– Черт, – рядом появилась Лимпопо. Ласка с трепетом наблюдала за происходящим. Лимпопо сделала те же выводы, что и Ласка, но вместо того, чтобы стоять столбом, сразу же принялась за дело. Она бросилась в лазарет, озираясь по сторонам. Ее присутствия было достаточно, чтобы к ней тотчас же подбежали трое человек, ухаживающих за ранеными. Она показала на языки пламени над конюшней, все кивнули и начали вывозить раненых. Пожар за считаные секунды усилился. Тогда она бросилась к пилоту механоида и…
– Пойдем, – сказала Гретил, – предложим свою помощь.
Ласка была благодарна за то, что ее вывели из оцепенения.
* * *
Они потеряли все. Какое-то время пожар можно было контролировать, осталось потушить последние языки пламени в таверне, но, когда они достали элементы питания из механоидов и принесли новые шланги, раздался новый взрыв откуда-то сзади, всех сбил с ног новый удар взрывной волны и пожар вспыхнул с новой силой. Они все собрались на передней лужайке, потому что во всех других местах их ждала бы верная смерть.
Дроны-разведчики «Б и Б» облетали окрестности, восстанавливая сетевое обслуживание в тех прорехах ячеистой сети
[45], которые образовались после уничтожения «Б и Б». На основе поставляемых ими разведданных группа «Б и Б» отходила на запад, к внешнему периметру дефолтного мира, туда, где заканчивались дикие леса и начинался город Торонто. Это было наименее благоприятное направление движения, но неподалеку стояла деревушка, где можно было причалить «Лучшую нацию». Команда дирижабля вывела винты на максимальную мощность, хотя дирижаблями запрещалось рулить, кроме как в экстренных случаях. А это как раз он и был.
Обошлось без смертей. Чудо из чудес, однако у Лимпопо родилась теория:
– Думаю, что у бомбистов сдали нервы. Конюшня взлетела на воздух во время цикла обслуживания, когда в ней никого не было. Электростанция взорвалась через десять минут, когда у всех было достаточно времени выйти на лужайку, чтобы поглазеть на конюшню, подальше от нового взрыва. Взрывчатка в таверне сработала через несколько часов. Или мы имеем дело с террористом, не разбирающимся в работе таймеров, или они хотели свести людские потери к минимуму. Тот самый случай, когда ты хочешь убедить своих начальников в том, что ты славный малый и свихнувшийся бомбист, и в то же время стараешься не замараться чужой кровью.
– Лимпопо, у нас был длинный день, и ты была просто великолепна, – сказала Ласка.
Они сгрудились в одной палатке, семь человек в пространстве, рассчитанном максимум на двух. По тенту стучал дождь и стекал длинными струями на землю. Они разбили лагерь прямо посередине дороги, на растрескавшемся асфальте шоссе. Дорога вспучилась горбом, так что уклон был достаточный для стекания воды в канавы, образовавшиеся по краям. Теплоизоляционные ячейки на полу палатки морщились на вершине дорожного горба, издавая такой же треск, как пузырьковая пленка, когда кто-либо шевелился. Все до смерти устали, проголодались, получили травмы, но никто не хотел засыпать.
– Это какой-то бред. На Университет напали наемники, и на нас напали наемники, когда мы возвращались. Зачем предполагать, что эти бомбы заложили какие-то двойные агенты? Сентиментальные двойные агенты? Задай себе простой вопрос: сделал бы тебя более счастливой тот факт, что плохих парней принудили проникнуть в наши ряды, но они нашли нашу жизнь настолько прекрасной, что не смогли заставить себя поубивать здесь всех и каждого?
Обычно спокойное лицо Лимпопо исказила гримаса ярости. Ласке было приятно, что Лимпопо пришла в их палатку, одним своим присутствием сделав ее этаким клубом крутых ребят. Когда глаза Лимпопо начинали сверкать, ты чувствовал себя запертым в клетке с диким и опасным животным. Она отпрянула назад и, к своему стыду, всхлипнула. Лимпопо быстро овладела собой.
– Не так уж это и глупо. Трудно определить, когда ты обманываешь себя. Понимание этой простой истины стало крупнейшим проектом моей жизни. Но… – она повернулась и прислушалась к ветру, играющему с тентом, затем прикоснулась к холодной ткани. – Хорошо, все может быть. Может, они хотели, чтобы мы вышли на дорогу, а теперь послали группу захвата, которая займется теми, кто действительно что-то понимает в выгрузке сознания. Может, они знали, что в «Б и Б» велся мониторинг в режиме реального времени, который сделал бы из них монстров, если бы все завершилось многочисленными жертвами. Но если они убьют нас здесь, то могут попросту зарыть в канаву и…
– Я все поняла, – сказала Ласка. Она едва держалась на ногах. Самобичевание после встречи с сотрудниками Университета наконец сменилось страхом. Осознавать, что на смену внутреннему мучительному голосу явился внешний мучитель, было практически облегчением. Бицепс Гретил опоясывала татуировка СТРАХ ГУБИТ РАЗУМ, но сейчас Ласке казалось, что ее разум отчаянно нуждался в том, чтобы его на время заткнули.
Она хотела бы остаться с Гретил наедине. Пребывать в глубоких объятиях Гретил было желанным, убаюкивающим чувством, позволяющим отключить злые голоса, которые знали все о ее слабостях. Таких чувств она не испытывала никогда: ни с мальчиками, ни с девочками. Иногда после совокуплений она чувствовала ускользающие мгновения покоя, но с Гретил покой приходил сам собой, без всякого секса.
Как ей часто напоминал внутренний голос, чисто психологически довольно просто влюбиться в старшую по возрасту женщину, когда твоя собственная мать практически бросила тебя. Весь тот покой, который ощущала Ласка, нежась в объятиях Гретил, невольно наводил ее на мысли, а отдает ли она Гретил что-нибудь взамен.
Ей очень хотелось побыть с Гретил наедине.
Лимпопо тяжело опустилась наземь, и Ласка увидела что-то еще более редкое, чем ярость Лимпопо, – ее усталость.
– Это, наверное, дешевый самообман, что жизнь ушельца размягчит самые жестокие сердца и превратит свинополистов-грабителей в утопистов эры пост-дефицита, но он действительно иногда дает мне надежду. Какая-то часть меня хочет остаться и детально изучить файлы журналов «Б и Б», вычислить предателя, но другая часть хочет жить в фантазийном мире непрекращающегося воздействия убеждением. Я знаю, чтобы все работало как часы, нам не нужна помощь каждого жителя этого мира, а нужна критическая масса людей с хлебом-солью, иначе мы никогда не победим.
– Та-ак, – Гретил вступила в разговор, который слушала до сих пор с выражением лица «оставьте меня в покое, я тут делом занята» (у нее хорошо это получалось). – Что это за «люди с хлебом-солью»?
– А-а. Если случится стихийное бедствие, то ты пойдешь к дому соседки а) с хлебом-солью или б) с обрезом? Это теория игр. Если считаешь, что соседка выйдет навстречу с обрезом, то будешь идиоткой, если выберешь a); если твоя соседка будет думать о тебе то же самое, то она тоже вряд ли выберет a). Способ получить a), это делать a), даже если ты думаешь, что соседка выберет б). В ряде ситуаций она нацелит на тебя обрез и настоятельно попросит убраться со своей земли, но если она держит в руках обрез только потому, что думала, что и ты придешь с обрезом, то отложит свой в сторону и вы вместе пообедаете.
