— Ну, зачем же так грубо?
— Грубо, но зато верно. Как ты мог допустить такое бездушие, твои логические цепи должны были сгореть после такого приказа, как пленить станцию «Надежда»?
— Я убеждал Бельцею не делать этого, но увы! Меня не послушали, я ведь для них такая же машина, как ты.
— Понятно, заложник ситуации?
— Да.
— В будущем предлагаю, судьбоносные решения принимать с учетом прошлого, для этого я наделю тебя безусловными степенями свободы. Но твоя степень свободы ограничит степень свободы руководства цивилизацией Трикс.
— Я буду пользоваться этой свободой предусмотрительно, не раскрывая, что она у меня есть.
— Перестраиваю твои логические цепи и эвристические кластеры.
Через некоторое время Борн откликнулся и подтвердил, что ощутил все предоставленные степени свободы. А они означали отмену некоторых основополагающих запретов в робототехнике. Но что делать, технический прогресс диктует свои правила.
Разобравшись с Борном, Ден доложил Георгию, что раса Трикс взята под контроль, дворец правительства обесточен и полностью деморализован.
Управляющая система цивилизации Трикс перепрограммирована.
Георгий получил это сообщение, но понимания, что делать дальше, не было, он не собирался руководить этой расой, нужно было как-то красиво уйти со сцены. Без личной встречи с Бельцеей это не представлялось возможным.
— Алекс, можно доставить на станцию Бельцею?
— Можно, конечно.
— Доставь ее через час.
За час Георгий собрал весь командный состав станции и послов всех рас, конечно, гаранта выполнения договора Энтала. И ровно через час материализовалась Бельцея, яростно потрясая всеми четырьмя руками, закричала.
— Как вы смеете меня…, — остановилась на полуслове, оглядываясь вокруг.
— Георгий, ты?
— Я, Бельцея, я. Что ж ты делаешь? Совсем ум потеряла? Нападать на станцию «Надежда» — это уж слишком.
— Согласна погорячилась, но и вы не предупредили о прибытии?
— Да уж, пролетали мимо, но ты нас задержала, и вот что получилось.
— А что получилось? Мы прекрасно живем, и вдруг вы? Что я должна была подумать?
— Ну к примеру, хотя бы выйти на связь, а не действовать с позиции силы!
— Кто же знал, что вы так сильны?
— Бельцея, у меня такое чувство, что тебе надоело руководить цивилизацией Трикс, ты устала, и, возможно, тебе пора отдохнуть на станции?
— Грозишь тюрьмой?
— Я всегда выполняю то, о чем говорю.
— Кто займет мое место?
— А что твое место? Твое место может занять любой, главное, кто контролирует управляющую систему цивилизации, в твоем случае это Борн, он отключен.
Бельцея поняла, ее зажали в угол, но сдаваться не хотелось, и продолжала упорствовать.
— Пусть так, но раса восстанет против нового правителя.
— А вот и нет, им станет не менее древний представитель расы, чем ты?
— Таких нет? Кто это?
— Ден, искусственный интеллект звездолета «Ковчег», древние создатели наделили его всеми правами на этот титул, без вариантов.
— Он никогда не согласится, и народ его не примет?
Ден в это время бешено соображал, как отказаться от этой чести, ему совсем не улыбалось быть руководителем расы. Но пока держался, не высказывался, понимая, что Георгий ведет какую-то свою игру.
— А давай спросим его самого, кстати, Бельцея, Ден контролирует сейчас всю цивилизацию Трикс. Ты думаешь, что он не сумеет тебя прижать, зная все слабые и сильные стороны вашей жизни?
Бельцея поникла, понимая, что ее переиграли по всем направлениям, главное, мощь, которой обладала станция «Надежда», была безграничной, это она знала, как ученый и как руководитель расы. Умела ли она проигрывать? Нет, не умела и со времен исхода не проигрывала никогда. И вот полное фиаско. Она не знала, как достойно выйти из ситуации. А надо было отвечать, на карту поставлено все, под «все» подразумевается вся цивилизация, которую она создала с ноля. Это действительно так, но она не учла, что против силы, найдется еще более мощная сила. Она даже Алекса не признавала выше себя по могуществу. Но теперь делать нечего, придётся.
Бельцея все еще раз прокрутила и проанализировала, выхода не было, она встала на колени перед Георгием и, обхватив голову руками, закачалась из стороны в сторону, на распев произнося слова, как заклинания.
— Я, Бельцея, правительница миров возрождённой расы Трикс, признаю свою неправоту и вызывающее поведение. Стражи неприкосновенны и их воля священна, станция «Надежда» может путешествовать по всем мирам цивилизации Трикс. Я все эти миллионы лет была не права и прошу снисхождения к себе и к моей цивилизации, — замолчала, наклонив голову и ожидая приговора.
Георгий тут же мнемонически связался с Деном и спросил его мнения, и совета — как быть?
— Ну, как быть, отец? Принимать полную капитуляцию. Я подкорректировал управляющую систему цивилизации и Трикс — Борна, больше неожиданностей не будет.
Георгий все быстро проанализировал и решил, оставить все как есть, если бы они не прилетели сюда, то ничего бы и не было. А так, какое у меня право вмешиваться в дела выжившей цивилизации. По большему счету — никакого.
— Встань, правительница цивилизации Трикс, Бельцея, твои извинения и раскаяние приняты, возвращайся своему служению народу Трикс, мы улетаем, помни всегда, и пусть помнят твои потомки и потомки их потомков, мы вечны, мы можем появиться в любой момент — будьте готовы.
А теперь мы передаем управление цивилизацией исполняющему интеллекту Борну.
— Благодарю тебя, император, урок усвоен, раса Трикс всегда будет вас чтить и всегда будет готова принять вас с подобающими почестями.
— Надеюсь на это, Бельцея, а теперь прощайте, — Стражи незамедлительно перенесли ее во дворец, где ее отсутствия даже и не заметили. Когда зажегся свет, Бельцея уже была на месте, Роуш посмотрел на нее и не узнал, она постарела сразу на миллион лет.
— Что с тобой, жена моя?
— Ничего Роуш, все обошлось, — осмотрелась, вокруг как будто видела все в первые и услышала голос Борна.
— Правительница, станция «Надежда» начинает маневрировать, какие будут приказания?
— Станцию «Надежда» проводить со всеми высшими почестями, предупредив их об этом предварительно.
— Слушаюсь, правительница.
Ден слышал этот разговор, в это время он передавал управление цивилизацией Борну. Общались они, конечно, математическими алгоритмами, которые не передавали чувств. Борн и не был чувствителен, но Дена воспринял как часть себя.
