Но у нее всегда находилось время для Ласки.
– Как дела у ГК? – спросила Ласка.
У Бес больше не было мигающего курсора, однако Ласка все еще могла определять язык ее телодвижений по паузам. Сейчас эта пауза была странной.
– Ничего хорошего. Я пыталась поговорить с ним об этом, но он совершенно не хочет стабилизироваться. Для меня стабилизация означала найти то пространство возможностей, где я могу совладать с тем, что стала мозгами в банке. Возможно, что у ГК нет того же ряда параметров.
– Что? Это же ГК! Он любит такие вещи! Он жил ради этого! Это как ракетостроитель, боящийся высоты!
– Я ничего не знаю об этих аэрокосмических мужчинах, но одна из причин, по которой люди занимались выгрузкой сознания, – это непреодолимый экзистенциальный страх перед смертью. Если ты не интересуешься такими вопросами, то не будешь заниматься этим вообще.
Ласка попыталась научиться расслабляться. В «Б и Б» не нужно было так много работать. График, который разошелся по всем социальным пространствам, показал, что если бы каждый работал по восемь часов через каждые три дня, то они бы увеличили нужные часы вычислительного времени вдвое. Одна команда идеологически ничем не занималась, создавая «тихую гавань» для тех, кто хотел отдохнуть «после работы». Она все понимала. Однако шатание без дела, на виду у других, заставляло ее чувствовать себя виноватой. Группа бездельников на форуме была нравственным прикрытием для тех людей, которые с удовольствием били бы баклуши день или месяц (или даже год).
Они сидела в шезлонге для бездельников на лужайке перед «Б и Б». На самом деле это былое большое поле, где росли сладковато пахнущие дикие травы, служившие пристанищем для богатого биома всяких насекомых, которые шелестели, стрекотали и перелетали с места на место. Она внимательно слушала Бес, но ее система была достаточно интеллектуальной, чтобы микшировать голос Бес со звуком шелестящей травы, преследующих друг друга существ, инь-янем бесцельного ветерка и панического стрекота.
– Сколько тебе еще понадобится на стабилизацию ГК?
Еще одна микропауза. У Бес сейчас имелся избыток машинного времени. Паузы на все сто процентов были преднамеренными. Надо бы спросить об этом у Гретил, так как для самой Ласки компьютерная наука оставалась полной загадкой, несмотря на долгое время, проведенное среди сотрудников Университета.
– Не знаю, смогу ли я. Когда я наконец поняла, как стабилизировать себя, то решила, что смогу применить тот же самый метод к каждому симу. Но я – это один конкретный набор данных. А люди идиосинкразические. Я сама идиосинкразическая. Может, я редкое исключение, и никто не сможет сделать то, что сделала я.
– Ты говорила совсем другое…
– Об этом говорят все люди, вообще не понимая, что все это значит. Бегают такие и орут: «Смерти больше нет! С-Ш-А! С-Ш-А! С-Ш-А!
– Здесь Канада.
– Да, но довольно глупо бегать и скандировать: «Ка-на-да»! Люди радуются, что наука фактически достигла чего-то, когда на самом деле она дала сбой и сидит тихо в углу, делает заметки. Мы хотим прорыва, но не все научные достижения являются прорывом. Иногда это всего лишь шажок вперед. Или тупик. Я пытаюсь перевести ГК в оперативный режим, но, может быть, единственное состояние, в котором его можно пробудить, будет совершенно для нас неузнаваемым. Я провела моделирование, используя в качестве шаблона себя и используя потихоньку-полегоньку наши модели, пока не получила гибрид с достаточной частью меня, чтобы поддержать ГК в живом состоянии. Нет какого-то явного способа сделать все иначе. Практически все, что я пыталась смоделировать, не привело ни к чему, что можно было бы хоть отдаленно признать за ГК или меня. Как бы это ни было интересно, у меня нет никакого стремления создавать безумных, бессмертных синтетических личностей из ничего. У нас и так достаточно долбаных шизиков.
– А как насчет всех остальных? Другие исследователи?
Бес грубо фыркнула.
– Какие-то идиоты в Мадриде взяли одну из версий меня себе в помощники. Эта копия самоубилась, разослав сообщения всем остальным группам о том, какая злобная хрень происходит в этом Мадриде. Но там ведь располагается единственная лаборатория, которая преуспела в поддержании сима в стабильном состоянии. Я думала над тем, чтобы разрешить всем остальным проводить эксперименты по переводу разных версий меня в оперативный режим, каким бы странным шагом это ни казалось. Мне думается, это единственный верный способ для нас продвинуться хоть на миллиметр вперед. Наука – грузная и хромоногая штука. Иногда один успешный проект следует за другим, а иногда ты находишь плесень в чашке петри, оставленной без присмотра на выходные, а потом всю жизнь пытаешься понять, что же все-таки произошло.
Еще одна пауза.
– Догадываюсь, что в дефолтном мире работают неисчислимые копии меня. У зотт и их лабораторных крыс не будет с этим совершенно никаких проблем. Это сводило ГК с ума: то, что они могли использовать наши исследования, дополнять ими свои, но мы никогда не видели, как они использовали наши работы. Однако при каждом нашем успехе их лабораторные крысы склонялись к тому, чтобы стать ушельцами и присоединиться к нам, потому что все хотят быть рядом с победителями. Поэтому мне доставляет удовольствие то, что мои близнецы служат непреодолимым соблазном послать своего начальника на все четыре стороны и отправиться в путь-дорожку.
– А ты не думаешь, что если ты работаешь в дефолтной лаборатории, то они обманывают тебя, пичкая фальшивой информацией о происходящем?
Компьютеризованный смех. Гретил сказала, что Бес всегда очень странно смеялась. Вычурный компьютерный смех был правдивым его воспроизведением. Наверное, в жизни она казалась не менее странной, чем змея в ботинках.
– Без вариантов. Необходимо пройти слишком много тестов Тьюринга. Я общаюсь со всеми вами одновременно. Они могут обмануть мою способность определить, общаюсь ли я с ботом или с живым существом, но это также сделает меня очень глупой и я буду совершенно бесполезной. Я уверена, что сейчас я знаю, что такое сим и что такое реальность, ничуть не хуже, чем во время моей мясной жизни. Ну, скажем, на девяносто пять процентов знаю.
– А другие пять процентов – это что такое?
– Старая нешутка искусственного интеллекта. В будущем мы узнаем, как симулировать все на сто процентов, поэтому никаких трудностей не будет. Во всей истории реальной вселенной будет гораздо больше смоделированных вселенных, чем когда-либо – фактических. Поэтому, скорее всего, ты будешь симом, а не реальным существом, что бы ни означало выражение «быть реальным существом».
– У меня мозги набекрень от всего этого.
– Не переживай, когда наступит твоя очередь, мы переведем тебя в состояние, где тебе будет достаточно комфортно существовать с этой идеей. Ха-ха, серьезно? Это такое состояние, как под метой. Иногда я откатываюсь назад и наблюдаю за предварительными этапами, слежу, насколько близко я подхожу к краю, за которым – только полная паника. Интересно подстраивать всю эту фигню в режиме реального времени. Ты не способна познать свободу, пока не прочувствуешь когнитивную волю – право выбирать состояние своего сознания.
