Так можно извести себя до нервного срыва. Поэтому она шагнула напрямик:
– Что вам нужно?
– Я хотел бы поговорить со своей дочерью.
– Это невозможно, – она решила говорить правду, пусть и не всю.
– Мисс Йонсдоттир, я знаю, что вы любите мою дочь.
– Это истинная правда.
– Вам, наверное, трудно в это поверить, но я тоже ее люблю.
Ты прав, я в это верю с трудом.
– Я знаю, что вы по-своему любите ее, – она не хотела выказывать даже незначительную агрессию, но это вырвалось само. Как это могло у нее проскользнуть?
Он сделал вид, что не заметил, хотя она знала, что он услышал все, что нужно.
– Я не хочу… – его переполняли какие-то чувства, или же он просто был хорошим актером. Или и то, и другое, напомнила она себе. Зотты, которых она знала, очень хорошо все каталогизировали в стиле настоящих социопатов, понимая чувства других людей достаточно хорошо, чтобы манипулировать ими, не испытывая никакого сочувствия. – Там дети, – сказал он, – ее дети.
– Мои тоже, – сказала Гретил, – да.
– То, что сейчас произойдет, не должно касаться моей дочери или моих внуков. Ваших детей.
– Где вы сейчас, мистер Редуотер? У нас, в тюрьме?
– Если честно, то да.
Она так и поняла по фоновому шуму, который был эхом тех звуков, что она слышала через внешние камеры тюрем.
– Вы знали, что они придут.
– Я знал. Именно поэтому и приехал. Чтобы Натали была в безопасности, – потом он помолчал немного, – я могу вытащить вас оттуда.
– Почему вы не говорите с… – она почти сказала с Лаской, потом с Натали, но остановилась на – …с вашей дочерью?
– Она не отвечает. Было непросто найти этот ваш адрес, но мне нужно было передать ей сообщение. Я знаю, что вы не пожертвуете детьми ради идеологии.
К черту.
– Думаете, Ласка на это не способна?
– Думаю, что моя дочь обоснованно зла на меня. Это означает, что я не могу объяснить ей… некоторые факты. Мы даже не смогли бы поговорить так, как говорим с вами сейчас.
– Мистер Редуотер, они готовятся к атаке. Мы не сможем продолжить эту беседу, если меня будут атаковать.
– Я не могу их отозвать.
Она ничего не сказала. Ласка проявляла достаточно внимания к новостям дефолтного мира, чтобы знать: ветвь Джейкоба Редуотера стала контролировать династическое богатство всей семьи, что сделало его крупной финансовой и политической фигурой. Гретил была уверена, что он владел контрольным пакетом акций в «ТрансКанаде», не говоря о полицейских, работающих по подряду.
– Я не приводил их сюда. Верьте мне.
– Думаю, что нам больше не о чем говорить, – она отключилась. Лимпопо внимательно смотрела на нее.
– У моего тестя серьезные проблемы с головой.
Раздался странный шум из динамика, это смеялся Итакдалее. Смех сима всегда казался странным. Слишком резкие границы звучания, определявшиеся бамперами симов. Гретил отсканировали. Может, так и она могла бы смеяться над ужимками своих детей в будущем?
Время подходило к концу. Дроны наемных полицейских резко и одновременно начали пикировать, что говорило о начале атаки. Парни в центре обработки данных издавали испуганные звуки, словно больные, дезориентированные люди. Они пытались посадить свой ограниченный флот дронов, который был занят отслеживанием действий полиции, когда небо прорезали первые пули, предназначенные для тюремных дронов, так что благополучно сесть смогла лишь половина. Оптоволоконные каналы связи были отключены, кроме тех, что были тайно выкопаны и подключены к микроволновым повторителям прямой связи, находившимся на фермерских полях вдали от тюрем.
Пальцы Гретил и Лимпопо стукнулись друг о друга, когда попытались одновременно увеличить одну и ту же область инфографики, стремясь перенаправить всю служебную информацию на эти оставшиеся каналы, подстраивая кэши и балансировщики нагрузок для учета внезапного падения пропускной способности более чем в два раза. Приходящий и исходящий из тюрем трафик теперь выстраивался в большие очереди в кэшах повторителей. Во внешнем мире кэши выполняли ту же работу. Сеть воспринимает цензуру как повреждение и пытается ее обойти, – подумала Гретил и ухмыльнулась этому старинному лозунгу, появившемуся еще до ушельцев. Некоторое время это было правдой, затем стало метафорой, позже – выдачей желаемого за действительное, а сейчас – проектной характеристикой.
Она находилась в зоне боевых действий, человеческий сопроцессор в комплексной системе, использующий компьютеры как нервную систему, чтобы объединить вместе знание большой толпы людей со всего мира, которых она любила всем сердцем. Та ее часть, которая сетовала и плакала, когда уехали ее жена и дети, пробудилась ненадолго и отметила, что именно по этой причине Гретил пожелала остаться. Это невероятное ощущение своих сил и связи с чем-то большим! Много лет прошло с тех пор, как она чувствовала нечто подобное. Теперь эти чувства вернулись, и она поняла, как их не хватало в последнее время. Жизнь среди лучшей нации была лучше жизни среди худшей нации, однако жизнь в первые дни новой нации отличалась от всего остального, как влюбленность отличается от крепкой, устоявшейся любви. Она изменяла своей жене. Изменяла с вооруженным восстанием.
У тюрем были средства защиты. Наступающие силы точно знали, чем они располагают. У сторонников заключенных появились кое-какие идеи. Когда механоиды со стенобитными орудиями выходили на свои позиции перед каждыми воротами, собственные тюремные слепящие лазеры для борьбы с камерами ударили мощными лучами света широкого спектра прямо по датчикам механоидов. Те были защищены от этого, но не полностью, что замедлило их движение, и, кроме того, механоидам теперь пришлось полагаться на ультразвуковые датчики. Защитники включили ультразвуковое противопехотное оружие, которое было снято с тюремных блоков и установлено на внешних стенах. Это еще больше замедлило ход механоидов. Защитники включили водяную пушку.
При обычных обстоятельствах водяные струи никак не могли повлиять на механоидов, обладавших превосходными гиросистемами. В одно мгновение они могли принять стойку с тремя точками контакта, что гарантировало полную стабильность. Однако механоиды шли в связке по двое, неся тяжелый таран. Струи ударили по ним под разными углами, поэтому корректирующая балансировка переднего громилы приводила к большей расбалансировке заднего и наоборот. Канониры водяных пушек задали такой ритм, который все больше выводил механоидов из равновесия. В течение нескольких минут две пары механоидов уже растянулись на земле. Третья пара неустойчиво отступала назад.
Гретил услышала одобрительные выкрики, увидела, как в чатах множатся смайлики и восклицательные знаки. Она понимала, что пока это лишь разведка боем. У нападающих было огромное физическое и количественное превосходство. Вневедомственные полицейские спрятались за своими защитными щитами, и сразу же воздух прорезали многочисленные выстрелы из гранатометов, которые вывели из строя все водяные пушки и объективы средств борьбы с камерами и датчиками. Они этого ждали, но все равно всем стало страшно, даже когда каналы наполнились отчетами о повреждениях, где оценивались общие расходы по недвижимости «ТрансКанады», а также отслеживалось падение стоимости акций компании, а аналитики дефолтного мира уже меняли ставки на то, с чем останется «ТрансКанада» в конце этого дня: с приемлемой для применения собственностью или дымящимися развалинами.
