– Предвкушаю с нетерпением.
– Сейчас ты язвительно усмехаешься, но если всерьез: отсутствие тела – это великолепно. Если эта штука с клонированием, над которой они работают в Лагосе, действительно даст хорошие результаты, я стану первой, кто запрыгнет обратно в тело, но мне будет очень не хватать моего теперешнего состояния. В нем есть некая чистота. Это гораздо проще психотерапии и притом гораздо более эффективно.
– Если, конечно, ты не ГК.
– Разные болезни для разных симов, – она могла сделать так, чтобы в ее компьютерном голосе прозвучала чопорная модуляция.
Ласка невольно задумалась над тем, что бытие мозга в банке выглядит чертовски привлекательно. Было бы очень здорово убрать все свои тревоги, сопоставить свои интеллектуальные познания в том, что никто не ожидает от нее, показать себя в своем полном зоттовском цвете, с полной эмоциональной уверенностью, что все считали ее мошенницей. Если бы она пошла к психологу за подобным сопоставлением, ее бы героизировали за самопознание, однако если бы она принимала наркотики с той же самой целью, то просто бежала бы от реальности. Она хотела бы узнать, как люди будут воспринимать симов, которые употребляют наркотики и ходят к психологу.
– Я уже устала сидеть, сложа руки на коленках, – пробормотала она, смотря на блаженствующих бездельников. – Мне нужно хоть чем-то заняться.
– Мы также помогаем тем, кто сидит и тихонечко пердит.
Ласка улыбнулась:
– Когда я задумала стать ушельцем, то и предвидеть не могла, что буду сидеть и болтать со сквернословящим симулированным нейроученым.
– Я – настоящий нейроученый.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Я, пожалуй, запущу программу микрокоррекции людей, которые ищут правильные прилагательные для описания мертвых бессмертных смоделированных искусственных людей вроде меня.
– Разве ты еще не приступила к этим исследованиям?
– Я как раз этим занимаюсь, запустив длительный предварительный этап специально для этого разговора и делая его ответвления/пасынкования, чтобы найти все возможные пути продолжения этого диалога. Я пытаюсь симулировать, что ты делала, когда я все время самоубивалась, прежде чем стабилизировалась. Я пытаюсь построить гипотезы, отталкиваясь от протоколов моей работы, а затем применяю эти гипотезы на деле.
Ласка скорчила гримасу:
– Но зачем?
– Мне хочется вывести общее решение на основе данных, которое позволило бы взбодрить полностью потерявших смысл к существованию людей. Я бы могла применить такое решение к симам вроде ГК.
– Что-то это меня совсем не бодрит.
– Думаю, что ты не права.
Ласка почувствовала мгновенную ментальную самодиагностику, точь-в-точь как у программного обеспечения.
– Ну хорошо, я немного взбодрилась.
– Ладно. Принято к сведению. – Компьютерный голос попытался сымитировать немецкую речь: – Вы лечь на диван унд рассказать мне о своих родитель.
[X]
Гретил с Лаской заглядывали в помещения, которые занимали сотрудники Университета. Небольшие помещения на верхнем этаже захватили исследовательские группы числом от трех до пяти человек, пытающиеся взламывать различные модели. Большинство из них работали над симулятором ГК, так как его все любили и не могли свыкнуться с тем, что ученый, который выполнил наибольшее число симуляций и обрел всемирную известность, не желал возвращаться к жизни. Если он не хотел жить, захотят ли все остальные?
В эти помещения пытались вселиться и другие люди. По мере того, как шли дни, работа ученых несколько утратила экстренность. Велись разговоры о реновации руин предыдущих «Б и Б» и перевода туда университетского комплекса; это был намек на то, что необходимо прекратить зря тратить хорошие ресурсы.
Университетским сотрудникам было на это наплевать.
– Почему они должны о чем-то беспокоиться? – сказала Гретил, когда они с Лаской безрезультатно нажимали на поверхность экрана, пытаясь найти уединенную комнату для разговора.
– А пойдем прогуляемся, на улице так хорошо.
Гадкая неделя, в течение которой с неба падал замороженный заварной крем пополам с градом, наконец подошла к концу. Слабое солнце выглянуло из-за пушистых облаков, и на небе появились первые признаки синевы.
Они порыскали в ящиках под скамейками в поисках резиновых сапог, подходящих по размеру, порылись в горе каталогизированного мненамеса. Сет сам напросился к ним в компанию. С ним была Тэм, что совсем не удивило Ласку. Она знала, что эти двое сошлись, хотя еще и не объявили о своей связи. Они очень сблизились, проводя время в страстных обнимашках, хотя определение для слова «обнимашки» было в среде ушельцев довольно-таки пошлым.
– Пойдемте, – сказала Гретил. – Мы пытаемся сбежать от суровой действительности ушельской жизни, став беззаботными скитальцами в девственных лесах.
– Пятый засев в бывшем лесничестве, – сказал Сет. – Загрязнение тяжелыми металлами и место бывшего гравийного карьера.
– Да ладно, солнышко. Надевай скорее сапоги, а то нам будет недоставать твоих экспертных комментариев.
У Тэм уже были наготове сапоги для них обоих. Они с трудом влезли в высокие, до колен, веллингтоны, и отправились в путь.
Прогулка очень расслабляла, как и пение птиц и запахи буйной растительности из прогревающегося леса. Но Сет никак не мог успокоиться. Он каламбурил, забегал вперед, терялся, пел матерные песни.
– У твоего парня какие-то проблемы? – спросила Гретил.
Тэм вздохнула:
– Я не соглашусь с тем, что он «мой парень».
– Ну ладно, что тогда вставили ему в задницу?
Тэм косо посмотрела на Ласку. Ласке всегда было интересно, что Тэм думала о ней. Она с Сетом никогда официально не заявляли о своих отношениях, просто поддерживали связь, затянувшуюся на неопределенное время. Несмотря на то, что любовь не была игрой и никому не начислялись баллы, она точно выиграла свой раунд с Сетом, уверенно уйдя сама, не оглядываясь назад, тогда как он страдал от перепадов настроения, когда они расстались, и слал по-идиотски глупую электронную почту в подземный университетский комплекс. Он даже не смог заставить ее заметить себя с тех пор, как она вернулась. Она подозревала, что они с Тэм вели долгие разговоры о том, какой же сучкой оказалась Ласка. Мальчишки всегда так поступали. Им и в голову не приходило: когда ты говоришь девушке о том, что она не такая глупая, как все остальные, то девушка прекрасно понимает: при расставании ты расскажешь своей следующей о том, какой глупой коровой была ты.
– Это из-за меня?
Глаза Тэм расширились:
– Совсем нет! Он нормально к тебе относится. Похоже, что на романтическом фронте у него все ээээ… нормально. – Она покраснела, что вовсе на нее не походило.
