— Интересно? — улыбнулась она.
— Очень, — мужчина посмотрел на нее, — у этих молодоженов Татьяны и Тимофея была такая безумная любовь! Все бы сложилось иначе, если бы не война, — он покачал головой.
— Да, это точно. А у меня еще один вопрос появился: «Откуда у Павлуши эти письма?»
— И сабля, — Виктор махнул рукой в сторону стола, на котором лежало оружие, — с инициалами «ХЧ».
— Харитон Чугунов? — Юля обмоталась простыней и подошла к столу. — Ты её начистил?
— Нет, просто вытер тряпкой, — ответил оператор, — я думаю, что эта сабля твоего прадеда, та самая про которую рассказывала Людмила Алексеевна. Рукоятка позолоченная, между прочим!
Он отложил пачки писем и тоже приблизился к находке.
— Удивительно, — улыбнулась Юля, осторожно проведя по лезвию пальцем, — представляешь, её держали в руках мои предки…
— А предки у тебя были непростые.
— Почему ты так считаешь? — спросила польщенная таким замечанием журналистка.
— Оружие именное. У простых солдат или казаков такого точно не было. Кстати, я тут просмотрел все письма, — Николаев кивнул в сторону фронтовых треугольников, — они датированы до начала ноября сорок второго года. А это значит, — он сделал паузу, — что были спрятаны во время боев с фашистами за Сталинград. Понимаешь, о чем я?
— Конечно, — она опустила голову, — эти находки из той ямы, в которую спрятали ещё и фамильное золото.
— Именно!
— Но его нет.
— Человек, который все это вырыл, а попросту, украл у своих же соседей, воспользовался золотыми украшениями и монетами, а это, — Виктор показал вытянутой рукой на письма, — ему было не нужно. Он не сжег и не выбросил, а просто спрятал у себя дома, в подвале.
— А почему саблей не воспользовался?
— Это не простая сабля, её не продашь на базаре, — задумчиво проговорил Николаев.
— Думаешь, это сделал отец Павлуши? — растерянно проговорила молодая женщина.
— А, вы уже проснулись, — в комнату заглянула Анна Васильевна и улыбнулась, — хорошие мои.
— Теть Нюсь, а, сколько лет было старшему Вихляеву в начале войны?
— Матвею, что ли?
— Какому еще Матвею? Я спрашиваю про отца Павлуши, — уточнила Юля.
— А, Егору? — Старушка закатила глаза и зашевелила губами. — Ну считай, я с тридцатого года, наша Дуняша младше меня. Она — с тридцать второго. Да, значит, Егор тоже, — она улыбнулась и пояснила, — Он с нашей Евдокией в одном классе учился!
— Значит, в сорок втором Егору Вихляеву было десять, — Виктор покачал головой, — вряд ли…
— Чего «вряд ли»? — спросила хозяйка.
— Мы тут размышляем, теть Нюсь. Если письма и сабля были, — Юля запнулась, подбирая слова, — изъяты из ямы, в которую спрятали их моя бабушка и мать дяди Ивана, то кто мог это сделать? Если мы нашли их в доме Вихляевых, то, получается, они к этому имеют какое-то отношение?
— Ну Егорка в то время был еще пацаном, а его отец — дядя Матвей тоже не мог, — задумалась старушка.
— Почему?
— Всех мужчин с нашей улицы забрали на фронт в первые месяцы войны, — ответила она, — остались только женщины и ребятня.
— Жалко, что все действующие лица этой истории умерли, и никто нам не расскажет, как все было на самом деле, — с грустью промолвила журналистка, присев на краешек дивана.
— Позвони своей матери, — посоветовала хозяйка, — она много чего знает, ей Зинаида, все рассказывала!
— Еще рано, они с Мартой спят, наверное, — Юля вздохнула, — каникулы же.
— Буди, — засмеялась тетя Нюся, — уже девятый час!
Юля потянулась за телефоном, который лежал на зарядке.
— Мама, доброе утро, — сказала она бодро, услышав сонный голос.
После разговора она сообщила:
— Говорит, что в ноябре земля была мерзлая, поэтому позвали на помощь соседского парня Петра, — Симонова посмотрела на Анну Васильевну, — интересно, он сейчас жив?
— Петр Акимыч? Жив! Только его сын перевез к себе, в город, — старушка покачала головой, — уже лет пять назад.
— А вы говорили, что всех мужчин с вашей улицы на фронт забрали. Или он по возрасту не подошел? — спросил Виктор.
— Так он всю жизнь хромоногий был, куда ему на фронт? А я помню, — тетя Нюся хитро улыбнулась, — что он глаз не сводил с нашей соседки Татьяны. Видно было, что страдает.
— Постойте, — Юля даже привстала, — этот Петр Акимович был влюблен в маму дяди Вани, да?
— Ну, да! Так, знаете, какая она была хорошенькая? — Анна Васильевна мечтательно закатила глаза, — Русые косы свои, бывалоча, сложит на затылке, туфельки «лодочки» наденет… Фуф, прямо принцесса идет по селу! — и тут же пояснила. — Она же в городе училась, в педагогическом. Вернулась в Залиманское — такая модёна.
— Да еще и жениха городского привезла. Правильно? — уточнила Юля. — А отвергнутый Петя мог ей потом отомстить за то, что она им пренебрегла! Взял да и разрыл клад. Золото себе забрал, а фронтовые письма соседям подбросил. Могло быть такое?
— В жизни всякое, конечно, бывает, — задумалась пожилая рассказчица, — но Петр был такой, — она замолчала, подбирая мысленно слова, — правильный, что ли… И не жадный, а наоборот… Когда мы голодали, он всегда нас, соседских детей, чем-нибудь угощал.
— А как к Вихляевым тогда попали эти письма? — спросил Виктор.
— Может, Егор нашел мешок и приволок в дом? Надо этого Петра Акимовича найти! Теть Нюсь, у вас есть адрес его сына?
— Где-то был. Надо вспомнить, — в раздумье, оглядываясь по сторонам, проговорила старушка, — сын-то его мне оставил, чтоб я за домом приглядывала, пока он его не продал… Я поищу, Люляша. Тока, давайте, сначала вас покормлю, сыщики вы мои дорогие! — засмеялась она.
На кухонном столе в тарелках лежали золотистые блинчики, от которых шел запах, дурманящий любого гурмана. Рядом стояли миниатюрные розетки с яблочным повидлом и домашней сметаной. Тетя Нюся взяла большой ковш и разлила по пиалам напиток, без которого не обходился ни один завтрак в Залиманском — калмыцкий чай. Его варили здесь по особому рецепту. В подсоленной воде кипятили прессованные зеленые листья и стебли чая, а потом заливали горячим молоком. Хозяйка ловко подхватила ножом кусочек сливочного масла и кинула в чашки. Масло стало мгновенно таять, образуя янтарные круги на поверхности. Пожелав приятного аппетита, старушка вышла из летней кухни, напоследок кинув гостям через плечо:
— Хозяйничайте тут!
Во время завтрака Виктор спросил:
— Надеюсь, мы выясним, кто разрыл ту яму и украл содержимое. Осипов нашел одно фронтовое письмо Тимофея в паспорте твоего дяди Вани. А как к нему-то оно попало? — и откусил аппетитный блинчик.
