел, но ни о чем не думал: сознание, видимо, из чувства самосохранения отключилось.
Оно заработало лишь в тот момент, когда в комнату для допросов вошел следователь. Память подсказала Тихонову, что человек, арестовавший его в 1918 году в Адмиралтействе, и следователь, который вел допрос в 1938 году, очень похожи внешне. Факт заставил встрепенуться и организовать самооборону. Следователь расстегнул ворот гимнастерки, закурил и небрежным тоном заявил:
— Мне с тобой, Тихонов, возиться некогда. Без тебя забот невпроворот. Твое дело совершенно ясное: враг народа и невозвращенец Раскольников специально пристроил тебя, бывшего царского офицера, в партию и направил служить в Разведывательное управление Красной Армии, где свил свое паскудное гнездо другой враг народа — Берзин. Вместе с Берзиным ты вредил нашей разведке, вместе плодили шпионов, работавших против Советской Родины. Как сказал товарищ Сталин, в нашу разведку проникли люди, работавшие на Германию, Польшу, Японию. И ты, Тихонов, этому способствовал. Потому что ты сам враг. Вот тебе бумага, пиши признательные показания о том, что ты — террорист. Что ты смотришь на меня? Не хочешь писать?
