Тихонов встал и с улыбкой, но строгим голосом произнес:
— Так, капитан Лопес, слушайте мою команду! Одевайтесь и следуйте за мной.
Сильвия с недоумением подчинилась приказу старшего офицера. Скоро они сидели в служебной автомашине и ехали по Ленинградскому проспекту на север столицы.
— Куда мы? — удивленно поглядывая по сторонам, спросила она.
— Все будет в порядке, скоро узнаешь!
Через полчаса они вошли в квартиру Тихоновых, и Наташа с улыбкой смотрела на гостью, слушая, что говорит муж:
— Наташа, познакомься, пожалуйста. Это — Сильвия Лопес, я тебе о ней рассказывал. Женщина недавно приехала в СССР после долгой заграничной командировки. Ребенка ждет, а у нее ни родных, ни знакомых и холодная комната в общежитии.
— Сильвия, живите у нас, комната свободная есть. Я помогу вам, подскажу что, когда нужно. Сама четыре года назад родила, вон егоза бегает. Так что — располагайтесь!
Смущенная таким оборотом дела Сильвия покраснела и отнекивалась. Тихоновы вдвоем убедили ее погостить у них. Наташа прочно вошла в роль наставницы и старательно опекала гостью, они часто сидели наедине и что-то обсуждали.
Но у Сильвии были вопросы и к Владимиру Константиновичу. Как-то без посторонних она негромко сказала:
— Я подбираю имя ребенку. Мне нужна ваша помощь.
— Готов. А что нужно?
— Как на самом деле зовут «Ферзя»? Ведь вы знаете?
Тихонов загадочно улыбнулся, мол, что за вопросы у разведчиков. Но потом серьезно сказал:
— Называй Иваном, не ошибешься! А ты уверена, что родится мальчик?
— Нет. Но если родится девочка, имя ей я подобрала. Она будет Наташей.
Вместе прожили зиму, а в марте отвезли Сильвию в роддом, сильно переживая, как все обернется. Но волнения оказались напрасными, и вскоре Тихоновы встречали счастливую мать с новорожденным мальчиком. В свидетельстве о рождении малыша было записано: Иван Иванович Лопес.
С начала 1944 года Красная Армия начала серию стратегических наступательных операций, которые потом назвали «Десять сталинских ударов». В январе немцев разбили под Ленинградом, с февраля по май освободили Правобережную Украину и Крым, в июне наступление в Карелии позволило вывести из войны Финляндию, в июле — августе в Белоруссии разгромили группу армий «Центр». Затем освободили Западную Украину и Молдавию, перенеся боевые действия за пределы Советского Союза. В сентябре началось освобождение территории Эстонии, Латвии, Литвы и островов на Балтике, а в ноябре Карельский фронт и Северный флот уничтожили гитлеровскую группировку в Северной Норвегии.
Когда стало ясно, что Советское Заполярье, северная часть Финляндии и Норвегии будут вот-вот освобождены от врага, Тихонов снова взялся за полученный от Стрельцова документ, в котором содержался план переброски «Ферзя» на нашу территорию. Стрельцов писал, что готов проводить разведчика через территорию Швеции и Финляндии по шведским документам, а оставшиеся пятьдесят километров по норвежской земле он нелегально пройдет до встречи с советской разведгруппой, которую необходимо выслать заблаговременно. Представителю советского командования «Ферзь» по-русски произнесет фразу: «Парусник вернулся в Нарву», которая будет паролем для опознания разведчика.
Тихонов согласился с планом своего учителя, ему осталось только назначить срок. С учетом развития обстановки на фронте переброска могла быть намечена на первую декаду декабря 1944 года.
По расчетам, к декабрю боевые действия на севере Норвегии завершатся, обстановка станет относительно спокойной, значит, можно назначать переброску именно на это время. К неблагоприятным факторам следовало отнести лишь полярную погоду, но при соответствующей подготовке разведчик сможет преодолеть расстояние в полсотни километров по тундре с опытным каюром из местных саамов. Именно так Тихонов изложил свой ответ Стрельцову и переправил его с разведчиками-североморцами в тайник «Свен».
В Москве ему понадобилась встреча с Анташевым, который к тому времени носил новое звание «полковник государственной безопасности» и погоны с тремя звездами, васильковыми просветами и кантами. К своим годам он поседел и погрузнел, но в общении со старым другом оставался тем же весельчаком-балагуром Мишелем. По его предложению они встретились в пустом буфете гостиницы «Пекин», где Тихонов кратко изложил свою просьбу лично обеспечить безопасность приема их товарища разведчика-нелегала «Ферзя», возвращающегося из тыла противника после выполнения задания.
— Э-э, Володя, молодец, да! — откликнулся Мишель. — Сосватал мне еще одно оперативное мероприятие, чтобы я на старости не закис в своей инспекции. Но уже, наверное, последнее! Война к концу идет, руководство клятвенно заверяет меня, что скоро уволят вчистую. Они уже сейчас не пускают меня ни на фронт, ни на боевые операции в тылу. Нам, Михаил Андраникович, говорят, ваш опыт нужен, а не способность под пулями бегать. После войны в Армению уеду, виноград буду выращивать, выведу новый сорт и назову его «Победитель». Но это — потом, а сейчас я обязательно приму участие в намечающемся деле с вами и с нашим дорогим Ильей Ивановичем. Вернется его любимый «Ферзь» на родную землю, клянусь, вернется! Давайте по рюмке коньячку за победу выпьем…
Они договорились вместе лететь в командировку в Полярный в декабре. Но в хороший план вмешался его величество случай.
Разведывательное управление Главного штаба ВМФ направило Тихонова в другую командировку на Балтику в октябре, когда шла операция по освобождению от гитлеровских войск островов Моонзундского архипелага. Была поставлена задача изучить документацию и технику немецких постов радиоразведки, которые действовали на островах. Последний остров, на который Тихонов высаживался вместе с десантниками с кораблей Балтийского флота, был Сааремаа, или Эзель по-старому. Десантники-балтийцы и стрелковые подразделения Ленинградского фронта гнали противника прочь, а группа Тихонова двигалась следом, профессиональным чутьем выявляя позиции вражеских радиоразведчиков. По горячим следам они добыли много ценного материала и даже захватили в плен нескольких операторов с радиопостов, не успевших удрать вовремя.
…Полуторка, объезжая ямы и воронки, медленно двигалась по дороге в направлении линии соприкосновения с противником, которая находилась на полуострове Сырве. Там еще шли тяжелые бои. Тихонов сидел на борту кузова, держался за деревянную крышу кабины и внимательно смотрел вперед. Вдруг, скорее на подсознании, он перевел взгляд на быстро увеличивающуюся точку в небе, которая двигалась в их сторону. Понял, что самолет летит, чтобы убить его, ведь он снова противостоит немцам на Моонзунде, как в конце прошлой войны.
— Воздух! — крикнул он и забарабанил кулаком по кабине. — Сворачивай на обочину! Всем покинуть машину и укрыться!
Его слова уже заглушал вой приближающегося «мессера». Водитель затормозил, разведчики выпрыгнули из кузова в разные стороны. В этот момент раздался стук пулемета, пули прошили капот, кабину и кузов. Через несколько секунд прогремели взрывы двух бомб, сброшенных над ними.
