Уж кому-кому, как не ему.
– Ладно, – согласился Али. – Вижу, ты парень упрямый. Отведу тебя к переходу, только сперва покажу кое-что, для большей ясности.
– Что? – эхом откликнулся Юкон.
– Увидишь.
Капитан достал из сундука в углу такой же толстый непромокаемый плащ, как его собственный, и подал Юкону. И пока тот никак не мог попасть в рукава, взгляда не сводил с Фоса – отец морщился и постанывал во сне. Видеть его таким Юкону было даже тяжелее, чем когда-то Дурочку, которую Стервятник макал лицом в таз с грязной мыльной водой.
«Так не должно быть, – размышлял он, спускаясь по веревочной лестнице. – Ты сильнее меня, и я не хочу в этом сомневаться».
Внизу Юкона поразила тишина, установившаяся после шторма. Волны успокоились, небо расчистилось, и бледное лицо луны обратилось к Городу-на-Скале.
Али ускорил шаг. Они вернулись к центральной лестнице и начали взбираться выше. Линия за линией поднимались к самой вершине до тех пор, пока под ногами не хрустнул первый снег. Юкон плотнее запахнул плащ, поежился. Ветер дул, казалось, одновременно со всех сторон, забираясь под рубаху и глубже – под кожу. Даже Юкону, привычному к холоду, было не по себе.
Али помедлил и пошел с ним вровень.
– Под ноги смотри внимательно. Не хватало, чтобы ты тут шею сломал.
Сквозь завесь тумана Юкону наконец удалось разглядеть вершину: лестница заворачивала в нее сквозь низкий тоннель. Оказавшись внутри, путники остановились, чтобы восстановить дыхание. С потолка капала талая вода, под ногами хлюпало. Странно – еще несколько минут назад снег поскрипывал под подошвами сапог, а теперь превратился в лужи. С другого конца тоннеля тянуло теплом. Юкон уперся ладонями в полусогнутые колени. Али потер руки и согрел их дыханием. От него буквально веяло опасением.
– Что вы хотите мне показать? – спросил Юкон у рыбака.
– Скоро узнаешь. Немного осталось.
Тоннель извивался, и идти приходилось, держась за стену. Только минут пять спустя забрезжил слабый огонек впереди. Юкон почувствовал, как пальцы рыбака крепко сдавили его плечо.
– Держись рядом со мной.
Тоннель, пронзавший вершину насквозь, продолжался лестницей с другой стороны скалы. Сперва Юкон не поверил ощущениям: промозглый холод и сырость сменились уютным мягким ветерком. Луна осталась за спиной, и теперь свет исходил только от зажженных зеленых огней, разбросанных по долине у подножья лестницы. Скала с обратной стороны обернулась пологим цветущим склоном, словно сюда никогда не добирались ни штормовые ветра, ни снежные бури.
– За мной, – скомандовал Али, и они начали спуск.
По замшелой, но относительно сухой лестнице дорога давалась значительно легче. Юкон старательно вглядывался во тьму, но видел только очертания низких построек в свете огней. Между ними кто-то передвигался, и чем ниже спускались путники, тем больше человек Юкон мог различить. Купол шатра в центре венчало черно-красное знамя. Люди между ним и другими палатками перемещались редко и медленно, как крупные улитки.
Не добравшись до подножия, Али неожиданно свернул направо и несколько минут шел вверх по склону. Юкон следовал за ним по пятам до тех пор, пока они не остановились возле небольшой естественной пещеры, совершенно незаметной в темноте.
К своему удивлению Юкон обнаружил здесь сколоченную из досок скамью, закупоренную пыльную флягу, ломоть хлеба и подзорную трубу.
Одним словом, место больше всего походило на засаду.
– И? – спросил Юкон, когда Али уселся на край скамейки и надломил хлеб, протянув половину и флягу Юкону.
– Выпей, – велел рыбак строго. – Вижу, продрог весь. Согреешься.
Юкон покорно хлебнул и закашлялся. Неведомый напиток обжег гортань. Однако в желудке стало жарко, и не покидавшее напряжение вдруг спало; плечи расслабились, голова, напротив – потяжелела. Юкон покачнулся.
– Сядь, – распорядился рыбак, отнял флягу и сам сделал внушительный глоток. – Что видишь?
– Лагерь. Почему я должен был его увидеть?
– Может, потому что там – твои?
Юкон недоуменно взглянул на него. Внутри появилось неприятное предчувствие.
– Что значит – мои? – А сердце уже стучало в рваном ритме и гнало под кожей раскаленную кровь.
– То и значит. Это лагерь ваших пленных.
Теперь уже Юкон уставился на него во все глаза. Фляга в руках дрогнула, и он поспешил положить ее на скамейку рядом. Собравшись с силами, он все же уточнил:
– Шанна собрала их здесь? Зачем?
– Не представляю, – Али потер загривок. – Но знаю, что все они были адептами ваших миров. Она собирает их по одному и высылает сюда. А переход, который ты так ищешь, как раз за лагерем и стоит, не пропустишь.
Лицо его так скривилось, что не осталось сомнений – сама мысль о нахождении рядом с пленными вызывает у Али если не гнев, то крайнее недовольство.
Зато Юкон отлично понял, зачем Шанна коллекционирует пленных. Захваченный корабль – для сбора адептов Тенебриса, возвращенные миры – для перехода в Луксмир. Она одержима единственной целью и не ведает преград на пути.
«Похвальное упорство», – тоскливо подумал Юкон.
Добраться до Шанны хотелось невыносимо. Вопросы теснились в голове, и ответов на них Юкон не нашел бы, будь даже старше и мудрее.
– Давно? – спросил он Али, пытаясь сформулировать, что чувствует к матери, но по всему выходило, что ничего, кроме ненависти и презрения.
– С полгода.
– Вы были внутри? Сколько их? Какая там охрана?
– А ты малый не из трусливых, да? – Али по-доброму рассмеялся. – Был. Тебе там не понравится.
– Почему вы вообще начали за ними следить?
Али хмуро взглянул на лагерь, и стало заметно, как сильно раздувается у него грудь от неровного дыхания.
– Я же говорю – тебе там не понравится, – наконец прорычал он сквозь зубы. – Империя лежит в руинах, воюем с собственными братьями.
– Откуда вам знать? – огрызнулся Юкон. Он не хотел срывать злость на Али, но стена самообладания с каждой минутой истончалась все сильнее. – Как будто вы что-то здесь видите, кроме своих мертвецов и рыбы…
Али молчал долго, пережевывал хлеб и созерцал лагерь. Юкон даже подумал, что рыбак оглох и вовсе не слышал обвинений, но спустя минуту тот продолжил:
– Я не всю жизнь здесь.
Али встал, прошелся по пещере, разминая плечи. Из лагеря доносились голоса и далекие отзвуки птичьих воплей. Юкон отвлеченно подумал, что несмотря ни на что ему нравится этот мир. Что-то было в его устройстве гармоничное, как сбалансированные весы. И он еще не понимал, какая из сторон нравится ему больше.
– Ладно, – решился он, не желая продолжать допрос и испытывать себя сильнее. – Мне пора.
