Потом, до крайности взбудораженная, она вошла в свою комнату и заперлась там.
Микеле, привыкший видеть свою молочную сестру спокойной, обернулся к служанке.
— Что такое с Луизой сегодня утром? — спросил он. — С тех пор как я поумнел, уж не сошла ли с ума она?
— Я не знаю, — ответила Джованнина, — она стала такой после того, как этой ночью к ней приходил господин Андреа Беккер.
Микеле увидел злую улыбку, мелькнувшую на губах Джованнины. Он замечал ее и раньше. Но на сей раз эта улыбка так явно выражала ненависть, что он, может быть, и потребовал бы объяснения, если бы в эту минуту Луиза не вышла из своей спальни, завернувшись в дорожный плащ. Ее лицо, скорее строгое, чем спокойное, носило отпечаток бесповоротной решимости.
— Микеле, — сказала она, — ты можешь располагать целым днем, не правда ли?
— Целым днем, целой ночью, целой неделей!
— Тогда едем со мной, — сказала она. Затем Луиза повернулась к Джованнине:
— Если я не вернусь сегодня вечером, не беспокойтесь. Однако ждите меня всю ночь.
И, сделав Микеле знак следовать за нею, она вышла первая.
— Госпожа впервые в жизни не обратилась ко мне на ты, — сказала Джованнина Микеле. — Постарайся узнать причину.
— Что ж, — отвечал лаццароне, — вероятно, она приметила твою улыбку.
И он быстро спустился на площадку, догоняя Луизу, которая с нетерпением ждала его у калитки сада.
CXII. МИКЕЛЕ-ДУРАЧОК ЗАНИМАЕТСЯ ПРОПАГАНДОЙ
В Неаполе нетрудно найти карету, и как раз потому, что там нет никакой сложившейся государственной службы передвижения.
Если нужно, например, ехать в Салерно и ветер тому благоприятствует, то на лодке пересекают залив, берут в Кастелламмаре экипаж и через три с половиной — четыре часа приезжают в Салерно.
Если же ветер встречный, то берут карету на первом же углу, на ближайшем перекрестке или площади, огибают залив, следуя через Портичи, Резину, Торре дель Греко, углубляются в горы через Каву и достигают Салерно приблизительно за то же время.
Только на набережной Микеле осведомился о цели поездки и, узнав, что этой целью является Салерно, спросил у своей молочной сестры, каким путем она предпочитает ехать.
— Самым быстрым, — ответила Луиза.
Микеле посмотрел на горизонт: он был чист и обещал великолепный денек. В Неаполе весна начинается в январе и прекрасные дни приходят вместе с ней. Веселый ветерок дул с моря и слегка морщил поверхность залива, по которому скользили стаи баланселл, тартан, фелук; их назначение узнавали по величине, а принадлежность к той или иной стране — по контуру или парусам. Микеле предложил Луизе морской путь, и она тотчас согласилась.
Он спустился на набережную Мерджеллины и, справившись о цене, нанял за два пиастра лодку на сутки.
Если вести лодку на веслах, это бы обошлось в два раза дороже, но можно было идти под парусом, и в таком случае лодка стоила два пиастра.
Луиза, завернувшись в дорожный плащ с капюшоном, скрывавшим ее лицо, спустилась в лодку; Микеле устроил для нее сиденье, сложив вчетверо свой плащ.
Маленький треугольный парус был поставлен по ветру, и лодка, белая и грациозная, как раскинувшая крылья чайка, понеслась вперед.
Миновали Кастель делл'Ово, над которым реяло трехцветное французское знамя рядом с трехцветным неаполитанским, и поплыли через залив наискось, так что струя за кормою чертила след, подобный тетиве лука.
Два гребца узнали Микеле. Несмотря на его великолепную форму или, может быть, как раз благодаря ей, завязался оживленный разговор о событиях дня.
Микеле был одним из самых усердных прихожан Микеланджело Чикконе, того славного священника-патриота, который, будучи вызван Чирилло, присутствовал при последних минутах жизни сбира, раненного Сальвато.
Он перевел Евангелие на неаполитанское наречие и объяснял своей пастве эту книгу, источник всей человеческой морали, совершенно неизвестный неаполитанскому простонародью.
Гибкий и податливый ум молодого лаццароне быстро впитал в себя демократический дух великой книги; новообращенный революции, он никогда не упускал случая привлечь на ее сторону и других.
Поэтому, как только лодка тронулась и оба моряка, бросив беспечный взгляд на горизонт, предоставили ее на волю северо-западного ветра, Микеле, потирая руки, повел с ними такую беседу:
— Ну как, друзья мои, надеюсь, вы теперь довольны?
— Чем довольны? — буркнул старший из гребцов, казалось отнюдь не разделявший радостного настроения Микеле.
— Да тем, уж конечно, что можете теперь ловить без помехи рыбу во всем заливе от Позиллипо до мыса Кампанеллы. Тиран больше не запретит вам.
— Какой тиран? — спросил все тот же гребец.
— Как это какой? Фердинанд, конечно!
— Совсем он не тиран, потому что каждый ловит рыбу у себя, — возразил младший гребец, который, по-видимому, был всецело на стороне старшего товарища. — Вот он и запрещает ловить здесь другим.
— Послушай! Ты считаешь, что море собственность короля?
— А то чья же?
— Ну, а я так утверждаю, что море наше. Твое, мое, всех и каждого!
— Это что-то чудное!
— Пусть. А доказательство тому…
— Что ж! Выкладывай свое доказательство!
— Слушайте хорошенько.
— Ну, слушаем.
— Земля принадлежит богатым.
— Ты с этим согласен?
— Да. И вот доказательство, что она принадлежит им и у них есть на нее право: ведь земля-то между ними поделена стенами, заборами, рвами, какими ни на есть границами, тогда как море… Ну покажите мне, сделайте милость, границы, рвы, заборы и стены, которые делят море!
Один из гребцов попытался возразить ему.
— Постой, — прервал его Микеле, — я еще не кончил. Чтобы земля дала урожай, ее нужно возделать и засеять. А море возделывается и засевается само собой. Мы только собираем жатву — камбалу, триглу, лобанов, миног, мурен, скатов, омаров, тюрбо, лангустов, и запас этот все время пополняется: жатвы следуют за жатвами — никому нет нужды утучнять да поливать море. Вот это и заставляет меня говорить, что земля принадлежит богатым, а море — беднякам и Богу. Надо быть тираном, и тираном жестоким, чтобы лишить бедных того, что дал им Господь. Евангелие учит: «Кто дает бедным, ссужает Бога».
— Хм-хм! — хмыкнул наиболее разговорчивый из двух гребцов, на минуту придя в затруднение.
— Ну, что ты мне ответишь на это? — спросил Микеле, заранее чувствуя себя победителем.
— Что ж, и отвечу.
