— Что уж вы, Илья Иванович, о таких крайностях заговорили?
— Мы позже проверим, прав я или нет. Сейчас адмирал знает, что с германским паспортом вы не уйдете от контроля с его стороны. Шведская полиция зафиксирует вас везде, в каком отеле бы вы ни остановились. Чтобы не иметь с ней лишних встреч, думает он, вы будете находиться по указанному адресу. В случае чего он вас всегда там застанет. Вы понимаете, что он посадил вас на кукан, как пойманную рыбу?
— Может, оно и так, но я не возьму в толк, вы-то что предлагаете?
— Я не знал, что Канарис дал вам адрес, поэтому сам на днях подобрал для вас квартиру-убежище. Предлагаю ехать туда сразу и лечь на дно, как говорится у подводников. Тем временем я организую вам шведский паспорт. Не делайте удивленное лицо — этот вопрос решается за деньги. Они, слава Богу, имеются. Чтобы агенты абвера не бросились на ваши поиски, мы поселим в квартире от Канариса знакомого мне старичка-шведа. Он человек больной и нуждающийся, поэтому за скромную плату согласится пожить там, где ему скажут. Если кто-то будет проверять, то убедится, что квартира обитаема, и успокоит адмирала. Тем временем вы не будете с ним связаны, и мы займемся вопросом вашего возвращения в Россию. Эту цель я считаю главной для себя.
— Было бы неплохо, — пробормотал «Ферзь», вспоминая о просьбе Сильвии, но, поправившись, сказал — Мне еще предстоит узнать у Сташевского, пришло ли для меня задание из Центра. Думаю, что на днях придет. Кстати, хотел спросить, как у него в настоящее время организована связь после провала радистки?
Стрельцов пожал плечами и с сомнением в голосе ответил:
— Точно я не интересовался, поскольку мне этого знать не положено, но могу предположить, что у Владимира Арсеньевича имеется связь с резидентурой, которая действует под крышей советского полпредства в Швеции.
«Ферзь» кивнул головой в знак согласия.
Вместе разведчики поехали в квартиру, которую снял Илья Иванович.
— Мой вам совет: отрастите бороду, потому что вы со своим испанским устойчивым загаром похожи в Швеции на краснокожего индейца, — с улыбкой дал рекомендацию Стрельцов перед уходом.
Он появился у «Ферзя» через несколько дней и удивил новостью:
— Встреча со Сташевским не состоится. Сообщение из Центра для вас он передал через тайник, который мы используем для связи друг с другом.
— Почему же не будет встречи?
— Надо знать Владимира Арсеньевича — он матерый конспиратор. Однажды, как я понял, он изложил мне свое кредо: «Уважаемый коллега! В нашем деле все должно быть замарблычено!». Мне не совсем ясна этимология этого странного слова, но идея ясна — то, что он делает, должно быть полностью скрыто от остальных. Поэтому он старается свести к минимуму встречи с теми, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к нелегальной деятельности. И такие привычки помогают в трудные моменты. Когда контрразведка арестовала его радистку «Акму», по отношению к нему не возникло подозрений. Спросите почему? Потому что Сташевский никогда не встречался с «Акмой» лично. На него сложно собрать компрометирующие сведения: доступа к секретным сведениям не имеет, а своей разведывательной группой руководит настолько виртуозно, что никакая полиция не может заподозрить в чем-то недозволенном.
— Понятно. Где сообщение?
— Вот. Распечатайте конверт.
«Ферзь» прочитал шифровку, пожал плечами и сказал:
— Москва ставит задачу дождаться появления Канариса в Стокгольме и принять все меры для его захвата и тайной переправки в СССР с использованием возможностей советского полпредства в Стокгольме.
— Что же, задача вполне логично вытекает из вашей возможности находиться рядом с адмиралом и наедине с ним. Его положение в рейхе ухудшается, поэтому Москва резонно считает, что «Хитрый лис», не желая попасть в клетку в Берлине, конспиративно уйдет в Швецию и здесь угодит в вашу западню. Но задачу поставить проще, чем выполнить ее. Нужно, чтобы совпадали сразу несколько факторов. Ладно, будем следить за обстановкой и действовать в соответствии с ней.
Обстановка резко осложнилась в начале 1944 года. Стрельцов приехал к «Ферзю» и показал местную газету, где печатались сообщения криминальной хроники. В одной из заметок сообщалось о ночном пожаре, произошедшем на днях в квартире на окраине Стокгольма. Адрес места происшествия совпадал с адресом квартиры, которую Канарис снял для проживания «Ферзя». Разведчик впился глазами в строчки, где говорилось, что, по мнению полиции, пожар возник в результате умышленного поджога. В огне погиб человек, который был гражданином Германии.
— Вот так-то, Иоганн. Загубили мы вместе с преступниками безвинную душу, Царствие небесное старику. Взяли грех на душу. С другой стороны, он вас спас, если бы не он, вы бы погибли. Теперь Юрген фон Цише фактически перестал существовать — сгинул в пламени квартирного пожара, — задумчиво изложил факты Илья Иванович.
«Ферзь» встал, прошелся по комнате и сказал:
— Надо помыслить, кто устроил поджог квартиры. Либо Канарис решил избавиться от меня и послал поджигателей, либо противники адмирала взяли след и уничтожают его людей за границей. Про Испанию он мне говорил, а теперь, возможно, и в Швеции началась охота на агентов абвера.
— На мой взгляд, если бы это была работа гестапо или подчиненных Шелленберга, то они такого агента потащили бы к себе для допроса с пристрастием. Их шефу Гиммлеру нужны компрометирующие данные на адмирала. В реальном случае с пожаром дело сделано исподтишка. В Фатерланде никто и не узнает, что уничтожена квартира и ее хозяин-немец, который слишком много знал.
— Вилли сам меня послал сюда, чтобы я мог оказать ему помощь при необходимости. Убить мог бы и в Испании, а в Германии мог бы схватить, когда я в Швецию ехал…
— За полгода многое могло измениться. Тогда были одни планы, теперь — другие. Он понял, что бежать не получится, значит, «коридор» в Швеции не потребуется. Но предположил, что агенты Шелленберга могут вычислить его людей за границей и будут выбивать признание зверскими способами. Взял и тихо отправил своего друга на тот свет, как бы жалеючи. Если вы не забыли, я предупреждал, что Канарис считает вас своей собственностью: будет нужен — позову, не будет — избавлюсь, как от балласта.
— Может быть, может быть. Надо Москву поставить в известность о том, что операция по аресту Канариса теперь не состоится.
4
Шифровку от «Адмирала» с сообщением «Ферзя» о невозможности проведения операции по захвату Канариса в Стокгольме Тихонов прочитал в начале февраля 1944 года, когда советская военная разведка уже имела сведения об отставке и водворении шефа абвера в замок Лауэнштайн без права на свободное перемещение.
К сообщению разведчика следовало отнестись со всем вниманием в связи с тем, что в нем шла речь об умышленном поджоге квартиры, в которой он должен был находиться, и уничтожении германского паспорта на имя Юргена фон Цише, служившим ему прикрытием почти тридцать лет. Стокгольмская полиция обнаружила полусгоревший паспорт рядом с останками человека, нанятого «Ферзем» для временного проживания в квартире вместо него.
