– Да как же ты различишь кого-то в этакой пурге? – поинтересовалась укоризненно старуха. – Не глупи. Сиди дома, к утру все кончится.
– Не могу, – Фос упрямо покачал головой. – У меня каждый человек на счету. Я быстро.
– Плащ не забудь, герой, – бросила ему в спину женщина и снова уткнулась взглядом в пяльцы. Спустя минуту, когда хлопнула входная дверь, она недовольно пробормотала: – Это где такое видано, чтоб городовой самолично искал пропащих?
Юкон взбежал по лестнице, а старуха так и осталась причитать в своем кресле.
Комнаты на втором этаже находились по обе стороны. Одна была заперта, дверь второй – слегка приоткрыта, и Юкону показалась, что тьма буквально вытекает из-под нее и стелется по полу. Стук доносился именно с той стороны.
Дверь от прикосновения Юкона со скрипом провалилась в темноту. Он досчитал до трех и шагнул за порог.
Что-то теплое и сухое с размаху ударило его по лицу.
Он отпрянул, стукнулся плечом о косяк.
– Слушай меня, – раздался над ухом суровый голос. – Не заставляй резать тебе руку в лоскуты. Просто отдай его мне.
Юкон хотел заспорить, но голос буквально парализовал его. Он безвольно разжал ладонь, по ребру которой катилась горячая густая кровь. Тьма навалилась на него грозовым облаком. И пока он блуждал в поисках выхода, медленно, будто нехотя, приходило понимание, кто и по какой причине предотвратил его самоубийство.
И возвращаться сразу расхотелось.
– Не надо, – попросил он почти жалобно, снова вступив в борьбу за осколок, но только хватанул пустой воздух в кулак. – Я так хочу, я так решил.
– Решил он, – рявкнул голос, и перед глазами начало проясняться.
Юкон собрался с духом и решительно взглянул на деда.
* * *
Риад, с распрямленной спиной и разведенными, как под тяжестью крыльев, плечами казался ему больше обычного. Должно быть, в начале пути он еще был вооружен, но теперь остался только широкий кожаный пояс поверх белого плаща. Поймав взгляд единственного зрячего глаза, Юкон, вдруг похолодев, заметил, что и на его радужку наползает мутное бельмо.
– А время никого не щадит, – заметила Шанна, на которую появление Императора не произвело особого впечатления. – Даже тех, кому даровали бессмертие.
– Поверь, это не худшая его сторона, – в тон ей ответил Риад, и Юкон понял, что между ними уже состоялся обмен приветствиями. – Хотя, быть может, оно не так отразилось бы на мне, не имей я в родстве двух горделивых упрямцев.
– Не беспокойся, – Шанна улыбнулась. – Скоро их станет на одного меньше.
Император взглянул на сына или, скорее, на бледную тень последнего. Фос отступил к стене и привалился к ней, неизвестно каким усилием удерживаясь на ногах. Рукоятка ножа торчала ниже последнего правого ребра – Шанна не захотела пачкаться или специально продлила пытку. Юкон отвернулся. Сжал зубы. Поднял на деда глаза.
И неожиданно столкнулся взглядом с Ассой. Она вышла из-за спины Риада и с заметным интересом осматривала зал. Лишь на секунду задержалась на Фосе, но ни слова не проронила.
– Это мое право, – произнес Юкон тихо, обращаясь к деду. – Я хочу…
– Помолчи, – оборвал его Риад и обратился к Шанне: – Не тронь девочку. Она здесь ни при чем.
– С удовольствием. Я отпущу ее сразу после того, как твой внук закончит начатое.
– Ты получишь то, чего так хочешь, – кивнул Император. – Я разбужу мир для тебя.
– Нет, – выдохнул Фос, но Риад лишь сверкнул глазами в его сторону.
– Помолчи. Если бы не ты, ничего бы не случилось.
– И какой мне прок от твоего мира? – оскорбилась правительница Тенебриса. – Когда твой внук может разбудить бессмертный мир, что предлагаешь мне ты? Мирок на десяток-другой лет?
– Ты забываешь, – вмешалась Асса тем невыносимо безразличным тоном, будто продавала мясо на рынке. – Мы – первые адепты.
– И что это меняет?
– Ну подумай, – скучающе попросила Асса. – В нас течет энергия, дарующая бессмертие. Почему Тенебрис стоял так долго и стоял бы дальше, не разрушь ты его своим варварством? Ретрим сделал вам подарок, какого вы не заслуживали.
– Теперь я готов повторить его, – перебил ее Риад. – Только отпусти моих сына и внука.
Фос поднял на него мутный от боли взгляд. И Юкон понял – та боль, которой испытывала его Шанна, ни в какое сравнение не шла с той, что причинял теперь Риад.
– И сына? – Шанну его предложение тоже не оставило равнодушной. – С каких это пор ты заботишься о его судьбе?
– С рождения, – отрезал Риад и приблизился к правительнице Тенебриса. – Я прошу тебя, Шанна. У тебя ведь есть сердце, раз ты до сих пор не убила их. Юкон – твой сын. Я знаю, о чем говорю. Ты можешь не любить его, можешь отказаться от него, но рано или поздно поймешь – он неотъемлемая часть тебя. Если ты его потеряешь, боль будет такой, что оставит незаживающий след навсегда. И лучше умереть самому, чем жить с этой болью.
Шанна долго смотрела на него. Она явно колебалась. Мертвый пес улегся на пол, спокойный и невозмутимый, будто разом лишился той жажды крови, что вела его прежде.
– Как трогательно, – процедила Шанна, обдумав слова Императора. В голосе ее вновь проявились стальные нотки. – На колени, – велела она. – Проси меня на коленях, чтобы я приняла твой дар.
Юкон заметил, как порывисто вздохнула Асса, но осталась неподвижна. И близость ее к Козырю подсказала: она здесь, чтобы защищать. Защищать мальчишку, и никого кроме него.
– Не смей, – Фос тенью отслонился от стены, но не смог ступить и шагу, как припал на одно колено. Рука его автоматически коснулась ножа и вдруг выдернула рукоять. Крик разорвал тишину, но лишь на мгновение – эхо его стихло, а престолонаследник согнулся, зажимая рану пальцами, сквозь которые потекла кровь.
Риад бегло взглянул на него. Губы дрогнули в презрительной усмешке, но плечи уже сгорбились, и он покорно опустился перед Шанной на колени.
– Встань! – с неподдельным отчаянием крикнул ему Фос, подняв подбородок от груди. – Не смей ей подчиняться!
Император одарил его презрительным взглядом.
– Тебе, значит, можно, а мне нет? – Он смотрел на Шанну снизу вверх, совершенно покорный, но в единственном зрячем глазу билась такая ненависть, что даже правительнице Тенебриса стало не по себе.
Юкон сжал ладонь в кулак, и из нее на пол закапала кровь. Проснувшаяся боль отрезвила. Все, что здесь происходит, происходит из-за него. Если Риад сделает то, что обещал, кем Юкон вернется в Луксмир? Предателем? Тем, кто разрушил Империю окончательно?
«Ты пришел созидать, а не разрушать», – сказала ему Соро.
Созидать, а не разрушать.
– Ты прав, – признала Шанна, вальяжно подойдя к Риаду. Пальцы в красных перчатках грубо схватили его за волосы и оттянули голову назад. – Я знаю, что такое непроходящая боль. Я чувствую ее всякий раз, когда вижу, как все, что я создавала, вот-вот рухнет.
