За окнами бушевала гроза, а мы спрятались от всего остального мира. Вдвоем.
* * *
Я распахнул глаза, тут же подскочив на кровати. Лицо и волосы взмокли от пота, каждая мышца горела огнем. Внутри разрасталось это странное удушающее предчувствие.
Мне не хватало воздуха. Снова. Как в детстве. Первое время после того, как мать нас бросила, я часто просыпался по ночам, испытывая удушье. Бабушка обошла всех врачей, прежде чем они поставить диагноз…
Лина ушла. Вот упертая. Несмотря на то, что в комнате было тепло, меня била дрожь. От нашего последнего совместного воспоминания горло сжалось.
Поднялся с койки, стремительно натягивая треники. Если поеду прямо сейчас – успею сократить расстояние довольно быстро. Она не могла далеко уехать. Да и вряд ли это вообще возможно на заваленной подтопленной дороге…
Я выскочил на улицу и остолбенел. Дождь почти стих. Воздух казался густым, осязаемым. На небе висела подозрительно красная луна. Ангелина, обмотанная в простыню, сидела на крыльце, поджав колени к подбородку. Она обнимала себя руками.
Взгляд скользнул по аккуратным ладоням с тонкими длинными пальцами и бесцветными ногтями.
– Я думал, ты уехала… – опустился рядом.
Лина покачала головой.
– Здесь так тихо. Спокойно. И воздух – хоть ложкой ешь, – нежный голос звучал слабо, отчужденно.
Ничего общего с той дикаркой, которая долбила меня кулаками в грудь, или лихой автоледи, обхитрившей на гоночной трассе. Она казалась беззащитной, как только что распустившийся бутон божественного цветка. Мне ещё предстояло познакомиться с этой особенной, более чуткой стороной её души…
– На улице похолодало. Ты вся дрожишь, – придвинулся, притягивая к себе за плечи.
– Да, – Ангелина вытянула ноги, поворачиваясь ко мне лицом.
В горле пересохло. Спутница резко опустила ладони на живот, но от меня не укрылось, как дрожат её пальцы. Сладковатый запах чистого податливого тела не давал соображать.
– Хочешь, я отнесу тебя в кровать? А с утра отвезу в отель?
Наши взгляды пронзили воздух. Грозовые облака в её глазах сменились на дурманящее рассветное солнце. Мышцы паха превратились в клубок оголенных проводов. Взгляд спутницы скользнул вниз, явно оценив, какое влияние на мое тело оказывает её близость. Лина приподняла уголки губ, еле слышно причмокнув.
От осознания, что эта дьяволица в курсе моей смертельной жажды, в горле пересохло.
– Эдик… – она не выдержала первая, опустив ресницы.
Самая дикая слабость. Я слышал, как грохочет её сердце рядом с моим. Лина вновь подняла голову, растерянно заглядывая в глаза.
– Я хочу еще… поспать... – тихий голос сорвался.
На щеках проступила пунцовая рябь. Она судорожно хватала чистейший горный воздух, сминая пальцами ткань в области живота.
– Да. Поспать, – одновременно подскочили на ноги, и девушка сделала шаг вперед, натыкаясь на мою грудь.
– Дай пройти…
– Не дам, – приподнял ее за задницу, вынуждая обвить ноги вокруг торса.
Её горячая промежность прижалась к моему животу. Стиснул челюсти, стараясь не думать о том, что под белоснежной простынею нет белья.
Я повернулся, припирая пленницу спиной к двери. Маленькие ручки сжали предплечья. Её соски натянули тонкую ткань. Мы оба тяжело дышали, как одичалые, пожирая друг друга глазами.
– Ты мне не нравишься, – судорожно прошептала Лина, презрительно морщась.
– Ты мне тоже, – улыбнулся, тихо присвистнув. – Я просто на тебе повернут, – высунул кончик языка, замирая в миллиметре от розового рта.
Я бредил ей. Хотел взахлеб.
Член стоял колом, упираясь в горячую влажную промежность. Лина дернула бедрами, и наши взгляды перемкнуло. Дыхания превратились в невесомый морской бриз. Серые глаза умоляли больше никогда не отпускать. Я и не собирался.
Слегка коснулся губами уголка её рта. Девочка прикрыла глаза. Не смог сдержать ликующего смешка.
– Я могу быть очень нежным, – хрипло рассмеялся, скользя губами по подбородку. – И знаешь, мне нравится ласкать. Доводить до экстаза. До дрожи, – повел сомкнутыми губами ниже, исследуя прохладную шею. – Я бы хотел отмотать время назад. Года так на четыре… Чтобы мы узнали друг друга. Я бы ухаживал, всегда внимательно слушал, а по ночам забрасывал слащавыми смсками. А потом мы бы остались наедине, очень долго целовались, ты бы вся раскраснелась от смущения, а я бы раздел тебя и сделал своей…
От её горячего влажного дыхания ноги ослабели.
– Ты мне не нравишься, Эд, – упрямо повторила, пытаясь вырваться из западни.
Я улыбнулся, на мгновение прижимаясь губами к её губам.
– Разреши мне сделать тебя своей?
Лина вздрогнула, проведя пальцами по позвоночнику. Мои губы вновь прижались к её. Девушка ахнула, чуть подаваясь вперед, и тогда наши языки встретились…
Я обрушился на неё так, как море целует песок на побережье. Быстро. Властно. Глубоко. Лина пронзила мою шею ногтями. В бедра ударил обжигающий разряд. Атаковал её рот, кусал, обсасывал, упиваясь нежными эротичными всхлипами…
Мы сплелись языками. Она стонала и таяла. Я проникал в её рот, будто хотел проглотить. Желал доставить неземное удовольствие каждым своим жалящим поцелуем.
Она моя. И точка.
– Э-д… – девочка вскрикнула, когда я распахнул входную дверь и, не переставая гладить и лизать, потащил по лестнице наверх…
POV. Ангелина
Господи, как он целовался! Жадно проникал в меня языком, словно рот покрыт сахарной пудрой. Теплые губы Бесова блуждали по лицу: скользили по подбородку, шее, щекам, доводя до мурашек, до кислородного голодания… Его сбивчивое дыхание высекало дрожь внизу живота. Я жмурилась, удерживая мощные плечи, будто цепляюсь за риф, чтобы не утонуть… Эд не выпускал из объятий, хаотично кружа руками по пояснице. Каждое прикосновение его теплых губ отдавалось спазмами между ног. Почувствовала, что превращаюсь в подтаявшее эскимо. Между складочек проступила влага. Язык онемел. Соски набухли и стали невероятно чувствительными.
– Приехали, – заключил дразнящим голосом, опуская меня на кровать.
Мужчина замер, хищно облизнувшись. Его взгляд расщеплял, превращая мои сомнения в горстку пепла. Сердце перестало колотиться, когда он стянул штаны вместе с боксерами, отбрасывая их в сторону. Вид влажного рельефного живота окончательно притупил мое чувство гордости.
– Бл*, это не сон, – криво улыбнулся, сжимая пальцами внушительное естество.
Остро заточенные кинжалы полоснули чувствительную область внизу живота. Я тяжело дышала, залюбовавшись его золотистой кожей, под которой перекатывались тугие ленты мышц.
