Купер продолжил свое медицинское образование и, став профессиональным кардиологом, провел серию эпидемиологических исследований болезней сердца. И в начале 1990-х гг. у него наконец появилась возможность проверить гипотезу «расовой склонности». Объединившись с международной сетью врачей, Купер измерил кровяное давление у 11 000 человек. Оказалось, что Пол Дадли Уайт был неправ.
Купер обнаружил, что у крестьян в сельских районах Нигерии и Камеруна на самом деле значительно более низкое кровяное давление, чем у афроамериканцев. Мало того, давление у них было ниже, чем у белых американцев. А самым удивительным в исследованиях Купера стало то, что у населения Финляндии, Германии и Испании кровяное давление было выше, чем у афроамериканцев.
Выводы Купера не оспаривали того факта, что есть аллели, которые могут повысить риск развития повышенного кровяного давления. Более того – сам Купер помог провести исследования, выявившие такие аллели у афроамериканцев и нигерийцев
[498]. Но генетика сама по себе не объясняла разницу между американцами африканского и европейского происхождения. Чтобы понять причины, врачам требуется оценить условия, в которых оказывается черное и белое население США, например уровень стресса от проживания в криминогенных районах и сложности с получением качественного медицинского обслуживания. Подобные условия тоже довольно эффективно передаются по наследству, хотя и не записаны в ДНК. Ученым, выполняющим сложную работу по распутыванию всех этих влияний, устаревшая биологическая концепция расы помочь ничем не может. По словам генетиков Ноа Розенберга и Майкла Эджа, понятие о расах «несущественно и отвлекает от дела»
[499].
Для многих это высказывание Розенберга и Эджа может прозвучать так, что ученые не обращают внимания на доказательства, лежащие у них прямо перед носом. И пусть у меня миллионы общих однонуклеотидных замен с нигерийцем, никто меня не примет за человека, чьи предки веками жили в Лагосе. Однажды я был в Пекине, и ни разу за всю поездку ко мне не подошли спросить дорогу на китайском языке. Конечно, люди выглядят по-разному, и некоторые из подобных различий имеют определенное географическое распределение. Но, если мы будем цепляться за старые представления о расах, это не поможет нам разобраться в природе таких различий – как тех, которые мы легко замечаем, так и тех, которые не видны.
Однако исторические корни важны
[500]. Маленькая группа гоминид из Африки примерно 300 000 лет тому назад дала начало нашему виду Homo sapiens, после чего распространилась по континенту в целом и дальше по всему миру. Это путешествие формировало геномы, которые люди наследовали от своих предков. И сегодня, если мы посмотрим на наши собственные геномы, мы сможем реконструировать некоторую часть этой истории – вплоть до тех времен, когда наши предки еще были не совсем людьми.
Глава 8
Беспородные
Таитанский дрозд (Turdus helleri) покрыт черными перьями, из которых торчит ярко-красный клюв
[501]. Эта птица встречается только во влажных тропических лесах на холмах Таита в Южной Кении. Некоторые виды птиц могут облетать большие территории, но этот дрозд – домосед. Его перемещения ограничены небольшим участком лесной подстилки, по которой он прыгает в поисках насекомых и упавших плодов. Из-за такого образа жизни в наши дни он очень уязвим для постоянно происходящих вокруг него изменений. На холмах Таита бóльшую часть лесов вырубили в пользу земледелия и посадок сосен; осталось лишь несколько островков деревьев на вершинах холмов. К концу ХХ в. выжили только три популяции этих дроздов. Каждая из них насчитывала всего несколько сотен особей.
Основную угрозу для этих птиц представляет изоляция. До вырубки лесов они спаривались с соседями, и их гены свободно распространялись по всей территории. Сейчас гены таитанских дроздов заперты на верхушках холмов. С годами в каждом новом поколении повышается риск, что какой-то птенец унаследует два рецессивных аллеля и у него разовьется генетическое заболевание, сокращающее жизнь птицы или делающее ее бесплодной.
В надежде спасти этих птиц специалисты по охране природы поднялись на холмы и отловили 155 дроздов со всех трех лесных территорий. Они взяли у птиц кровь, чтобы выделить из нее короткие участки ДНК. Биологи исследовали этот генетический материал для оценки оставшегося генетического разнообразия.
В 1998 г. генетик Джонатан Притчард из Оксфордского университета попросил разрешения взглянуть на эти участки. Он разделил дроздов на три группы, основываясь только на генетическом сходстве. Затем он спросил экологов, где какая птица жила. Оказалось, что его группы точно соответствовали лесным популяциям.
Для сортировки дроздов Притчард использовал компьютерную программу, которую незадолго до этого написал в сотрудничестве со своим руководителем Питером Доннелли и коллегой Мэттью Стивенсом. Они назвали программу STRUCTURE
[502].
Отсортировать 155 птиц только по ДНК – нелегкая задача. Большинство их генов были идентичными. Множество аллелей, общих лишь для нескольких птиц, встречались более чем в одном лесу. Однако Притчард с коллегами выявил такие комбинации, которые в одних группах встречались чаще, чем в других, т. е. указывали на происхождение птиц. Во всем этом генетическом шуме был спрятан сигнал.
Когда все три участка леса оказались изолированными, генофонды популяций также оказались отрезанными друг от друга. В каждом генофонде некоторые аллели были широко распространены, а некоторые встречались редко. Поскольку птицы больше не перелетали между лесами, каждое поколение передавало эти аллели только своим потомкам. После многих лет изоляции соотношение аллелей не изменилось. У птиц в каждом лесу были как распространенные, так и редко встречающиеся аллели.
Притчард с помощью программы STRUCTURE использовал эти закономерности, чтобы разгруппировать птиц. Он обнаружил, что наилучшим образом подходит разделение на три группы. В этом случае у птиц в каждой из групп была более четкая связь друг с другом, чем при делении на две, четыре или пять групп. STRUCTURE настолько точно провела эту сортировку, что Притчард мог взять любую птицу, рассмотреть ее ДНК и определить, из какой она популяции, – и почти всегда его предположения оказывались верными.
Его успех особенно впечатляет, если учитывать сходство таитанских дроздов друг с другом. Эти популяции оказались изолированными только столетие назад. Иначе говоря, они еще не стали четко различимыми подвидами. Птицы из разных лесов выглядят почти идентично. Они питаются одинаково. В каждом лесу самцы и самки образуют моногамные пары. Те слабые генетические различия, благодаря которым Притчард проследил происхождение каждой особи, мало что значат для самих птиц.
