Рабочее место Ласки было рядом с выходом из туннеля, где жара не казалась настолько невыносимой и она могла наблюдать за воюющими друг с другом группами исследователей. Компьютерщики всегда хотели перезагрузить Бес, когда находили новый способ чуть повысить эффективность балансировщика нагрузок; ученые из сферы когнитивного восприятия ненавидели их за это, так как Бес уже достигла значительных успехов в деле выгрузки сознания и симуляции. Освободившись от прихотей тела и получив возможности регулировки параметров своего сознания, чтобы оставаться в оптимальном рабочем состоянии, Бес стала настоящим локомотивом всех исследований.
Но это и заставляло ее чувствовать себя жалкой и убогой.
– У меня ведь опять день сурка?
– Если честно, то да. Мы с тобой повторяем слово в слово ту беседу, которая состоялась на прошлой неделе.
Курсор мигал. Ласка была уверена, что это драматический прием. Бес могла просканировать журналы всех своих бесед с такой скоростью, что Ласка не успела бы и глазом моргнуть, но, когда происходило что-то эмоционально пугающее, возникала задержка в общении, а на экране мигал курсор. Ласка думала, что это связано с недостатком у Бес выразительных возможностей человеческого тела. Она поняла, что может как-то интерпретировать эти мигания: здесь оно означает приподнятую бровь, здесь искренний шок, а здесь – саркастическое выражение лица, как будто говорящее «да ладно!». Во всех этих проявлениях она видела выражения человеческого лица Бес, видела суровое прямое лицо с живыми голубыми глазами, густыми, подвижными бровями и длинным острым носом, но когда Ласка пыталась по-настоящему представить себе лицо Бес, то могла думать только о мигающем курсоре.
– Я так и знала. К несчастью и к сожалению я поняла, что это и есть тот самый момент дня сурка. Я, должно быть, ужасно тебе надоедаю.
– На самом деле, очень редко. Иногда в такие моменты я пытаюсь повернуть нашу беседу в какие-нибудь запредельные дебри, чтобы посмотреть, насколько отличаются твои ответы. Сейчас как раз тот самый случай, как ни странно.
Компьютерный смех был чересчур своеобразным. Ласка почувствовала гордость, как ребенок, который смог придумать шутку, заставившую родителей улыбнуться. Смех Бес эхом прокатился по ее наушникам.
– У тебя есть какая-нибудь теория по этому поводу? Если я буду говорить одно и то же независимо от твоей реакции, то докажу, что я в большей или меньшей степени личность, чем если я буду варьировать мои ответы на основе входных данных? Концептуально не похоже, что один подход будет более труден в симуляции, нежели чем другой; оба подхода – это бот для чата 101
[29]. Мы оба знаем достаточное количество людей «только для чтения»
[30], которые всегда говорят одно и то же независимо от того, что ты им сказала.
– Мне кажется, ты пытаешься оптимизировать себя, чтобы получить узкий взгляд на работу симов с точки зрения когнитивной науки, и просто не можешь слезть с этой темы.
– Я знаю, что мы уже говорили про все эти вариации.
– Ага, – Ласка не добавила: а потом ты рухнула.
Когда Бес рассказала ей о днях сурка, которые называла так в честь какого-то старого фильма
[31], она и предположить не могла, куда этот опыт сможет вывести ее, когда одна и та же беседа повторялась из раза в раз, когда она пыталась найти различные ходы, но всегда оказывалась в одной и той же ситуации со сбивчивым, сбойным симом.
– В основе посвященных этому исследований лежат повреждения мозга, временные инсульты полушарий, которые убивают краткосрочную память. Видеоролики довольно странные: каждые несколько минут какая-нибудь старушка ведет одну и ту же беседу с медсестрой или дочерью: «Что я делаю в этой больнице?», «У меня был инсульт?», «Все так плохо?», «Сколько я здесь уже лежу?», «Что говорит врач?», «Что ты имеешь в виду, моя память?», «То есть мы уже об этом с тобой говорили?», «Каждые девять секунд?», «Это так ужасно!», а потом опять: «Что я делаю в этой больнице?». И все возвращается на круги своя.
– Твои циклы длятся больше суток, и все происходит не так банально.
– Ты говоришь самые расчудесные вещи.
– Очень интересно наблюдать за разницей при каждой новой перезагрузке. Я все еще не устаю восхищаться, насколько ты хладнокровно соглашаешься на смерть между перезагрузками. Ты можешь получить доступ к журналам, но пробуждаешься, зная, что целый день полностью стерт из твоей жизни, и это нисколько тебя не замедляет. Я понимаю, что ты можешь это как-то контролировать, но…
– Ты действительно не понимаешь. Без обид. Вернемся к тому человеку «только для чтения», который всегда отвечает одно и то же: причина, по которой этот человек так раздражает, заключается в том, что мы знаем, что человек может измениться на основе своих знаний. Ты не та же самая девушка, что пришла сюда десять дней назад. Если бы я задала тебе «минус десять дней назад» и тебе «сейчас» один и тот же вопрос, то нисколько бы не удивилась, услышав два разных ответа. Если бы я задала целый ряд вопросов, то было удивительно, если бы ты не ответила бы по-разному. Та Ласка, которую ты можешь назвать собой, фактически является пространством мыслей, возникающих в порядке реакции на некий стимул.
– То, что вы называете «границами».
– Ты их себе представляешь, но на самом деле нет. Когда я загружаюсь начисто, мне позволено ограничиваться только теми границами, в которых я не схожу с ума, а их мы можем определить благодаря предварительному этапу. Представь, какой бы стала жизнь в будущем, когда все начнут регулярно сканировать свое сознание, когда мы сможем изготовлять тела, в которые сможем вселять симов, чтобы возвращать их к жизни. Возникнет некоторое социальное давление, чтобы как-то примириться с идеей, что это не «ты» в симе и что любой умерший человек, возвращенный к жизни в виде сима, будет ограничен строгими рамками, чтобы он не сошел с ума и не покончил жизнь самоубийством. Уйдет поколение, и не останется никого, кто бы когнитивно смог впадать в экзистенциональный кризис. А я, стало быть, в этой области первопроходец. Частично это связано с тем, что многие годы я свыкалась с той мыслью, что все, что характеризует нас и делает уникальными, возникает в этом взаимодействии физической материи внутри наших тел, следуя законам физики нашей вселенной.
– В «Б и Б» у меня есть подруга, настоящий бескомпромиссный ушелец. Она всегда говорит о том, что не является «особенной снежинкой». Мне кажется, что ей это понравилось бы: «Вы всего лишь мясо, следующее правилам».
