– А я завтрак приготовила, – смущенно улыбнулась Баринова, присаживаясь на кровати.
– Ты же вернула свои ключи, – ошарашено выдохнул, скаля зубы, как ненормальный.
– Вернула. Правда, гораздо раньше сделала дубликаты, – Настя опустила ресницы.
В воздухе разлилась оглушающая могильная тишина. Только сейчас обратил внимание, что бывшая девушка сидела в неглиже. Стянул простынку с бёдер, прерывая затянувшуюся паузу отборным матом.
– Мы трахались? – процедил сквозь зубы.
Нет!
– Эдик…
– ТРАХАЛИСЬ? – я подскочил, с силой стискивая её запястье.
– Д-да. Ты был рад, что я вернулась. Сам же говорил, она уедет, и всё будет как раньше, – губы незваной гостьи задрожали.
– Уходи!
– Эдик, мы ведь всегда друг друга поддерживали. Я не оставлю тебя в таком состоянии!
– Уходи, Настя. Проваливай! – повторил срывающимся голосом.
В ушах звенело. Я еле держался на ногах и впервые пожалел, что пару лет назад во время гонок удалось избежать лобового столкновения.
– Но, Эдичка, я знаю – тебе сейчас нелегко. Но мы сможем преодолеть всё это…
– Неужели тебе приятно обгладывать после неё кости? – спросил, глядя прямо в глаза.
– Она уехала. Вот увидишь, скоро все будет как раньше… – Баринова отвела взгляд, не выдержав зрительного контакта.
– Да ни черта уже не будет как раньше! – проревел, долбанув кулаком по дверце прикроватной тумбы. – Буду трахать тебя, а представлять её. Устраивает такой расклад? – я расхохотался, схватив Баринову за плечи, и потащил к двери. – Уйди с глаз моих! УЙДИ, НАСТЯ!
– Эдик, прекрати вытирать об меня ноги. Я ведь могу и с отцом поговорить…
– И что он сделает? Перекроет мне кислород? Ты думаешь, я испугаюсь? Да мне плевать! На тебя, на твоего папашу! В гробу я вас всех видел! – вытолкнул липучку за дверь, бросая измятое платье ей под ноги, и побежал к холодильнику.
Краем глаза видел там непочатую бутылку…
POV. Ангелина
Москва
Я остановилась около двери в квартиру бабушки и сделала глубокий вдох. На ум пришла одна из техник подавления эмоций: представила себя в непроницаемом зеркальном шаре, в который не могли попасть негатив и страхи извне.
– Я Железнова, черт подери! – гордо расправила плечи, выжимая до упора черный квадратик звонка.
За дверью послышались шаги.
– Дочка?
Миг – и сердце окатили кровью.
– Мамочка?! – не поверила своим глазам.
За этот месяц она словно постарела на десять лет: лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, лоб разрезала нитка морщин. Невысокая женщина с копной вьющихся волос кофейного оттенка измождено улыбнулась, сгребая меня в объятия. Техника подавления эмоций вышла из строя: из глаз брызнули слёзы, застилая всё вокруг…
– А где бабушка? – напряженно поинтересовалась, размещаясь за кухонным столом.
– Она приняла снотворное и только недавно уснула, – безжизненно пробормотала мама. – Он чудом остался жив – попал в руки к хорошему врачу. Даже странно. Как только отец пригрозил, что сдаст тех, кто стоит за ложными обвинениями, началась настоящая травля, – добавила она дрогнувшим голосом.
– Как он сейчас? – спросила, пронзая ладонь ногтями.
– Он проведет пару дней в реанимации, но опасности для жизни нет. Только… – мама зажмурилась, барабаня кончиками пальцев по столу.
– Что?
– Врач сказал, без положенного комплекса реабилитации рецидив повторится через два-три месяца. Его сердце не выдержит. Наш папка умрёт. Передала эту информацию в тюрьму, но они рассмеялись мне в лицо…
– Он не вернется туда больше, – прошептала я заплетающимся языком, до хруста стискивая пальцы в кулак. – Наш папка будет жить. Долго. Очень долго. И они ответят за каждую пролитую слезу…
* * *
Мама пошла спать. Я, наконец, осталась в одиночестве на лоджии элитных москвовских апартаментов. Папа подарил бабушке эту квартиру лет десять назад, но ремонт до сих пор выглядел как с иголочки. Модный дизайнер оформил помещение в духе французской классики: паркет «ёлочка», однотонные светлые стены и кремовая тюль в пол. Уже забыла, как здесь уютно.
Рассвет укутал фасады соседских домов в бледно-розовые краски. Я в десятый раз перечитала сообщение, полученное за несколько секунд до маминого звонка.
«Добрый вечер, Ангелина. У твоего отца случился инфаркт. К счастью, мои люди вовремя среагировали – успели доставить Железнова к лучшему кардиохирургу города.
Р.S. Моё предложение действует последние сутки. Завтра поздно вечером я улетаю в длительную командировку. Если ты не успеешь подписать бумаги, считай, я ничего не предлагал.
С уважением, О.К.»
Отяжелевшие веки не выдержали. Глаза захлопнулись, утягивая в пучину мучительных воспоминаний…
* * *
Два месяца назад
Спектакль закончился, и мы с ребятами вышли на поклон. Зрители как обычно несли цветы к сцене: хризантемы, розы, гвоздики. Я повернула голову, вдруг ощутив слабость в коленях. Охапка крупных маков поглотила взор. Ярко-алые и невероятно фактурные, они выглядели дико и совершенно чужеродно внутри небольшого помещения экспериментального студенческого театра. Мой взгляд скользнул выше, проваливаясь в могильный холод цепких черных глаз. Высокий худощавый мужчина, прижимавший цветы к груди, стоял напротив, явно ожидая, когда толпа рассосется.
Усилием воли заставила себя отвести взгляд. Между лопаток проступила испарина. Мне, как и многим другим актерам, присуща эмпатия. Бесконечно проживая эмоции других людей, в какой-то момент начинаешь чувствовать, что у окружающих на душе. От мощной энергетики этого человека тряслись поджилки.
– Сегодня я пропустил сделку на несколько миллионов рублей, – произнес ровным задумчивым голосом, протягивая маки.
– В чем же дело? – еле слышно пробормотала в ответ.
– В вас, – решительно отозвался незнакомец.
– Не понимаю…
– Два часа не мог отвести взгляд от вашего лица, мимики, жестов…
– Спасибо, но это всего лишь спектакль студенческого театра. Не стоило пропускать важную сделку.
Незнакомец недобро рассмеялся.
– Ничего важного в ней нет. А вот эмоции, которые вы мне подарили, поистине неповторимы. Вы настоящий ураган. Вихрь, сшибающий с ног. Я не пропускаю ни одной мало-мальски значимой театральной премьеры, но уже давненько не испытывал ничего подобного. А впрочем… – он неожиданно замолк, всматриваясь в мое лицо.
– Что? – пробормотала, завороженная непроницаемым взглядом собеседника. Поясница зудела от мурашек.
