Когда они вернулись домой, Сильвия тихо произнесла:
— Прости, Хорхе, у меня случился нервный срыв. У женщин бывает… Все прошло. Постараюсь, чтобы впредь ничего подобного не было, ведь я давно на войне. Не сердись на солдата, пожалуйста, мой командир!
«Ферзь» поцеловал ее, прижал к себе и погладил по спине. На душе у него скребли кошки.
В Москве к полученному донесению отнеслись со всей серьезностью. Нарком ВМФ Кузнецов доложил о нем Сталину, который мгновенно оценил, к чему бы привела английская бомбардировка. Сталин когда-то жил в Баку и прекрасно знал обстановку в городе, где в районе нефтепромыслов земля просто пропитана нефтью, а воздух пронизан ее густым запахом. От взрывов бомб на нефтебазах, трубопроводах и на промыслах произошли бы огромные разрушения и катастрофическое возгорание нефти. Детонация взрывов нефтепродуктов вызвала бы пожар в глубинных скважинах. Последствия для жителей города могли быть непредсказуемыми, нарушилась бы система водоснабжения, и горожане оказались бы в критической ситуации. Страшный пожар, который перекинется на весь город, потушить невозможно. Масштабы бакинской трагедии представлялись безграничными.
Нарком обороны СССР Ворошилов получил указание приложить все силы для защиты Кавказа от возможного нападения. Внимание Ворошилова в тот момент было приковано к Карельскому перешейку, где шли ожесточенные бои Красной Армии с обороняющимися финскими войсками. Несмотря на это, 31 декабря 1939 года был отдан приказ об усилении войск Закавказского военного округа сверх штатов мирного времени за счет призыва военнослужащих запаса. В первых числах января в Баку были передислоцированы части 31-й стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа. Штаб ее перевели из Сталинграда в Ереван. Ситуация на Кавказе оценивалась руководством страны настолько серьезно, что нарком обороны лично совершил поездку по районам прикаспийских нефтедобывающих районов.
В результате его инспекционной поездки и указаний из Москвы на предприятиях Азербайджана силами правительства республики начали формироваться отряды местной противовоздушной обороны. Особое значение уделялось укреплению противопожарной службы объектов нефтедобывающей промышленности.
Для отражения воздушных ударов вероятного противника из западных военных округов в Закавказье были переведены три авиаполка: бомбардировочный и два истребительных.
Конечно, не только от «Ферзя» шли в Москву доклады об агрессивных намерениях Франции и Великобритании в отношении городов Кавказского региона Советского Союза. Весной 1940 года советские разведчики добыли и представили в Центр документы разработанных в Париже и Лондоне, сходных по характеру планов военных операций: английского «MA-6» и его французского аналога «RIP».
Но первым на эту тему пришло донесение от «Ферзя» по данным, добытым в Мадриде «Авророй», хрупкой, но сильной духом женщины.
2
Едва начались боевые действия войск Ленинградского военного округа, в одночасье ставшего Ленинградским фронтом с объявлением Советско-финляндской войны, офицеры центрального аппарата разведки ВМФ в Москве перешли на казарменное положение. В кабинетах командного и оперативного состава поставили походные раскладушки, и работа не останавливалась ни днем, ни ночью. Попасть домой к семьям доводилось редко.
Тихонов к тому времени обзавелся в Москве отдельной квартирой: после рождения в их семье весной второго ребенка, дочки Настеньки, наркомат ВМФ выделил трехкомнатную квартиру в здании, только что построенном на Песчаной улице. Полученное жилье находилось вдали от привычного Арбата, но были и плюсы: недалеко от нового дома уже работала станция метро «Сокол» на Горьковско-Замоскворецкой ветке. Время пути в центр у живших в тех местах москвичей заметно уменьшилось, после того как они перебрались в новенькие вагоны метро из загруженных автобусов и троллейбусов, медленно двигавшихся по Ленинградскому проспекту. Наташа в отсутствие мужа привычно сама справлялась и с уходом за малышкой, и с делами по дому. Старший сын Павел заканчивал учебу в Морском техникуме в Ленинграде и обещал приехать посмотреть новую квартиру, когда сдаст экзамены.
Вспоминать о своих у Тихонова в те дни возможности не было: военная обстановка складывалась непросто. Корабли Краснознаменного Балтийского флота поддерживали боевые действия войск Ленинградского фронта. Моряки высаживали десанты на островах в восточной части Финского залива, стреляли из дальнобойных орудий по укреплениям линии Маннергейма, силами легких катеров и подводных лодок осуществляли блокаду побережья Финляндии. На разведывательном отделе штаба КБФ лежала ответственность по обеспечению боевых действий флота. В сложных условиях зимней войны состоялось боевое крещение советской балтийской разведки. Однако на том этапе она оказалась малоэффективной и не готовой к решению боевой задачи.
В директиве наркома ВМФ от 14 февраля 1940 года отмечалось:
«Неудачные действия КБФ были вызваны, в том числе, и неудовлетворительной разведкой. Флот со своей задачей не справился. Разведка неправильно оценивала обстановку на театре, штаб флота не был обеспечен полными данными по состоянию, дислокации и боевой готовности флота Финляндии. В разведывательный отдел не поступали данные от других видов тактической разведки, а если и поступали, то не анализировались в комплексе. Характерным недочетом явилась оторванность разведки от непосредственного обеспечения боевой деятельности кораблей, соединений применительно к тем задачам, которые придется решать, и к районам театра, в которых придется действовать данному соединению. Разведывательные материалы в мирное время в штабах соединений не накапливались, не систематизировались и не изучались».
У Тихонова вполне хватило опыта, чтобы понять причины неудач разведчиков-балтийцев. Он видел их просчеты с того самого времени, как начал работать в наркомате, но не снимал вины и с себя как работника вышестоящего штаба. Руководители флотской разведки в Москве тоже оказались не на высоте: не позаботились о подготовке кадров для подчиненных частей, не разработали документы по организации разведывательной деятельности в ВМФ, не уделили должного внимания проблемам разведотделов. В результате многих упущений накануне войны не удалось создать дееспособную разведку. Постепенно недостатки осознали все.
Для поддержки подчиненных в Ленинград часто командировали сотрудников центрального аппарата разведки ВМФ. Тихонов поехал в январе 1940 года и пробыл в родном городе два месяца вплоть до окончания войны, которое последовало вслед за подписанием в Москве 12 марта мирного договора между воевавшими странами. В командировке ему пришлось много мотаться с места на место, бывать в зоне боев на Карельском перешейке, на захваченных у финнов территориях, в том числе на островах в Финском заливе, работать в частях радиоразведки Балтийского флота. Он был нередким гостем в разведывательном управлении фронта, где накапливалась исчерпывающая информация о противнике. Со временем он подготовил ответы на все вопросы, поставленные командованием флота на период военных действий. Обидным было то, что оперативно использовать подготовленные данные не пришлось, — пока собирал материалы, война с Финляндией закончилась.
