– Интернет кишит ложью, – говорил нам профессор Левин на уроке современного этикета. – Для вас лучше всего полностью его игнорировать, даже после выпуска. Ваши мужья или опекуны сообщат вам обо всех важных для вас новостях. Доверяйте их мнению.
До академии мои родители тоже не разрешали мне пользоваться интернетом. Меня обучали дома так, что я была под защитой, как и здесь. Поэтому, если говорить об интернете, я ведь даже не знаю, чего лишена. Мне достаточно того, что говорит учитель.
В школе есть книги нескольких видов: по садоводству, о стандартах красоты, о светском этикете – но я уже их все прочитала, так что большую часть времени я просто общаюсь с девочками. И этого более чем достаточно. Мы быстро учимся, усваивая новые слова, фразы, идеи. И мы рассказываем друг другу все: думаю, можно сказать, что это наш собственный интернет.
Я обращаю взгляд на другой конец стола и вижу пустое место там, где обычно сидит Валентина. Ее отсутствие выводит меня из равновесия, и я быстро моргаю, чтобы успокоиться. Хотя Валентина не очень много общалась с нами, она все-таки учится в нашем классе, а никто из нас не хочет оказаться отделенным от остальных.
Я некоторое время ковыряюсь вилкой в салате, а потом поднимаю взгляд на остальных девочек.
– Знаете что, – тихо говорю я, и Марчелла и Бринн, Сидни и Леннон Роуз тут же смотрят на меня. – Сегодня, когда я была у доктора Грогера, я спросила у него про Валентину.
Марчелла слегка хмурится, будто она одновременно растерянна и заинтересована тем, что я скажу дальше. Бринн опирается локтем о стол.
– Что он сказал? – спрашивает Сидни, сидящая рядом со мной.
– Он сказал мне, что смотритель Бозе иногда может переусердствовать, – отвечаю я, – и что он поговорит с ним об этом.
– Доктор Грогер очень добр, – тихо говорит Леннон Роуз.
Она кивает нам, призывая согласиться.
– Что он имеет в виду – «переусердствовать»? – спрашивает Бринн, перекидывая через плечо свою светлую косу. – Валентина не слушалась его. Он скорректировал ее поведение.
– Из-за него Мена поранилась, – предполагает Марчелла, повернувшись к Бринн.
Мне тут же снова становится стыдно из-за того, как я тогда себя вела.
– Я не знаю точно, что имел в виду доктор. – Я наклоняюсь ниже, к самому столу, и понижаю голос. – Но прямо сейчас Валентину отправили на терапию контроля побуждений.
– Хорошо, – одобрительно кивает Бринн. – Надеюсь, это вернет ее в норму.
Я опускаю взгляд на салат, чувствуя, как меня снова пробирает ужас.
– А ты совсем не боишься терапии контроля побуждений? – спрашиваю я едва слышным шепотом.
– С чего бы? – с любопытством спрашивает Сидни. – Это ее исправит.
Остальные девочки кивают, озадаченные моим вопросом. Леннон Роуз тоже недавно проходила терапию контроля побуждений. Она часто проявляла некоторую печаль, и нам сказали, что она начала тосковать по дому и ей нужно переосмыслить свои приоритеты. После ее возвращения мы никогда не говорили об этом. Антон сказал, что лучше ей не напоминать.
Леннон Роуз больше не участвует в обсуждении, и ей явно неуютно. Остальные девочки задумчиво наблюдают за мной, и мне неловко, что я заставила их тревожиться.
– Забудьте, – говорю я, небрежно взмахнув рукой. – Наверное, я просто до сих пор в шоке из-за того, что увидела столько крови.
Сидни морщит нос и признает, что кровь выглядит омерзительно. Остальные девочки соглашаются, и разговор о терапии контроля побуждений сходит на нет.
Пока остальные девочки едят, я осматриваюсь по сторонам и замечаю, что смотритель Бозе сидит за одним столом с учителями. На их тарелках навалено мясо с подливкой, картофель и овощи. Над едой поднимается пар, и на мгновение мой рот наполняется слюной. Я накалываю на вилку листик салата и вгрызаюсь в него.
Сидни размешивает сок, болтая соломинкой в густой жиже.
– Тебе стоит зайти ко мне позже, – говорит она, – после вечерних уроков. Нам нужно многое обсудить.
Она подчеркивает последнее слово, и я догадываюсь, что она хочет поговорить о мальчиках, с которыми мы встретились. С трудом скрывая улыбку, я отвечаю, что зайду. У Леннон Роуз, которая сидит рядом с ней, загораются газа.
По четвергам у нас уроки чуть ли не до ночи, но зато в пятницу сокращенный день. А эта пятница особенно важна, потому что нас ждет день открытых дверей. Родители, спонсоры и потенциальные инвесторы приглашены, чтобы увидеть своими глазами великолепные достижения Академии инноваций. То есть нас.
Такие мероприятия проходят пышно и впечатляюще, для нас это возможность пообщаться и познакомиться с другими людьми. Мы все с нетерпением ожидаем этих дней, потому что для нас это единственная возможность увидеться с родителями во время обучения.
– Пей свой сок, – говорит Сидни, делая большой глоток из своего стакана, а затем, поперхнувшись, все-таки допивает его.
Я говорю ей, что она с ума сошла, и болтаю в своем стакане соломинкой, мечтая, чтобы его содержимое попросту испарилось.
Внезапно я ощущаю жар затылком. Обернувшись, я замечаю, что смотритель Бозе наблюдает за мной. Я понимаю, что больше не хочу нарушать правила, так что я беру сок и осушаю его до дна. Я ставлю стакан на стол, чувствуя, как меня подташнивает. Смотритель Бозе улыбается и возвращается к еде.
Глава 5
Вечерние занятия тянутся медленно и скучно, но на каждом уроке я слушаю внимательно, чтобы оправдать ожидания преподавателей. Мы высаживаем новые розы в нашем саду на «Садоводстве и цветоводстве», на «Современном этикете» разучиваем (в очередной раз), как правильно накрыть стол, а на «Светских манерах» отрабатываем на практике неформальные приветствия.
Внезапно я с ужасом осознаю, что совершенно неправильно представилась Джексону, когда мы встретились. Я не подала ему руку для поцелуя и не отвлеклась от того, чем занималась, чтобы полностью посвятить свое внимание ему. И еще я явно слишком много говорила о себе.
Я хорошо справилась с поддержанием зрительного контакта, но при этом задавала Джексону слишком мало вопросов. Мне следовало найти тему, которая ему нравится, и вести разговор в этом направлении. Источать уверенность, чтобы и ему было комфортно. Или, если он предпочитает иную манеру разговора, быть скромной и тихой.
С другой стороны, Джексон тоже нарушал все правила этикета. Он краснел, ругался, а когда появился смотритель, вышел из себя. Он предложил нам куда-то сходить, не пригласив меня должным образом. Но мужчинам не обязательно соблюдать те же правила, которым следуем мы. Может, если бы я вела себя должным образом, он последовал бы моему примеру.
Но, похоже, небрежные манеры были свойственны Джексону. И мне это понравилось. Казалось, что это более… честно. Улыбнувшись своим мыслям, я решаю, что, если когда-нибудь встречусь с ним снова, обязательно постараюсь произвести лучшее впечатление. Я хочу узнать о нем больше.
