— Пусть пройдет, — ответил Андрей.
Мать автомеханика Николая, осторожно прикрыв за собою дверь, вошла в кабинет и поздоровалась.
— Чем обязан визиту? — вежливо поинтересовался майор.
— Во-первых, я вас хотела поблагодарить за сына, — пожилая дама виновато улыбнулась и тут же пояснила, — за то, что Николаша проходит по делу с этими аферами с телефонами, как свидетель. Он, действительно, случайно попал в этот переплет. Поверьте, Андрей Борисович, он искренне раскаивается, — она сделала паузу, — а во-вторых, поговорить о жене моего брата.
Осипов, готовый в любой момент попрощаться с запоздалой посетительницей, сразу оживился.
— Я бы хотела помочь в расследовании убийства сына Тани, — дама с беспокойством посмотрела на сотрудника уголовного розыска, — я кое-что вспомнила.
— Татьяна Ивановна, я вас слушаю, — участливо проговорил Осипов.
— Однажды к нам позвонили в дверь. На пороге стояла Танюша, а рядом Ваня в школьной форме с октябрятским значком на груди. Я вам рассказываю подробно, чтобы вы поняли, когда это было, — она растерянно посмотрела по сторонам, — можно воды? — вдруг попросила Скокова.
— Да, пожалуйста, — Осипов наполнил стакан из графина и подал гостье.
Она сделала несколько глотков и продолжила:
— Оказывается, она приехала в город за покупками. Какая-то родственница выходила замуж, вот Танюша и решила купить себе наряд. А где в советское время можно было приодеться? — рассказчица задала вопрос и, усмехнувшись, сама на него ответила. — Или на барахолке, или в комиссионке. Так вот Таня зашла в комиссионный магазин и, разглядывая украшения к платью, увидела на прилавке среди золотых изделий кольцо своей матери, которое у них украли во время войны.
— Она могла ошибиться?
— Мама тоже так сказала тогда, но Танюша лишь вздохнула. Говорит, оно было старинное из червонного золота с большим рубином. Да, а ещё внутри гравировка: буквы Х и М. Этот перстенек подарил её матери Марии в день обручения будущий муж Харитон и выгравировал на память начальные буквы их имен.
— Она выяснила, кто сдал в комиссионку это кольцо? — беспокойство гостьи передалось и Андрею.
— Да, — покачала головой Татьяна Ивановна, — ей продавец даже накладную показал.
— Этим человеком оказался её сосед? — форсируя события, возбужденно спросил Осипов.
— Верно, сосед, — махнула головой Скокова, — но не тот, на которого она думала больше десяти лет!
— Вы фамилию помните? — майор даже привстал от волнения.
— Собираясь к вам, я все вспоминала и вспоминала, но, — она вздохнула, — единственное, что осталось в памяти, как она плакала и жаловалась моей маме, что обвиняла в мыслях какого-то друга детства, а оказалось, что он тут ни при чем. А украл какой-то мужчина с их улицы с такой, знаете, скользкой фамилией. Что-то типа «Хладов», «Хлыдов»…
— Вихляев? — подсказал Андрей.
— Точно! — дама даже вскрикнула.
— Интересно, почему она никому об этом не сказала? Могла бы заявление в милицию написать, — задумчиво проговорил Осипов.
— Не знаю, — Скокова развела руки в разные стороны, — время такое было…
Когда Юля вернулась домой, Андрея ещё не было. Она успела приготовить ужин прежде, чем услышала его голос из коридора:
— Как вкусно пахнет!
Симонова чувствовала, что он ревностно относится к Николаеву, но не могла сдержаться и сразу рассказала о найденных документах в архиве и о том, какие они сделали выводы относительно того странного её заточения в доме Вихляевых.
— Вы, конечно, молодцы, — вполне серьезно сказал он, — проделали большую работу по части расследования, но, — Андрей зашел в ванную и включил воду. Юля больше ничего не слышала из-за шума воды. Она с нетерпением села за стол, ожидая мужчину.
— Что, «но»? — спросила она, когда Осипов по-хозяйски придвинул к себе тарелку и взялся за вилку.
— Ни на йоту не придвинулись к разгадке убийства. Так, лирика, — усмехнулся он и отправил к себе в рот кусок мяса.
— А для меня это совсем не лирика. Для меня это важно, — буркнула Юля, — это история моей семьи!
— Юленька, опять ты заводишься, — устало проговорил мужчина, — давай обсуждать вопросы, связанные с расследованием спокойно. У меня, кстати, тоже новости по этому делу.
— Какие?
— Приходила Татьяна Ивановна Скокова, в девичестве — Дробахина, брат которой Тимофей был мужем твоей родственницы.
— Я поняла, — нетерпеливо произнесла журналистка, — и зачем она к тебе приходила?
Осипов подробно рассказал всё, что услышал от посетительницы.
— Надо обязательно сходить к Петру Акимовичу и успокоить старика. Ведь он думает, что его любимая Танюша всю жизнь считала его вором! Или ты думаешь, что это тоже лирика?
— Ты сегодня как-то воинственно настроена, — он встал из-за стола и стал собирать грязные тарелки.
— Иди отдыхай, — виновато проговорила Юля и легонько его оттолкнула, — я сама всё уберу и помою.
— А по поводу покушения на тебя, — он задержался в проеме двери, — я с вами категорично не согласен. Есть еще несколько вариантов.
— Например?
— Человек, который тебя запер в подвале, хотел просто попугать, а не убивать. Пару дней продержал бы, а потом обессилевшую, подкинул родственникам. Или, — Андрей задумался, — хотел бы вновь изолировать тебя, но не имеет возможности повторить попытку. Ясно одно, ты наступаешь ему на хвост!
— Это мог быть Сева, да? — женщина в раздумье посмотрела на Осипова. — Возможно, поэтому он не пришел на поминки.
— Думаешь, испугался, что ты его опознаешь по каким-то признакам?
— По каким?
— Возможно, по запаху, звуку шагов. Он же не знает, помнишь ты что-то перед ударом или нет?
— Да, наверное, у него должны появиться опасения.
Юля старательно писала сценарий, когда услышала из коридора знакомый стук каблучков. Она подняла голову и посмотрела. Так и есть, в дверном проеме появилась корреспондентка Марина Еремеева. Она жизнерадостно улыбнулась и поздоровалась со всеми. Пожилая сотрудница Ангелина Владимировна помахала ей рукой:
— Как здоровье, Мариночка?
— Спасибо, — девушка уселась за свой стол, — я опять в строю!
— Ты прости меня, подруга, — тихо сказала Юля, — я так закрутилась, что даже не зашла к тебе в больницу.
— Ерунда, — беззаботно махнула головой Еремеева, — банальный аппендицит. Меня и без тебя посетители одолели.
— Операция прошла удачно? — поинтересовалась Симонова.
— Ещё бы, — засмеялась Марина, — знаешь какая фамилия у моего хирурга? — она интригующе на пару секунд замолчала, а потом выпалила, — Резак!
