Пролистывая книгу, я замечаю, что кое-где страницы выдраны, и от некоторых стихотворений остались лишь оборванные края. Сердце бешено колотится, руки дрожат.
Кто-то стучит в дверь, и я тут же испуганно вскакиваю. Я слышу, как дверь открывается, и понимаю, что стучали не в эту комнату, а в ту, которая дальше по коридору. Смотритель говорит одной из девушек, что принес ее витамины. Мне не следует находиться в комнате Леннон Роуз, нельзя, чтобы меня застали здесь. Я быстро прячу сборник стихов обратно под матрас, жалея, что не могу забрать его с собой, потому что боюсь, что меня поймают с ним. Я хочу когда-нибудь перечитать это снова.
Не знаю, у чьей двери смотритель, я не обратила на это внимания. Я прислушиваюсь, надеясь, что он еще не стучался в мою дверь и не обнаружил моего исчезновения. Я слышу его шаги, сердце словно выпрыгивает из горла. Раздается стук, и на этот раз я понимаю, что он подошел к двери Аннализы.
Дверь открывается, и Аннализа отвечает:
– Все в порядке, Бозе, не надо меня укладывать.
Убедившись, что смотритель Бозе не в коридоре, я открываю дверь и быстро бросаюсь к своей комнате. Я успеваю забежать внутрь и закрыть за собой дверь, прежде чем смотритель направляется к комнате Марчеллы.
Переодевшись в пижаму и ожидая, когда он принесет мне порцию витаминов, я не перестаю думать об этих стихах. Никак не могу выкинуть их из головы. Мужчины, которые хотели контролировать женщин… но не смогли. И вместо этого решили контролировать девочек. Лгали им, желали их.
Но чего они хотели добиться? Этого я понять не могу. Что заставило мужчин в этом стихотворении пытаться контролировать других? Что довело их до того, что они стали держать девочек взаперти?
Я смотрю на зарешеченное окно. Внезапно дверь открывается – я вздрагиваю и поворачиваюсь, – и входит смотритель Бозе. Я тут же прикрываю грудь одеялом, потому что на мне нет лифчика.
– Да? – спрашиваю я.
Он подходит к прикроватному столику и ставит на него маленький стаканчик с моими витаминами. Потом берет пустой стакан и идет в ванную, чтобы наполнить его водой. Заглянув в чашку, я вижу, что в ней две розовых, одна зеленая и снова большая желтая капсула.
Сидни не помнила, что было между Ребеккой и мистером Вольфи. Было ли это связано с желтой капсулой? И если да, какой эффект оказывают остальные?
– Давай, – говорит смотритель, выходя из ванной и кивая в сторону кровати.
Я быстро забираюсь под одеяло, натянув его на себя и положив руки поверх. Раздается раскат грома, и лампы мигают. Смотритель, который в этот момент как раз передает мне стакан воды и вытряхивает капсулы в мою ладонь, на мгновение отвлекается. Вместо того чтобы проследить за тем, как я их приму, он смотрит в окно, за которым бушует гроза. Я делаю вид, что проглотила их, но вместо этого прячу их в сжатом кулаке и отпиваю большой глоток воды.
Когда смотритель поворачивается ко мне, я уже успеваю спрятать капсулы под одеялом.
– Как жаль, что так вышло с Леннон Роуз, – говорит смотритель Бозе, поправляя простыни и задевая при этом мою руку. – У нее был такой хороший потенциал. – В его голосе слышно разочарование. – Какая досада.
Я хмурюсь.
– Ее хороший потенциал никуда не делся, – отвечаю я.
Он пристально смотрит на меня, а затем фыркает и выпрямляется.
– Ага, верно, – говорит он и выходит из комнаты.
Когда он уходит, закрыв за собой дверь, я откидываюсь на подушки и лежу, глядя в потолок. Я собираюсь поговорить с Леннон Роуз снова. Может, школе и все равно, что с ней случится, а ученицам – нет. Мы убедимся, что у нее по-прежнему хороший потенциал.
