С тысяча триста восьмидесятого??? Когда у нас дома появилась прадедушкина книга, я запоем читал «Властелина колец». Увидев, что моя генеалогия вторгается в Средние века, я почувствовал себя жителем Гондора. Мама объяснила мне, что фамилия Гудспид произошла от древнеанглийского восклицания «Godspeed!»
[380], и я представлял себе желающих друг другу победы рыцарей, которые отъезжали на битву с орками.
В свое время я окунулся в «Историю семьи Гудспид», но мои средневековые предки не оправдали моих надежд. Впервые наша семья упоминается в записи 1380 г., когда Джон Годспид обвинялся в «нарушении границ». В 1385 г. другой представитель семейства проштрафился – не выплатил долг. В 1396 г. Роберт Годспид убил человека по имени Джон Арчибальд, но был помилован «по случаю Страстной пятницы».
Автор «Истории семьи Гудспид», наш дальний родственник Уэстон Артур Гудспид, преуменьшил криминальный дебют нашей семьи. «Все эти преступления, за исключением одного, приведшего к смерти Джона Арчибальда, были небольшими, и по современным меркам все закончилось бы гражданским иском», – презрительно отметил Уэстон. Я могу представить себе, как он затем небрежно пожимает плечами, добавляя: «Да и вообще, неужели кто-то действительно скучает по Джону Арчибальду?»
На протяжении 18 лет исследований Уэстон Гудспид усиленно искал признаки благородства. И ничего не нашел. «При тщательном изучении английских родословных книг фамилию Гудспид обнаружить не удалось», – признавался он. «Для кого-то из нашей огромной семьи это будет серьезным ударом по его положению в обществе; автор этой книги сожалеет и выражает им свое глубокое сочувствие и соболезнование».
Но какое на самом деле это имеет значение, спрашивал Уэстон, когда все гербы американских семей – бутафория? «Некоторые из них выдуманы или сфальсифицированы, – заявлял он. – А некоторые совершенно нелепы в своих притязаниях». Гудспиды должны гордиться своим скромным происхождением, тем, что первый Гудспид, приехавший в Америку, мой прапрапрапрапрапрапрапрапрадедушка Роджер Гудспид был всего лишь йоменом. «В демократической Америке несомненная респектабельность и безупречность английских йоменов значит гораздо больше, чем купленный и незаслуженный герб», – писал Уэстон.
Роджер Гудспид родился в 1615 г. в английском местечке Уингрейв и отправился через океан в Массачусетс, когда ему было чуть больше 20 лет. Нет никаких оснований считать, что он пустился в путь потому, что был пуританином и спасался от преследования. По словам Уэстона, молодой человек «просто хотел, как и тысячи других людей, улучшить условия жизни, и ему казалось, что Америка предоставляет для этого самые богатые возможности». Имя Роджера Гудспида как одного из первых фермеров, поселившихся в городе Барнстейбл на полуострове Кейп-Код, впервые упоминается в исторических документах за 1639 г. Через десять лет он построил новый дом в нескольких милях оттуда, на берегу реки Херринг, которую стали называть рекой Гудспидов. Там он прожил до самой своей смерти в 1685 г. О жизни Роджера Гудспида сохранилось очень мало свидетельств в письменном виде: обвинение соседа в краже козы и завещание, где в качестве подписи он оставил одну букву – R.
У Роджера Гудспида было три дочери и четыре сына. Они сразу получили в наследство его ДНК и фамилию. Позже они унаследовали также принадлежавшие ему уздечки, седла, плуги и прялку. У Роджера родилось 22 внука, и последующие поколения его потомков распространились по другим английским колониям Америки, а затем и по всей территории США. Примерно через 250 лет после того, как Роджер Гудспид приплыл в Массачусетс, Уэстон Гудспид начал собирать информацию о потомках Роджера, писать письма родственникам, изучать архивы и в конце концов нашел биографические сведения о 2429 Гудспидах.
«История семьи Гудспид» в итоге растянулась на 561 страницу. Но Уэстон не считал ее завершенной. Предполагалось, что это лишь первый этап долгого предприятия. Уэстон включил в каталог только мужскую часть американских Гудспидов. Он обещал добавить женские ветви в следующее издание. Он даже мечтал, что благодаря книге удастся организовывать ежегодные встречи Гудспидов. «Мы собираемся созвать первую генеральную ассамблею Гудспидов, – объявил он, – с целью создания общества, которое впоследствии, как ожидается, станет консолидированным, будет проводить ежегодные заседания, продолжит в дальнейшем публикацию этих заметок и примется осуществлять другие действия в интересах семьи, если они получат одобрение всех родственников».
Встречи Гудспидов так и не начались, а Уэстон так никогда и не расширил семейное древо. По обрывочной информации, сохранившейся об Уэстоне, можно судить, что жизнь его была буквально пропитана разочарованием. Он работал в маленькой издательской компании, управляемой его братьями, пока она не закрылась в конце XIX в. По данным переписи 1900 г., в возрасте 48 лет у Уэстона Гудспида не было ни жены, ни работы. Через семь лет он опубликовал «Историю семьи Гудспид» и, согласно сведениям из переписи 1910 г., переехал в чикагский пансион, которым управляла некая вдова. Уэстон умер в 1926 г. в возрасте 74 лет, так и не создав нового тома о своем происхождении – не говоря уже о наследнике своей фамилии.
Приезжая домой, я иногда беру с полки «Историю семьи Гудспид». Пробегая глазами ряд завещаний, судебных записей и перечней отпрысков, я удивляюсь тому генеалогическому стремлению, что поспособствовало созданию этой книги, той силе, что заставила Уэстона потратить значительную часть своей жизни на создание каталога из 2429 человек, львиная доля которых даже не знала друг о друге.
Уэстон оставил ключ к разгадке в начале своей книги. Он написал, что посвящает книгу «быстрому, симметричному и красивому приросту семейного древа; предотвращению всех видов ураганов, которые могут повредить сад; ликвидации вредителей вроде невежества и безнравственности во избежание порчи плодов; прививке почек и укоренению побегов на любых подходящих почвах; пробуждению спящих ветвей, дабы приносили они яркую листву и цвели сладко; и обильному урожаю золотых деток, растущих в лучах любви, свободы и законности».
Иными словами, Уэстон считал себя натуралистом. Он описывал организм, который легко распространился по всей территории США, – наследственное древо, идущее от Роджера Гудспида, прародителя всех американских Гудспидов.
Тем не менее Уэстону не удалось показать, есть ли что-то объединяющее все ветви древа Гудспидов – то, ради чего имело смысл настолько тщательно документировать все детали этой родословной. У Гудспидов не было короны, чтобы передать ее от короля принцу, перестроив заодно весь мир. Мы не Рокфеллеры, чтобы завещать огромное состояние из поколения в поколение. Честно говоря, американская история не изменилась бы, если бы корабль, на котором приплыл Роджер Гудспид, затонул на полпути через Атлантику.
Насколько я могу судить, Уэстон верил, что семью Гудспид объединяло благородство души, которое передавалось каждому следующему поколению. Некоторые Гудспиды отметились на полях битв Гражданской войны; конечно, они не были генералами или полковниками, но оказались доблестными солдатами армии Союза. «Великолепная военная характеристика этих людей всегда будет основанием для гордости и славы каждого, кто носит эту фамилию», – решительно утверждал Уэстон. Правда, сложно было бы найти в США семью, которая в 1860-е гг. не отправила кого-то из своих сыновей на войну. Сам я никогда не служил в армии и вряд ли могу гордиться военной храбростью, унаследованной со времен Гражданской войны.
