— А сына родила, — подсказала гостья.
— Захотела ребеночка для себя, вот и родила, — оправдывая женщину, пробормотал он, — очень жалко Ивана, ведь я, некоторым образом, был его крестным отцом.
— Вот как? — искренне удивилась Юля.
— Когда у Танюши схватки начались, а у них на беду дома никого не было. Соседская девчонка Нюська вихрем побежала за акушеркой, а я остался с Танюшей. Как мог успокаивал её, а потом и роды помогал принимать вместе с докторшей.
— Но вы все-таки потом женились, — проговорила Юля.
— Танюша сказала, что плохо человеку одному. Говорит: «У меня есть Ванька, а ты что будешь делать в старости?» Она и сосватала меня за свою подружку, сказала, что она будет хорошей женой. И была права.
— А кто отец Ивана, вы не знаете?
— Танюша никому об этом не говорила, — он задумался, — может, только тете Маруси — матери своей.
— Теперь мы уже не узнаем.
— Да. А решилась она на это, я думаю, вот почему, — старик опять почесал щетинистый подбородок, — в сорок седьмом году родилась у её брата Алешки и его жены Зинаиды девочка.
— Моя мама, — улыбнулась гостья.
— Да, — лицо старика тоже расплылось в улыбке, — хорошенькая такая. Танюшка носилась со своей племяшкой, как курица с яйцом. А тут послали её на курсы повышения квалификации в город. Вернулась в село она уже в «интересном положении».
— Значит, отец дяди Вани не из Залиманского?
— Видать, нет.
— А вы, что же, один тут живете? — Юля обвела взглядом комнату.
— Нет, с сыном и снохой, — дед протянул руку в сторону книжного шкафа, за стеклянными дверцами которого стояла большая семейная фотография, — жена-то моя умерла давно, а сынок Георгий и его супруга Лариса поехали в отпуск к дочери своей в Подмосковье. Я уже прадед, — с гордостью сообщил он и добавил, — вот так-то!
Когда Юля стала прощаться с Петром Акимовичем, он по-стариковски засуетился и расстроено произнес:
— Я тебе, дочка, даже чай не предложил! Пойдем на кухню, у меня есть шоколадные конфеты.
— Ну что вы, не беспокойтесь, — улыбнулась гостья, — мне уже домой пора.
— Ты меня уж извести, если найдете убийцу, — крикнул вдогонку старик, помахав на прощанье рукой.
Выйдя из его подъезда, она увидела на скамейке Виктора.
— Давно тут сидишь?
— Примерно час. Поднялся на этаж и даже хотел позвонить в дверь, но услышал твой голос. Решил не мешать беседе, вдруг он тебе что-то важное рассказывает. Вот сижу и жду здесь, — ответил он, — извини, что подвел тебя. Я спешил, честное слово, но съемка затянулась…
— Ну что ты! Все отлично!
— Юлька, расскажи, о чем говорили! Я сгораю от любопытства!
Они шли по вечернему городу и делились своими соображениями.
— Как думаешь, он тебе правду рассказал?
— Мне кажется, да. В таком возрасте не врут.
— Врут в любом возрасте, — засмеялся Виктор.
— Кстати, когда я, наконец, увижу твою кассету из Залиманского? — шутливо спросила журналистка.
— Давай хоть сейчас! — предложил он.
Юля с сомнением посмотрела на часы.
— Время — детское, — перехватив её взгляд, засмеялся оператор, — даже восьми часов ещё нет!
В квартире у Николаева журналистка была впервые. Она с интересом разглядывала жилище своего друга. В большой комнате торцовая стена была полностью закрыта полками с книгами. Она медленно прошлась взглядом по корешкам: классика и современная художественная литература. В отдельном стенде располагались книги по киноискусству и операторскому мастерству. На стенах висели картины, написанные маслом.
— Чьих кистей сии произведения? — пошутила она.
— Да это так, — смущенно ответил Виктор, — я балуюсь в свободное время.
— Это писал ты? — искренне удивилась Юля.
— Что, не нравится?
— Наоборот, я даже не ожидала, что ты так здорово рисуешь!
— Я, всего-навсего, копиист, — усмехнулся он.
— Здорово, Витя! Я бы так не смогла: все точно и так тщательно. А я не умею делать копии. Нас в художественной школе преподаватель по живописи ругал за это. Говорил, что писать надо только с натуры!
— Я не учился в специализированной школе. На первом курсе в институте у нас был рисунок, а на втором был такой предмет — художник в кино, на котором мы рисовали раскадровки и чертили планы декораций. Зато преподавал нам главный художник киностудии Довженко, — Виктор усмехнулся, — помню, он часто приговаривал, грозя нам, студентам, пальцем: «На защите диплома мне оппонировал сам Эйзенштейн!»
— Надо же, — уважительно произнесла Юля.
— Ну вот, я все настроил, — он отодвинул кресло от компьютера и предложил его гостье, — садись и смотри.
Она с интересом уставилась в экран, где мелькали пейзажи Залиманского. Она так же, как и Николаев, несколько дней назад, сообразила, что камера в руках непрофессионала.
— Марта снимает, — улыбнулась она и тут же стала серьезной, — останови!
— Я тебе покажу по кадрам, — кивнул коллега.
Журналистка увидела парочку молодоженов. Вот они познакомились с Виктором. А когда разговор зашел о покупке дома, непоседливая Юлина дочь оказалась у них за спиной. На словах о деньгах, которые им обещал дядя Ваня, Сева легонько стукнул Настю по спине, будто предупреждая: «Молчи».
— По-видимому, он испугался, что жена проболтается? — задумчиво спросила журналистка у Николаева. — И этим ударом, он её хотел остановить?
— Скорее всего, — согласился оператор, — но это еще не все. Смотри дальше, — кивнул он на экран.
Появился Павлуша. Он, как всегда, куда-то важно «рулил». Немного сбавив темп около разговаривавших людей, он крикнул:
— Просчитался злодей: враг хитер, а мы — хитрей!
Виктор остановил видео и стал отматывать последние кадры назад.
— А теперь внимательно смотри за глазами Вихляева, — он стал показывать тот же момент в замедленном виде.
И Юля увидела взгляд Павлуши сначала безмятежно-равнодушный, но вот он смотрит, сдвинув брови на Всеволода, и говорит эту фразу. Он говорит только ему!
— Ничего не понимаю! — сыщица подперла лицо ладонями и задумалась. — Если он видел жениха Насти ночью у дома дяди Вани и думает, что он — убийца, то почему мне ничего не сказал, когда я к нему приходила в КПЗ? Бормотал о своей «зазнобе» и скрывал настоящего убийцу? Боже, у меня мозги кипят!
— Я вот тоже в растерянности, — согласился мужчина, — но, в любом случае, надо узнать про этого Всеволода побольше.
— В принципе, я уже обратила внимание, что этого юношу очень интересует финансовая тема. Помнишь, как на поминках он воспринял новость о нашем семейном кладе? — сыщица прищурила глаза, не отрываясь от экрана.