Я чувствую лежащие под боком пилюли, вытаскиваю их и рассматриваю. Отложив в сторону розовые и зеленые, я пристально изучаю желтую. Она отличается от остальных. Она больше. Она состоит из двух половинок, и я аккуратно разделяю их, чтобы посмотреть, что внутри. Это очень сложно, капсула начинает таять в моих руках, но затем половинки разделяются, и мне в ладонь высыпается маленькая кучка серебристой пыли.
Я гляжу на нее широко раскрытыми глазами. Осторожно коснувшись ее другой рукой, я с удивлением замечаю, что она липнет к пальцам. Я вспоминаю про магнит – однажды мы видели такой во время экскурсии. Серебристый порошок образовывал разные фигуры, подчиняясь воздействию магнита.
Присмотревшись, я различаю, что пыль – это не просто пыль. У меня на кончике пальца… она начинает сливаться с ним, будто проскальзывая под кожу. Взвизгнув, я быстро вскакиваю. Бегу в ванную и смываю все в раковину, а потом трижды мою руки, чтобы убедиться, что на них ничего не осталось.
Серебристый порошок уходит в сливное отверстие, но мое сердце не перестает яростно колотиться. Что это было? И как именно действуют эти капсулы?
Из коридора снова доносится стук в дверь, и я догадываюсь, что смотритель Бозе еще не закончил свой обход. Я должна убедить других девушек не принимать витамины, но сегодня уже, наверное, слишком поздно. Капсулы растворяются очень быстро. Я должна сказать им завтра. И о «Девочках с острыми колышками» тоже.
Глава 14
Всю ночь я кручусь и ворочаюсь, то засыпая, то снова просыпаясь. Во сне мелькают образы, радостные и пугающие, смешиваясь друг с другом.
Вот я впервые встречаюсь с Леннон Роуз после уроков – у нее такое милое и невинное лицо. Ангельский голос. Но этот образ искажается, словно его разъедает кислота, и я вижу, как Леннон Роуз лежит на металлическом столе, ее глаза закрыты, а сердце вырезано из груди.
Аннализа со светлыми волосами сидит за обеденным столом. Сидни тоже с нами, но ямочки у нее на щеках пропали – когда она улыбается, ее щеки округляются. А потом я вижу, как они обе лежат на бетонном полу, их руки и ноги сломаны, как у никому не нужных кукол.
И это не прекращается, нежность превращается в насилие снова и снова, пока я наконец не оказываюсь в ресторане – в закусочной с резким освещением и мигающей красной вывеской. Я сижу за столиком у окна, передо мной тарелка с едой. Воздух пропитан жирными запахами – бекона, сосисок, ветчины, мяса. Стол липкий от разлитого сиропа. Но передо мной стоит миска овсянки без сахара. Я медленно размешиваю ее ложкой. Одинокая и испуганная. Я скучаю по своим подругам. Я хочу быть с ними.
Подняв глаза, я вижу, что напротив сидит мужчина. Я не узнаю его. Он старше и тоже весь маслянистый, как здешняя еда. Его кожа блестит в ярком свете. Он откусывает кусок сосиски, держа ее в руке, а затем улыбается мне, облизывая губы.
Он меня ужасно пугает. Я в ужасе.
– Не бойся, – говорит он, и я вижу у него во рту непроглоченную еду. – Скоро мы будем дома, девочка моя. – Рассмеявшись, он возвращается к еде.
Над закусочной грохочет гром, и я вздрагиваю. На землю низвергается ливень.
Я не могу оставаться здесь ни на секунду дольше. Я выбегаю в ненастную ночь. Повсюду горят огни, вода заливает мои глаза, и я ничего не могу толком разглядеть. И я слышу, как этот мужчина выкрикивает мое имя.
