– Пойдем, – Сита надела маску. Вздохнув, Ласка стащила со лба свою. Она пожалела, что не согласилась поесть, и не только потому, что была голодна. Ей больше хотелось сесть и узнать, что же, черт возьми, произошло.
Они прошли через откатывающуюся плиту и двинулись след в след через густой лес до ее мотовездехода и грузовых тележек. Ей думалось, что там уже все расплавилось из-за воздушного удара дронов, но припасы оказались на месте. Контейнеры открылись, и грузчики в масках встали в пожарную цепочку, вытянувшись до самого леса.
Работа по принципу пожарной цепочки воплощала в себе философию ушельцев и была даже более символичной, чем согласие, к которому приходят участники круглого стола. В дефолтном мире Ласка работала в подобных бригадах, перемещая сырье для коммунистических праздников, однако никогда не получала от этого удовольствия. Интенсивность работы в пожарной цепочке зависела только от желаний человека: можно было броситься вперед, чтобы взять новый груз, затем податься назад, чтобы передать его; можно было стоять посередине, почти не двигаясь с места; можно было выбрать удобную для себя скорость. Интенсивность работы не была ключевым фактором: если ты хотел работать быстрее, это означало, что люди по обе стороны от тебя не должны были далеко ходить за грузом, но это не обязывало их идти медленнее или быстрее. Если ты замедлялся, все остальные работали с прежней скоростью. Бригады, трудившиеся в пожарных цепочках, представляли собой системы, в которых каждый мог делать то, что пожелает (в рамках системы, разумеется), так быстро, как пожелает, и что бы он ни делал, все шло во благо и не замедляло работу других.
В «Банане и Бонго» она на краткое время присоединилась к бригаде, работавшей пожарной цепочкой на погрузке. Лимпопо хотела, чтобы Ласка лучше усвоила технику безопасности и при любых обстоятельствах как минимум трижды проверяла свое снаряжение и аварийные комплекты. Ласка с благодарностью подчинилась, так как было здорово, что о тебе кто-то беспокоится и не допускает, чтобы ты не попадала ни в какие передряги, несмотря на то, что ты сама неслась к ним сломя голову. Во время строительства «Б и Б» это стало методом ее работы. Началось все с того, что в местах, где дроны обнаруживали отходы производства, она забиралась дальше всех, имея при себе меньше припасов, абсолютный минимум снаряжения и, чтобы остаться в живых, полагаясь исключительно на доброту незнакомцев и свою интуицию. Она прошла весь путь от крупнейшего в мире шлеппера до человека, который не брал с собой даже чистую пару нижнего белья (именно в этих целях использовалась водоотталкивающая, предохраняющая от грязи ткань с серебряными нитями).
Лимпопо как эксперт оценивала ее снаряжение, навешивала на нее дополнительные шесть литров воды, а также легковесный принтер иммерсионной печати, который мог печатать лекарства в полевых условиях. Ласка знала, что не стоило возражать, но она возражала изо всех сил, смягчаясь, когда Лимпопо начинала поправлять ей тяжелую поклажу, руководствуясь всем своим опытом, так что Ласка практически не замечала веса водруженного на нее снаряжения.
– Ты ведь понимаешь, что, имея столько воды, я буду постоянно пить и все время останавливаться, чтобы пописать.
– Пусть струя твоя будет чиста.
Это было своеобразное благословение для ушельцев, особенно живущих в кочевом режиме. Считалось вежливым без спроса выражать свое мнение о моче ближнего. Чистая прозрачная моча считалась целью, к которой следует стремиться. Все, что было темнее цвета бледно-желтого нарцисса, означало, что тебе в принудительном порядке будут давать воду. Если моча была оранжевой или коричневой, тебя пассивно-агрессивно заставляли пить тонизирующую смесь из регидратационных солей и выслушивать снисходительные замечания других о том, как поправить свою эндокринологию. Можно было производить нижнее белье, позволявшее мочиться на ходу. Оно впитывало все за считаные секунды и нейтрализовывало все неприятно пахнущее или опасное. У такого белья было побочное преимущество определения и обработки уровня гидрации и растворенных веществ, но такое белье практически никто никогда не носил, так как а) ходить в штаны – это ужасно и б) (см. пункт а).
Лимпопо поцеловала ее на прощание, и этот поцелуй был лишь отчасти материнским. Ухмылка, с которой Лимпопо посмотрела на нее, не оставляла Ласку еще целый час путешествия на трехколесном вездеходе. Она, Сет и Итакдалее были как электроны, вращающиеся на орбите вокруг ядра Лимпопо и пытающиеся выйти на более высокоэнергетические орбиты. Да, в ней явно было нечто гравитационное.
Такая задумчивость была вполне обычным явлением в бригаде, работавшей в цепочке, даже надетая маска и защитные очки, не говоря уж о тягучем вкусе резины во рту, не могли ее прервать. Это было сочетание эффективного и совершенно неинтеллектуального труда, а когда от работы на ее лице начал проступать пот, ритмы цепочки синхронизировались.
Лучшей частью работы в бригаде по цепочке было то, что когда груз заканчивался, все естественным образом собирались в самом начале цепочки, потому что ты шел против движения, чтобы получить следующую порцию груза, а когда груз заканчивался, то все работники дружно проходили весь путь до самого начала. Они собрались у вездехода и начали совещаться о его дальнейшей судьбе.
– Нет смысла маскировать его, – сказала Сита. – Все, что пролетит и заметит его, определит, что это спасательное средство, и это нормально. Оно никак не выдаст наше местонахождение под землей.
– Однако спасательное средство означает, что вокруг есть люди, которых надо спасать, – заговорил парень с причудливыми сине-зелеными кудряшками, как у Эйнштейна по обеим сторонам головы и лысиной на макушке. Ему, скорее всего, было около шестидесяти, и для его возраста у него было неожиданное красивое лицо, как у лесного эльфа. Теперь, когда Ласка смогла наконец хорошенько обо всем подумать, эти люди показались ей на пару стандартных отклонений старше среднестатистического возраста ушельцев. Та часть ее мозга, которая пыталась понять, зачем кому-то в реальном мире понадобилось разбомбить Университет, отметила это интересное наблюдение.
– Все, что бы мы с ним ни сделали, окажется бесполезным, – сказала другая пожилая женщина, невысокая, хипповатая, фигурой своей напоминавшая песочные часы и имевшая огромную грудь – атрибут всех женщин, к которым Ласку влекло с самого детства. – Замаскированный вездеход не будет выглядеть группой лесных деревьев для любого нормального обработчика изображений. Он будет выглядеть так, как будто здесь что-то спрятано.
– Ну вот и обсудили, – сказала Сита, а потом обратилась к Ласке: – Гретель, лучший специалист Университета по оптимизации вычислений. Если она что-то говорит, то это несомненная правда.
– Довод авторитетного лица, – вполне доброжелательно сказал какой-то парень.
– Чем дольше мы здесь стоим, тем больше вероятность, что нас заметят, – сказала Сита.
– Опять эти своекорыстные интересы!
– В нашем бардаке можно найти виски, – сказала она. – Теперь действительно есть, о чем поговорить.
Они отправились в укрытие.
