— Я уже об этом думала, но вряд ли сомнительные показания Павлуши можно будет использовать, как свидетельские.
— Они мне нужны, чтобы прижать этого засранца, — усмехнулся Андрей, — и побыстрее «расколоть».
— Можем поехать прямо сейчас, — предложила журналистка.
— Хорошо, — он легонько похлопал её по плечу, — я тут кое-что ещё уточню, и через полчасика рванем!
Юля вернулась в кафе и села на свое место рядом с мамой.
— А я тут поговорила с одноклассницей Павлуши, — шепнула та прямо на ухо дочери.
— Это с той, у которой смешные брови «ниточкой»? — усмехнулась Юля и потянулась за бутербродом.
— Язвительная ты, — покачала головой Людмила Алексеевна, — так вот, слушай, она пошла сейчас домой. Найдет школьные фотографии и принесет сюда, — она победно посмотрела на дочь.
Второй удачи за сегодняшний день сыщица даже не ожидала. Она обняла маму и чмокнула в щеку:
— Это же замечательно!
— И я свою лепту внесла в расследование, — гордо произнесла Людмила.
— А мы с Андреем сейчас в районный центр поедем, — сообщила Юля свои планы, — навестим Павлушу.
— Павлушу? — мама изучающим взглядом прошлась по столу. — Тогда я для него сейчас гостинчик соберу. А то он, бедный, уже неделю в камере сидит. Как думаешь, можно ему будет передать продукты?
— Конечно, — кивнула дочь и тихо добавила, — но ты никому не говори, куда мы уехали. А через часок вернемся.
Людмила Алексеевна тут же нашла пакет и стала собирать посылку для задержанного.
— Юля, — журналистка вздрогнула от голоса Андрея.
Она даже не заметила, как он подошел. Она хотела ответить, но увидела суровый вид майора уголовного розыска, и немедленно её охватила тревога. Симонова знала это выражение лица и его ледяной взгляд — Осипову предстоит сообщить неприятную новость.
— Что? — еле слышно проговорила женщина.
Людмила Алексеевна тоже остановилась в нерешительности рядом, взволнованно теребя пальцами пакет.
— Лейтенант Антипов прибыл, — Андрей махнул головой в сторону окна, — сказал, что сегодня в камере умер Павел Егорович.
— Наш Павлуша? — всплеснула руками его бывшая соседка.
— От чего? — спросила Юля.
— Разрыв сердца, говорят, — с сожалением ответил Андрей, — значит, поездка в район отменяется.
Новость о смерти деревенского юродивого в миг облетела всю округу. Те односельчане, кто пришли в кафе на поминки своего земляка, стали горячо обсуждать эту печальную весть.
— Господи помилуй, — крестясь, промолвила тетя Нюся и обняла свою городскую племянницу, — а мне сегодня, Люся, такой сон плохой приснился! Надо же, пришла беда, откудова не ждали!
— Не выдержал, сердешный, заточения, — покачала головой её сестра, Евдокия Васильевна, — привык бегать по селу, как вольный ветер. А его схватили и заперли в темницу!
Пока Юля сидела среди родственников в кафе, которые активно обсуждали неожиданную смерть Вихляева, Осипов отправился к лейтенанту Антипову. Юля наблюдала через окно, как они о чем-то поговорили, а потом уселись в милицейскую машину.
«Наверное, у них серьезный разговор и не для случайных ушей», — решила журналистка.
— Вот, принесла, — услышала она рядом голос.
Сыщица оглянулась и увидела ту самую женщину с тонко выщипанными бровями, которая протягивала «городским» небольшую папку для бумаг.
— Быстро ты, Антонина, — сказала Людмила Алексеевна.
Юлия тут же придвинулась к маме поближе, чтобы рассмотреть обещанные школьные фотографии.
— Тут, конечно, карточек не много, — виновато проговорила бывшая одноклассница Павлуши, развязывая хлопчатобумажную ленточку, — но раньше, вы же сами знаете, как редко фотографировались.
На самом большом групповом снимке вверху было написано: «Первый класс Залиманской средней школы. 1965 год». Детей было немного — человек восемнадцать. В центре сидела русоволосая дама в темном костюме и с высокой прической.
— Это наша тетя Таня? — сузив глаза, спросила Людмила Алексеевна.
— Да, — тут же согласилась женщина, — наша первая учительница — Татьяна Харитоновна Чугунова!
— А где Павел Вихляев? — внимательно рассматривая групповое фото, поинтересовалась журналистка.
— Вот он, — женщина поставила свой палец под лицом мальчика, сидящего рядом с педагогом, — наш Павлик.
— Хорошенький, — грустно улыбнулась Юля.
— Он у нас отличником был! — гордо заявила та.
— А вы всех помните? — сыщица повернулась к Антонине.
— Вроде всех, — она окинула взглядом школьников на фото.
— А Ира у вас была в классе? — продолжила журналистка опрос.
— Ира? — женщина прищурила глаза и уставилась на снимок.
— Или Ирина? — подсказала Людмила Алексеевна.
— Да, — радостно вспомнив, ответила Антонина, — Ирина Чеботарева, — и ткнула ногтем на высокую девочку, стоящую в верхнем ряду среди мальчишек, — вот она, Ирина! А вы что, её знаете?
— Может быть, — рассматривая изображение, медленно проговорила Юля, — а она живет здесь, в Залиманском?
— Нет, — помахала головой женщина, — она после школы уехала в областной центр, поступила там в педагогический институт, потом замуж вышла. Так и живет в городе.
— А сюда приезжает? — с надеждой спросила сыщица.
— Раньше приезжала, пока родители были живы, — Антонина вздохнула, — лет десять не видела её.
— И не знаете, где она живет?
— Ну, откуда же? — она развела руки в разные стороны. — В гости меня она не приглашала.
Юля разочарованно вздохнула и закрыла папку, собираясь уходить.
— Знаю, что она работает в детском садике, — опять раздался голос бывшей одноклассницы Павлуши.
Журналистка чуть не подпрыгнула от радости.
— А в каком?
— Номер не могу сказать, помню, что кто-то из «наших» рассказывал, что Ирина Чеботарева хорошо устроилась в городе. Работает заведующей, и садик-то не простой, а ведомственный! — собеседница прищелкнула языком. — От «Нефтегазмета»!
Юля чуть не расцеловала Антонину, когда услышала такое важное сообщение, сразу сообразив, что детских дошкольных учреждений на предприятии областной нефтегазовой отрасли всего три. Это значит, что найти Ирину Чеботареву будет несложно. Она так искренне была благодарна женщине, что даже её выщипанные брови показались уже не такими смешными, как в начале.
— Можно, я пока оставлю эти фотографии у себя? — журналистка мило улыбнулась и тут же серьезно заверила женщину. — Я их не потеряю и обязательно верну!
