Он резко отдернул руку и буркнул:
— Девка парня извела, под свой норов подвела. А колечко — знак любви!
— Вам его дала девушка или нет? — Юля решила хвататься за каждое слово, произнесенное им.
— Всякого нета запасено с лета.
— Вы её хорошо знаете? Она из Залиманского?
Павлуша опустил голову. Он молчал. Гостья поняла, что он сильно взволнован по его дрожащим пальцам.
— Вы не бойтесь, я — ваш друг, — журналистка попыталась успокоить Вихляева, — я дочь вашей соседки Люси.
— Люси? — он с надеждой посмотрел на Юлю.
— Да, которая занималась с вами арифметикой.
— Сера утица — охота моя, красна девица — зазнобушка моя, — тихо проговорил он и неуклюже вытер слезу.
— Вам дала этот перстень женщина, которую вы любите всю жизнь, да?
— Она — самая лучшая! — он шмыгнул носом. — Изнизал бы её на ожерелье, да носил бы в воскресенье!
— Вы её видели после свадьбы ночью с субботы на воскресенье, да? Рядом с домом дяди Вани? — почувствовав, что Павлуша немного успокоился, Юля спросила наугад.
Он сразу весь сжался, поднял руки, будто защищается от удара.
— Найдешь не одного ты хвата, что за копейку выдаст брата! А я — не таков!
— Скажите, кто она?
— Это не Ира! А для продажной псины — кол из гнилой глины! — он сдвинул брови и сурово смотрел на гостью.
— Девушка, вам не надоело слушать эти бредовые поговорки? — раздался голос милиционера. — Тоже мне, важный свидетель! Его завтра уже отправят в сумасшедший дом!
Услышав эти слова, задержанный резко дернулся, а потом жалобно, будто щенок, тихо завыл.
— Зачем вы так говорите при нем! Не надо пугать человека! Павла Егоровича скоро освободят, — Юля произнесла эти слова уверенно и добавила, — он вернется в свое село, в свой дом!
— Живу — не с кем покалякать, умру — некому поплакать, — трогательно проговорил Павлуша и всхлипнул, как маленький ребенок.
Посетительница достала из сумки конфеты и положила на стол перед юродивым. Он улыбнулся сквозь слезы и прижал пакет к себе. Выйдя из здания, Юля увидела лейтенанта Антипова. Он стоял на крыльце и курил с сослуживцами.
— Товарищ лейтенант, — окликнула она его.
— А, все-таки приехала к своему знакомому, — засмеялся он и вальяжно подошел к журналистке.
— Приехала, — ответила сдержанно она и подумала, что больше всего ей сейчас хочется сказать этому типу все, что она о нем думает. Но это не решит проблемы, а лишь усугубит ситуацию. Поэтому после короткой паузы, Юля произнесла:
— И не жаль вам этого несчастного Вихляева? Он же не виноват!
— Вам майор сказал, что этот придурок не виноват? — усмехнулся Антипов и более миролюбиво добавил. — Да не переживайте вы из-за этого сельского юродивого! Ему-то не все равно, где спать и есть? В «Дурке» будет веселее с такими же, как он!
— Он все понимает, — Юля вздохнула, почувствовав, что собеседнику она ничего не докажет, — и ему здесь очень плохо…
— А кому щас легко? — иронично произнес тот и неестественно засмеялся, по-видимому, довольный собой.
Журналистка открыла сумочку, достала солнцезащитные очки и, надев их, произнесла достаточно громко, чтобы слышали сотрудники лейтенанта, стоящие поодаль:
— У вас черствое сердце, господин офицер. Таким не место в органах! Вы к людям относитесь, как к мусору. С пренебрежением, — и резко повернувшись, она пошла прочь.
