Они рассмеялись, разорвали объятия, зашикали на мальчика и начали шепотом извиняться перед другими женщинами, проснувшимися от шума. Лимпопо повела их обратно через тюремный корпус в тюремный двор, освещенный прожекторами и заполненный небольшими беседующими группами людей, сидевших на одеялах и стульях, вынесенных изнутри. Они взяли складные стулья и одеяла из своих пожитков, а также бутылку вкуснейшего виски, сделанного производственной системой на «Жиле». Этот ритуал был таким обычным и в то же время таким странным, что Тэм чувствовала внутреннее сопротивление, пока они снова не уселись в свой уютный круг. Мальчики не слезали с рук Ласки и Гретил, переводя взгляд своих больших глаз с одного взрослого на другого. Они хотели спать, плакать и веселиться одновременно. Тэм понимала, что они чувствуют.
Лимпопо рассказала историю своего заключения, то останавливаясь, то продолжая, то опять прерываясь. Это была интересная история. Она провела много времени в одиночной камере – обычное наказание даже для самых незначительных нарушений. Ушельцев постоянно заключали в одиночные камеры. Самое длительное ее пребывание в одиночной камере продолжалось два года, в течение которых она не имела никакой связи с другими заключенными. Во все остальное время было ничуть не лучше: в течение всех этих лет арестантов выпускали из своих камер не более чем на час в день. В течение шести месяцев никому не разрешалось выйти из тюремного корпуса, кроме как в случае экстренных состояний. Запрещены были душ и физические упражнения. Тэм подумала о больших бараках, в которых звуки эхом распространялись по бездонной пустоте, и попыталась представить жизнь в нем в течение полугода с сотнями других женщин. Она вздрогнула и еще выпила виски.
Сначала они все внимательно слушали. Но было уже поздно. День выдался непростым. Сначала ушла Гретил, потом Ласка и мальчишки. Едва добравшись до пустующей койки в тюремном блоке, они тут же засыпали. Наконец, остались только она, Сет и Итакдалее. Она тоже уже валилась с ног.
У Лимпопо и Итакдалее происходило вербальное слияние разумов, беседа становилась все более интимной, какие-то частные нюансы Тэм больше не могла декодировать, хотя это могло быть связано с ее общим истощением.
Тэм поняла, что Сет заснул прямо на своем стуле. Лимпопо оживленно беседовала с ящиком на его груди, не обращая внимания на остальных. Она потрясла Сета за плечо, и тот разлепил глаза.
– Пойдем. Сними с себя мертвяка и оставь его с Лимпопо, нам надо поспать.
Лимпопо хихикнула, и Итакдалее рассмеялся вместе с ней. Когда Тэм и Сет отправлялись спать, ясно было – отношения между этими двумя становились все более заговорщицкими.
Завтрак стал веселым мероприятием: поиск по тюрьмам и палаточным городкам «ТрансКанады» хоть каких-нибудь производственных систем с достаточной мощностью и запасами, принятие даров у незнакомцев, одаривание других незнакомцев теми вещами, которые они привезли с собой или получили в подарок по дороге. К тому времени, как Тэм и Сет присоединились к поискам, их масштабы значительно расширились. Теперь для связи друг с другом использовалась сеть ушельцев. День выдался солнечным, а воздух сушил кожу. Мальчишки занялись важным делом, пытаясь подобрать идеальное сочетание оранжевых шорт, рогатых шлемов викингов и сланцев, которые издавали пукающие звуки к их общему восторгу.
Сет выглядел голым без тюков с Итакдалее, распределенных по всему телу. А тот вместе с Лимпопо получал удовольствие от интимного общения без постороннего присутствия. Настал новый день как в фигуральном, так и в буквальном смысле. Они выполнили свою задачу, воссоединились с потерянный подругой и принесли к ней своего мертвого друга. Дружеские руки обнимали плечи и талии, они хорошо поели, и светило солнце. Начался новый день, и они были окружены ушельцами. Им нечего было делать, и в то же время дел было невпроворот.
Лимпопо нашла их сидящими в траве на бесконтрольно разросшейся лужайке по другую сторону шоссе. Они наблюдали, как большие дроны лениво нарезали круги над головой. Некоторые дроны были из дефолтного мира, некоторые могли спастись с фермы и кучковались здесь по каким-то общим принципам.
– Доброе утро, прекрасные люди, – она практически пела.
При свете дня Лимпопо казалась еще более старой. Она сутулилась, и Тэм даже показалось, что руки ее трясутся мелкой дрожью. Она с Тэм были практически ровесницы, однако жизнь Лимпопо была гораздо тяжелее. Независимо от разницы в обстоятельствах, Тэм знала, что таковым будет и ее будущее. Это вызвало в ней неописуемое чувство ностальгии о тех временах, когда она была еще совсем молодой девушкой.
– Доброе утро! – кричали они.
Ласка приветствовала ее объятиями. Тэм вздрогнула, переживая за хрупкость Лимпопо. Но Лимпопо засмеялась и ответила на объятия, затем попросила еще раз представить ее мальчикам, провела торжественную беседу с каждым из них о том, что интересует их больше всего (космические путешествия и всякие слизкие штуковины), а потом нашла конфеты в своих карманах: твердую карамель с тысячей вкусов, размер которой был сравним с размером мяча для гольфа. Их мамы кивнули в знак согласия, и мячи для гольфа исчезли в детских ртах, надолго остановив их крики и шум.
– Как ты? – Ласка положила свою руку на плечи Лимпопо, глядя на нее против солнца. – Это, должно быть, наистраннейшая вещь для тебя… Ты и твои друзья – вы, должно быть, я не знаю, просто…
– Да, – сказала Лимпопо, – и нет. На самом деле, все просто: когда ты заключенный, с тобой может произойти что угодно. Ты не можешь возражать. Я знаю женщин, которые сидели здесь годами, десятилетиями, а потом их внезапно отпустили без каких-либо уведомлений. Буквально: зашла охрана и выставила их вон. Без возможности позвонить семьям, попрощаться с местными. Иногда случались истории с заключенными, которых должны были отпустить. Оформлялись все документы, а потом за несколько минут до их выхода на свободу все отменялось. Никто не мог сказать почему. Когда двери открылись, все стало просто укрупненной версией той жизни, которую мы уже вели здесь.
Мы также привыкли надеяться на себя. Мы обменивались вкусовыми составами, прикрывали друг другу спины. Мы выполняли практически всю работу в тюрьме. Именно так «ТрансКанада» повышала акционерную стоимость – заключенные выполняли всю работу, ничего за это не получая, все делалось в рамках наказания за преступление. После того, как двери открылись, было весьма нетрудно оставаться на плаву. У нас не было всех необходимых расходных материалов – выключение из электросети означает, что мы можем работать только от того, что нам дают подвесные двигатели и панели на крышах, но все это означает, что нам нужно обратиться к остальному миру и найти людей, которые готовы помочь нам, а мы им. В заточении сейчас находится так много ушельцев. Все, что нам нужно, – это реализовать идею работы подобных заведений без жадности и самообмана. – На ее лице показалась ухмылка. – И мне кажется, что у нас все неплохо получается.
Динамик, который висел на ремне, обвитом вокруг ее шеи, начал издавать звуки, выражающие поддержку и аплодисменты.
