Раньше Ласка не встречала вооруженных ушельцев. Учась у Лимпопо, она четко поняла, что главное оружие ушельца – это сам уход. Однако команда Университета не была готова прервать свою работу, ведь эта работа была слишком срочной и слишком чувствительной к потерям. И хотя состав Университета общался с другими ушельцами о выводе всех данных в облако
[33] для отказоустойчивости, однако этот процесс шел уж очень медленно. Сеть ушельцев имела высокоскоростные зоны, и здесь находилась одна из них, однако самые основные проводные каналы были уничтожены пламенем, поэтому им пришлось откатиться на идиотскую сетку из узлов беспроводной связи, а во вселенной спектр электромагнитных частот не был бесконечен.
Команда Университета знала, как делать оружие. Ласка вспомнила свои глупые мысли о том, что территория ушельцев наполнена всякими AK-3DP и самодельными огнеметными танками. Однако, когда здание переполнено физиками и химиками по синтетическим веществам, которые недавно потеряли во время трусливого авиаудара своих любимых, друзей и близких, для защиты стало использоваться не такое кустарное оружие. Они могли превратить твои внутренности в воду на расстоянии двухсот метров, могли перегрузить твои нервные окончания нестерпимой болью, разорвать твои барабанные перепонки звуковыми импульсами, лишить тебя сознания или убить любыми другими методами, которые они обсуждали с тем же энтузиазмом, как и непосредственно интересующие их технические темы. На заседании специальной группы по обороне стоял непрекращающийся смех и фырканье. Ласка досидела одно заседание до конца и никогда больше туда не возвращалась. Ей не нравилось, когда ей напоминали, как уязвимо ее тело.
Специалисты из группы по обороне были на месте, когда к ним присоединились Ласка с Гретил. Они завернули плохих парней в усадочную пленку. Тот, что был без сознания, лежал на боку с повернутой в сторону головой и выдвинутой вперед ногой и рукой в так называемом реабилитационном положении. С обоих сняли одежду, которая была теперь неряшливо разбросана по всему помещению. Невыносимо воняло дерьмом.
– И что теперь с ними делать? – спросила Гретил. На ее лице было выражение счастливой толстой тетушки, однако Ласка уже достаточно хорошо ее изучила и знала, что за этой маской скрывалось что-то смертоносное и беспокойное.
Сита, которая входила в группу по обороне, покачала головой:
– Что надо, то и сделаем.
Ласка почувствовала, как по коже пробежал холодок. Собирались ли они казнить этих двоих? Разрешено ли вообще это делать ушельцам? Не существовало никакого свода правил на этот счет, однако с тех пор, как она стала ушельцем, она поняла по разговорам с более «старшими» (нет, конечно же, они не использовали это слово) ушельцами, что определение границ допустимых действий достигается простым согласием. Никто никогда не говорил, что казнь на месте «запрещена», однако она предполагала, что такого на ее веку не случится.
Часть ее разума уже попыталась построить рациональное объяснение. Налет был объявлением войны. Падающие зажигательные бомбы были объявлением войны. Погибли невинные люди. Эти двое были посланы, чтобы закончить то, что недоделали бомбы и ракеты. Противник убивал без зазрения совести. Почему они должны были отвечать на это слабостью? Однако, где держать пленников, чем их кормить и…
Она покачала головой. Очень легко было дойти до таких мыслей. На самом деле она была просто вне себя из-за того, что эти двое оказались здесь, она была в бешенстве от того, что ушельцы были заживо сожжены теми, кто хотел оставаться хозяевами, и что эта команда потеряла своих друзей, а Бес – свою индивидуальность. Эти двое получили деньги, чтобы прийти и убить остальных. Убить ее. Она хотела мести, которая, конечно, не принесла бы никакой пользы. Зотты, пославшие этих двоих, знали, где находится ученый состав Университета, иначе наемники бы не пришли. За ними придут другие. Но насилие не может возобладать.
– Послушайте, – сказала Гретил, – давайте-ка перенесем их в лазарет.
Лазаретом изначально было место, куда приносили раненых после ухода из наружного комплекса. Теперь основные медицинские системы стояли в углу большого помещения. Там лежали два постоянных пациента, не выходивших из комы с момента атаки. Ласка проходила мимо них сотни раз и перестала даже замечать, однако когда крепкие сотрудники с трудом начали запихивать упакованных наемников в койки рядом с больными людьми, у нее болезненно сжалось сердце. Обожженные, перебинтованные, обездвиженные. Трубки, там и тут уходящие под бинты. В университетской команде было с десяток дипломированных врачей, но все они являлись по большей части исследователями, и все посменно дежурили у не выходящих из комы пациентов.
Обернутые в усадочную пленку наемники и обожженные при атаке ученые лежали бок о бок. Вокруг них уже стояла в торжественном молчании большая толпа. Уделавшаяся с ног до головы женщина была в сознании, ее широко раскрытые глаза внимательно рассматривали всех вокруг. Хотя во рту ее не было кляпа, она ничего не говорила. Ускоренное дыхание. Другой наемник мог пребывать в сознании, подозрительный ум Ласки со скепсисом отнесся к его пассивности, однако он совершенно не двигался, а его закрытые глаза не реагировали ни на какие раздражители.
Отсутствие лидера очень затрудняло принятие решений в подобных ситуациях. Это был обратный эффект «свидетеля», проблема первой помощи, когда чем больше людей находится вокруг человека, потерявшего сознание, тем меньше вероятность, что ему будет оказана помощь. «Конечно, должен найтись кто-то более квалифицированный, чем я. Я должна просто стоять, готовая помочь, пока из толпы не выйдет самый квалифицированный специалист».
На курсах по оказанию первой помощи их учили, что гораздо важнее, чтобы кто-то начал делать хоть что-то, чем ждать, пока появится специалист, способный сделать все, как надо. Ласка ждала, пока заговорит Гретил, Сита или ГК. Но все молчали.
У нее засосало под ложечкой:
– Мы их отпустим, правда?
Она смотрела в лица команды. Никто не пытался сказать «А ты вообще кто такая?», чего она боялась больше всего. Гретил выглядела мрачной, но сосредоточенной.
– Сейчас они совершенно не способны ничем нам навредить. Они знают о нашей обороне, но никогда не вернутся, следующая партия будет только строить предположения о нашей обороне. Все знают, что мы не сможем здесь долго продержаться в любом случае. – В ее голове как будто выстраивалась схема процесса: аргумент a, возражение б. Никто не пытался прервать ее.
– Месть ни к чему хорошему не приведет. Они работники по найму. Кто-то в дефолтном мире заплатил им. Причинив вред им, мы не причиним вред никакому зотте. Единственное, что может навредить зотте, – это рассказать людям, как выгружать свое сознание, как стать ушельцем.
Молчание.
Женщина-наемник закашлялась.