Юля шла и думала, что зря она погорячилась, таких самодовольных субъектов, как Антипов, ничем не исправишь. Куда идти, она не знала. Но это — не главное, больше всего её волновал Вихляев. Его испуганный вид и дрожащие руки стояли перед глазами. Хотелось позвонить Андрею и все ему рассказать. Но она знала, что он в командировке. Симонова не привыкла отрывать людей от дела. Она посмотрела на часы. У Виктора сейчас запись в студии, он тоже занят. Да и смысл звонить кому-то, чтобы рассказать, что лейтенант Антипов — самоуверенный и мерзкий тип? Так таких везде хватает, в любой сфере деятельности. Она подошла к киоску и у немолодой женщины, продающей газеты и журналы, спросила:
— А где остановка автобуса в город?
Та подробно объяснила, как пройти, но в конце добавила:
— Только автобус в город будет часа через два.
Юля поблагодарила и задумалась. Конечно, можно было найти прохладное местечко в тени, спрятавшись от июньского солнца и подождать. Но не такой у нее характер. Она направилась к остановке и увидела, что туда приближается небольшой автобус.
— Ошиблась тетенька из киоска, — прошептала она себе под нос и побежала к очереди, уже выстроившейся, чтобы зайти в транспорт.
Заплатив водителю при входе за проезд до конечной остановки, она прошла к свободному месту. Когда автобус выехал на трассу, Юля спросила у рядом сидящей старушки:
— Долго ехать до города?
Та повернулась к ней и удивленно произнесла:
— До какого города, милая? Этот автобус в Федорцово едет! Город-то совсем в другую сторону!
Расстроенная Юля хотела попросить водителя остановиться, чтобы выйти. Но потом вспомнила, что автобус будет проезжать Залиманское и решала остаться.
«Значит, так надо!» — решила она и продолжила путешествие.
После того, как по пути заехали в два села, добрались до родины её предков. Прямо от остановки Юлия направилась к дому Павлуши. Интуиция ей подсказывала, что туда надо попасть, пусть даже, нарушив закон. Конечно, местные оперативники произвели обыск, но она обязательно найдет ключ к разгадке этой истории и узнает, что скрывает от них несчастный Павлуша. Осторожно войдя во двор, она прошла к дому. На входной двери весел увесистый замок. Она на всякий случай его подергала и повертела в руках, потом подтолкнула дверь плечом. Все напрасно, замок был советских времен — надежный и прочный. Она села в отчаянии на крыльцо. Прошло несколько минут, когда ей пришла в голову гениальная мысль. Она обошла дом со всех сторон, заглядывая через деревянные ставни в окна. Сыщице повезло — форточка одного была приоткрыта. Она протянула свою руку в щель и нажала на шпингалет, потом быстро залезла в распахнутое окно. В доме из-за закрытых ставен стоял полумрак. Когда глаза немного привыкли к темноте, Юля огляделась в незнакомом помещении, потом прошлась по комнатам чужого дома. Благодаря лучу света, проникающего через щель ставни, журналистка заметила на подоконнике коробок спичек. Свет зажигать рискованно, а вот ими воспользоваться можно. Даже при неярком горении спички, она рассмотрела скромное убранство комнат. На комоде лежала вязаная ажурная салфетка. На ней смешные фарфоровые и стеклянные фигурки животных. Телевизор стоял старомодный ламповый, тоже накрытый самодельной накидкой. Скорее всего, это вязала мать Павлуши, а после того, как она умерла, в дом никто и ничего не покупал. В маленькой комнатке стояла кровать, рядом с ней — этажерка с книгами. Юля всмотрелась в названия — классическая литература: Толстой, Достоевский, Тургенев. Наверное, это читала хозяйка. А на самой нижней полке лежали тоненькие книжки, «зачитанные» до дыр. Сыщица внимательно пригляделась и увидела одну книжонку, «одетую» в чехол. У неё самой когда-то в классе шестом в такой обложке хранился школьный дневник. Она раскрыла её и ахнула. На титульном листе под крупным названием «Русские народные пословицы и поговорки» печатными корявыми буквами было написано: «Павлику от Иры».
